Уильям Бартон - Лучшее за 2004 год. Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Я кивнул, и некоторое время царило молчание. Наконец я снова заговорил:

— Не забывайте и о сердечных делах, — предупредил я Херста. — Если у человека есть люди, к которым он привязан, то чем дольше он живет, тем больше вероятность, что с ними может случиться нечто такое, от чего ему будет очень и очень больно. Подумайте об этом как следует, мистер Херст!

Медленно кивнув, Херст наконец опустил глаза.

— Это было бы особенно тяжело для человека с прочными семейными связями, — сказал он. — У каждого человека должны быть такие связи. Но многое в мире происходит не так, как надо бы, мистер Дэнхем, — хоть я и не знаю почему…

Что он имеет в виду? Может быть, ему хочется более близких отношений с сыновьями?… Задавая себе эти вопросы, я напустил на себя понимающий вид.

— А что до любви, — немного помолчав, продолжал Херст. — То есть вещи, с которыми приходится смириться. Это неизбежно. Любовь и боль шагают рука об руку.

Может, Херст сожалеет о том, почему Марион не желает ради него бросить пить?

— Любовь невечна, и от этого тоже бывает больно, — заметил я, и Херст снова поднял на меня глаза.

— Слишком долгая любовь тоже причиняет боль, — сообщил он мне. — Но, уверяю вас, я умею терпеть.

Что ж, Херст правильно ответил на все вопросы, и я поймал себя на том, что поднял руку, чтобы погладить себя по бороде, которой раньше щеголял.

— Трезвый взгляд на вещи, мистер Херст, — сказал я. — Теперь давайте обсудим условия.

— Сколько вы мне еще дадите? — тут же взял быка за рога Херст.

— Двадцать лет, — ответил я. — Плюс-минус год или два. Какой огонь вспыхнул в глазах Уильяма Рэндольфа Херста!

А я-то чуть не забыл, с кем имею дело.

— Двадцать лет?! — презрительно фыркнул он. — Мне же только семьдесят. У меня был дед, который прожил до девяносто семи! Да я и без вас проживу еще двадцать лет!

— С таким сердцем, как у вас, не проживете. И вы это прекрасно знаете, — парировал я.

Херст поморщился и нехотя кивнул:

— Ну ладно. Двадцать так двадцать… Если вы на большее не способны! Что вы хотите взамен, мистер Дэнхем?

— Две вещи, — ответил я, подняв два пальца. — Компания хочет, чтобы вы предоставили ей право время от времени хранить кое-что в вашем замке. Ему ничего не будет угрожать. Речь идет не о контрабанде, а о книгах, картинах и других произведениях искусства, которые могут погибнуть, если будут храниться в менее защищенном месте. В известном смысле мы просто будем пополнять ваше собрание.

— Значит, моему дому не суждено погибнуть? — с мрачным удовлетворением на лице спросил Херст.

— Да, — ответил я. — Это творение ваших рук значительно вас переживет.

Услышав это, Херст осторожно опустил собачку на пол, встал и ушел в другой конец кабинета. Когда он наконец вернулся, на его губах играла едва заметная улыбка.

— Ну хорошо, мистер Дэнхем, — сказал он. — А что вы еще хотите? Что-нибудь невыполнимое?

— Вы должны внести в ваше завещание кое-какие новые пункты, — сказал я. — Тайно предоставить моей Компании право распоряжаться некоторыми из ваших активов. Немногими, но совершенно определенными.

Услышав это, Херст так свирепо усмехнулся, что я невольно задрожал. У меня покрылся испариной лоб, взмокла рубашка под мышками.

— Эта ваша Компания, кажется, считает меня полным дураком? — по-прежнему улыбаясь, спросил Херст.

— Вы повели бы себя, как дурак, если бы согласились на ее предложение, не задавая никаких вопросов, — улыбнулся я в ответ, с трудом подавив желание броситься наутек. — Компании не нужны ваши деньги, мистер Херст. Вы можете оставить все вашей жене и детям. Завещайте Марион сколько хотите. Пусть она ни в чем не нуждается. Условия Компании никоим образом не ущемят интересы ваших наследников. Вы должны понимать, что речь идет о том, что принесет реальную выгоду лишь через пару сотен лет. Сейчас, в 1933 году, это может казаться сущим пустяком, но в далеком будущем это станет бесценным. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Скорее всего, да, — сказал Херст и, поддернув брюки, уселся в кресло. Такса прыгнула ему на колени.

Радуясь тому, что Херст перестал сверлить меня взглядом, я поспешно продолжал:

— Мы покажем вам проект изменений в вашем завещании, но вам не следует знакомить с ним юристов…

— Это я понимаю, — сказал Херст, махнув здоровенной рукой. — Я пока сам в состоянии разобраться, грамотно ли составлен контракт, и ничего никому не стану показывать. Но давайте уточним одну вещь, мистер Дэнхем! Вы только что дали мне понять, что среди моих активов есть кое-что такое, что в один прекрасный день очень понадобится вашей компании. Вам не кажется, что было бы логично, если бы я теперь поднял цену? А еще мне хотелось бы побольше узнать о ваших хозяевах. Мне нужны доказательства того, что вы, да и мистер Шоу, если уж на то пошло, говорите правду.

Я и не сомневался в том, что мы очень скоро придем к этому.

— Разумеется, мистер Херст! — воскликнул я. — Все необходимые доказательства у меня с собой.

— Ну вот и отлично, — сказал Херст, взял телефонную трубку и распорядился: — Анна! Прикажите прислать в кабинет два кофе. Что?… Вам со сливками или с сахаром? — спросил он меня.

— И со сливками, и с сахаром.

— Со сливками и с сахаром, — сказал Херст в телефонную трубку. — И соедините меня с Джеромом.

— Джером? — произнес он после короткой паузы. — Принесите черный чемодан, который лежит под кроватью у мистера Дэнхема.

Я вытаращил глаза на Херста.

— Но ведь ваши доказательства в этом чемодане? — спросил он. — Я не ошибся?

— Нет.

— Вот и отлично! — Херст откинулся на спинку кресла. Собачка подставила ему голову, чтобы он ее погладил. Херст с любовью посмотрел на таксу и стал чесать ей между ушей. Я тоже откинулся в кресле, почувствовав, что рубашка насквозь промокла у меня на спине.

Слава Богу, пот хоть не течет ручьями у меня по лицу!

— А вы простой смертный, мистер Дэнхем? — негромко спросил меня Херст.

Теперь пот потек у меня по лицу.

— Никак нет, — ответил я. — Я был смертным лишь в раннем детстве.

— Вот как? А когда же вы родились?

— Около двадцати тысяч лет назад, — ответил я, и Херст вновь вперил в меня свой убийственный взгляд.

— Ну да? Такой коротышка, и двадцать тысяч лет?

Неужели метр шестьдесят пять действительно «коротышка»?!

— В мое время все люди были такого роста, — стал объяснять я. — Наверное, плохое питание.

Херст кивнул, помолчал и сказал:

— Значит, перед вашими глазами прошла вся история человечества?

— Так точно.

— Вы видели, как строят египетские пирамиды?

— Да, видел… — отвечая, я молил Бога, чтобы Херст не спросил, как именно их строили, потому что он все равно не поверил бы мне.