Юлия Горина - Причина изменчивости. Сборник фантастических рассказов

– А ты когда—нибудь задавался вопросом, зачем Симакову контракт с нами? – спросил он при первом удобном случае.

– Мне насрать. Главное – мы больше никому не должны и я хорошо отдохнул, – широко улыбнулся Александр, явно собираясь закрыть тему.

– Нет, ты посмотри. Я подготовил тебе несколько интересных диаграмм.

Дмитрий подсунул отцу под нос планшет. Александр удрученно вздохнул и уставился на картинку, как на раздавленного таракана. Через секунду недовольное выражение его лица сменилось озадаченностью.

– Еще более интересно мне стало, когда я проанализировал тематику используемой информации. Перелистни картинку. Меня осенило, когда в один удивительно замечательный день я отправил им кучу инфы: о новом центре ускоренного развития для детей, о визите в страну великого скрипача Джованни Джанини, об изъятии у преступной группировки украденного три года назад сарацинского меча. Так уж вышло, что ничего особо страшного у нас в тот день не произошло, кроме парочки пожаров, одной большой аварии на производстве и убийства школьницы. Ты не поверишь! Все негативные сообщения тут же были использованы в сотне изданий! Но кроме того, пошли также и хорошие известия, только в несколько измененном виде. О центре ускоренного развития детей упоминали вскользь, о Джанини сообщали, что, возможно, это вообще последний визит музыканта, потому что он чудовищно болен, а сарацинский меч изъяли у преступников, которые, возможно, использовали его для ритуальных убийств – а потом был пространный экскурс в историю криминалистики с яркими описаниями и фотографиями. Остальные хорошие новости ушли за гроши лентам в хвосты.

Отец выглядел растерянным.

– Ты намекаешь, что у старины Симакова после самоубийства дочери произошел клин сознания на чернухе?

– Я пока не знаю, – признался Дмитрий. – Но это занятно.

Александр сунул в рот табачную палочку.

– Да нет, это просто охренеть как странно. Я хочу увидеть все твои материалы. Если уж чистоплюю Симачу предстоит отправиться в дурнушку, я бы предпочел поучаствовать в подготовке поезда.

«И пришел он, и преклонил перед ветхим старцем свою осыпанную славой и золотыми бубенцами голову, и просил раскрыть великую тайну солнца, взрывающего сиянием своим тьму и страх. И сказал ему старец: если ты постигнешь ее, ты утратишь свой сладкий слог, над которым льют слезы девы всех девяти миров. И ответил ему прославленный певец: мои песни – это лишь стон израненного сердца. Я готов потерять его, если взамен увижу лик солнца! И старец улыбнулся ему и сказал: я научу тебя. Иди за мной, и не оглядывайся, чтобы запомнить дорогу – тебе не вернуться по ней…»

Дальше двигаться можно было только через шахту лифта. Чтобы проникнуть внутрь, предстояло воспользоваться специально запасенной карточкой доступа.

Впервые Дмитрий увидел, что у отца дрожат руки.

– Если Зайцев нас подвел, хана всему, – пошептал Александр, вставляя тонкую глянцевую пластину в считывающее устройство.

Карточка была поддельной.

Дмитрий, затаив дыхание, наблюдал, как бегает из стороны в сторону оранжево—красный глаз терминала. «Неужели не сработает? Неужели все закончится вот так?»

Раздался легкий щелчок – и терминал вытолкнул карточку, словно высунул язык. Проход был открыт. Облегченно вздохнув, они отправили лифт на верхний этаж, потом растянули двери и закрепили альпинистские тросы. Из шахты почему—то потянуло сыростью и нечистотами.

Александр тихо выругался.

– Мать их, они что, гадят туда?

Первым вниз прыгнул Дмитрий. Мягко отталкиваясь ногами о безопасную стену, остерегаясь прикасаться к проводам, он постепенно опустился на самое дно шахты. За ним последовал Александр.

Выбравшись из на нижний подвальный этаж, Дмитрий расстегнул куртку, снял нагрудный рюкзак и начал вытаскивать составляющие взрывчатки. Он добрую сотню раз проделал эту операцию дома, собирая и разбирая ее, чтобы выработать уверенность и ловкость движений. Но сейчас Дмитрий очень боялся сделать что—нибудь не так. Ладони стали влажными, волосы на висках склеились в сырые пряди. Замерев в неловкой позе и сдерживая дыхание, чтобы ни в коем случае не помешать Александр сосредоточенно наблюдал за работой сына,. Наконец Дмитрий поднялся с колен и вытер лоб рукавом.

– Готово. Надеюсь, я все сделал правильно. Давай закрепим на несущих опорах.

Александр взглянул на часы.

– Мы немного отстаем от графика, но в рамках разумного. Так что если пошевелимся, еще есть шанс отсюда убраться.

– Это не принципиально, – ответил Дмитрий, фиксируя взрывчатку на очередной опоре. – Скорее всего, нас все равно найдут и расстреляют без суда и следствия, как террористов.

Отец криво усмехнулся.

– Не могу их осудить, ядрена мать. Ведь мы террористы и есть.

Дмитрий бросил на отца удивленный взгляд и запустил таймер.

– Ты уверен, что все сработает правильно? – спросил Александр.

Дмитрий кивнул. Вся операция продумывалась таким образом, чтобы число человеческих жертв было минимальным: именно поэтому взрыв должен был состояться после рабочего дня, в момент пересменки немногочисленного обслуживающего персонала. Конечно, было бы лучше, обойтись вообще без жертв, но это не представлялось возможным. Другого решения они оба так и не смогли найти.

Дмитрий помнил тот день, когда все открылось. Отец хмуро велел секретарше отменить все встречи и опустил жалюзи на окнах и дверях. Молча достал из бара два стакана и водку, и они выпили, не находя слов, чтобы начать разговор. Тишина стала вязкой и тягостной, пока наконец Дмитрий не произнес:

– Какая мерзость, Боже мой…

– Мерзость? – заорал отец, вскакивая со своего кресла. – Ты говоришь, мерзость? Да это преступление, черт подери!

– Да, только попробуй кому—нибудь доказать, что…

– Да нечего тут доказывать! – рявкнул Александр. Он запихнул в рот табачную палочку и начал нервно ее пережевывать. Дмитрий пристально разглядывал позолоченный вензель на стекле стакана.

– Нас держат за бессловесное стадо. За скотов, которых нужно пасти на четко ограниченной территории, кормить по расписанию и тщательным образом выводить наиболее полезный и покладистый вид. Причем все это происходит исключительно в рамках закона! Фактически ведь нет никаких нарушений ни гражданского, ни уголовного права.

– Да уж, нам всего—навсего взрывают сознание! Изо дня в день, из года в год, управляя нашими чувствами и эмоциями, как угодно!

– Да и к ответственности призвать в общем—то некого, – продолжал рассуждать Дмитрий, чуть прищурив глаза и играя стаканом в руках.

– Разослать информацию по лентам новостей, подать иск в прокуратуру, в конце концов!