Павел Гордиевски - Хроники Гвинлика, речного эльфа из уютного дома под одним из мостов Кренгольма

И тут эльфу пришла в голову отличная мысль, от которой он собрал в мешок кучу серебряных монет и поспешил к дереву над бастионом, которое помнило все.

Постучав по дереву хвостом и сотворив магический знак, Эмегрим сразу сыпанул в открытый рот проступившего из коры древнего лица большую горсть серебряных монет.

– Вот это приятно, – вместо «здравствуйте» сказало дерево, – давай еще!

И Гвинлик повторил засыпание монет.

– Отлично, – улыбнулось деревянное лицо, – что хочешь спросить на этот раз?

– Я соскучился по крикам Невесты шведского короля из устья реки, – сказал Гвинлик, – не напомнишь мне этот крик? Только подостовернее.

– У меня все записано в памяти! – заявило дерево. – Что, соскучился по старой доброй ссоре с женщиной? Сейчас напомню радость общения.

И дерево повторило длинный вопль ведьмы. Причем так, что с деревьев вокруг опали все листья, а Гвинлика слегка оглушило, ведь закрыть длинные уши было весьма непростым делом. Но Эмегрим открыл коробку с магическим устройством и увидел серебряные шарики на карте местности. Он немедленно обвел их карандашом.

– Большое спасибо, – поблагодарил Гвинлик дерево, – очень впечатляет. Только странно, что мест нахождения Водяного так много.

– Древние существа практически бессмертны, – ответило дерево, – но очень коварно разделить их на части и спрятать в разных местах. Это ловушка, из которой не выбраться.

По телу эльфа пробежали мурашки от одной мысли от такого макиавеллевского способа действий.

– Приходи еще, – сказало дерево. Эльф кивнул и поспешил по делам, которых у него было теперь много.

К вечеру он нашел все окаменевшие части Водяного, замотанные в рыболовецкие сети и заваленные камнями, принес их в свой уютный дом и, сложив вместе, произнес заклинание целостности.

– Гвинлик, друг, я тебе очень благодарен, – Водяной уселся пред камином, – все бы ничего, но ты перепутал мне левое ухо с правым.

– В таком случае никому не удастся навешать тебе лапши на уши, – ответил эльф. – Расскажи лучше, что случилось с ведьмой и с тобой, а то я устал быть жертвой ваших отношений.

– Это я сделаю потом, – пообещал Водяной, – а сейчас после небольшого отдыха я немедленно отправлюсь и найду это злое существо. Могу тебе сказать, что этот дух тьмы вселился в одно привидение этих мест.

– Дух вселился в привидение, – поперхнулся чаем Эмегрим, – разве такое возможно?

– Я живое воплощение этой возможности, – мрачно ответил Водяной, – будь осторожен в своих обычных делах, в каждый момент может случиться внезапное нападение.

– Не нужна ли тебе помощь в этой борьбе? – задал вопрос Гвинлик.

– Я попрошу ее, – сказал Водяной, – когда она мне понадобится.

«Самодовольство, – подумал Эмегрим, отправляясь в подвал за бочонком эля, – обычно до добра не доводит. Хотя неизвестно, а нужно ли идти к добру некоторым древним существам».

Речной эльф Гвинлик Брандлейф Эмегрим время от времени ходил в ближайший лес и собирал там ягоды, особенно он любил клюкву. Это занятие было, конечно, ужасно скучным, но, во-первых, по дороге попадались лесные обитатели и Эмегрим узнавал новости, а во-вторых, это настраивало его на философские размышления.

Вот и этим утром он надел свой цилиндр на голову и, взяв корзину, решительно отправился в лес. Надо отметить, что свой узкий цилиндр Гвинлик смастерил себе сам, и главной особенностью данного предмета было круглое зеркало на шарнире и отверстия внутри. Это позволяло видеть, не поворачивая головы, все, что происходит сзади, сбоку и даже сверху, а при необходимости, делая вид, что поправляешь головной убор, настроить зеркало в нужном направлении и видеть все, что нужно.

Учитывая, что речной эльф любил иногда зло шутить, такая мера предосторожности была не лишней, как и привычка не ходить обратно той же дорогой, по которой пришел.

Вот и в этот раз цилиндр здорово ему пригодился. Наклоняясь за очередной ягодой, он заметил в кустах волка Риффина, а присмотревшись к окрестностям, и кабана Хильберда, которые вряд ли могли оказаться случайно рядом с ним в одной части леса.

«Кажется, сейчас будет веселая история», – подумал Гвинлик и усиленно приступил к сбору ягод, усердно добавляя себе в корзину с клюквой волчьи ягоды и перемешивая их с клюквой.

– Риффин, давай уже его сожрем, прямо тут, – шептал волку в ухо кабан, – мне надоело уже ждать.

– Нет, Хильберд, – отвечал волк, – я хочу еще ягодами закусить – пусть наберет их побольше, и тогда поймаем.

И когда корзинка Гвинлика переполнилась, волк дернул кабана за хвост, что послужило сигналом к нападению. Но Эмегрим был к этому готов, так как постоянно намечал себе укрытие на местности и двигался от одного к другому, собирая ягоды. Вот и сейчас он ловко прыгнул в развилку дерева – и кабан влетел в нее всей тушей и застрял намертво.

А от волка речной эльф, бросив корзину, убежал зигзагами, время от времени отвлекаясь и кидая в морду преследующего его зверя комья земли. Риффин выдохся от погони и отстал от Эмегрима.

– Какой прекрасный план потерпел крах, – горестно хрюкнул кабан, наконец вытащив свою тушу из развилки дерева.

– Мне вот интересно, в какой момент он нас заметил? – злобно высказался волк, вернувшийся из погони. – Но хотя бы утешение в виде ягод у нас есть, поделим их честно на двоих.

– Хоть что-то полезное с этого никчемного эльфа, – проворчал Хильберд, и они принялись за дележ ягод.

Хрусть, хрусть, хрусть – поедал ягоды волк.

Хрымсть, хрымсть, хрымсть – не отставал от него кабан.

Но тут оба замерли, чувствуя непонятное.

– Что-то не то с этими ягодами, – сказал Риффин, и не успел он продолжить, как его желудок полностью расслабился.

– Я это тоже понял, – ответил Хильберд, и у него из пасти потекла белая пена.

– Быстро к реке, – скомандовал Риффин, – надо много пить.

И оба страдающих зверя ринулись к реке, забежав в которую по грудь принялись жадно пить, прерываясь на противоестественные процессы. Река за ними пенилась и портила свой цвет.

Гвинлик вынырнул метрах в десяти от них, вперед по течению, и уселся верхом на свою корзинку, которую предусмотрительно подобрал в лесу.

– Я решительно не понимаю причин столь злобного поведения по отношению ко мне, – вступил он в переговоры. – Кстати, волчьих ягод там было немного, так что особых последствий быть не должно.