Константин Аникин - Нульт: 01: Тень Победы

Посадить бы всех этих гениев на кол, подумал Зиро.

- Ты кого больше ненавидишь — спутники или лягушек? — спросил Пип. Он, видимо, тоже упивался ненавистью.

Зиро подумал секунду-другую.

- Конечно, лягушек. Спутники же не квакают.

Ненависть к лягушкам Зиро, как и остальные воркуйчане, пронес через всю жизнь. В детстве уничтожение лягух было одним из главных развлечений. Это был их крестовый поход — детская жестокость против земноводной плодовитости. Как только воркуйские детки не изводили амфибий — резня достигала апокалипсических масштабов, но все было бесполезно. На место тысяч приходили миллионы.

Зиро вновь включил Светоч и воткнул красный луч в одно из светящихся пятен, состоящих из тысяч лягушек. Луч оставлял темные следы, мигалки, напуганные жарким светом, ныряли в болотную жижу. Зиро написал в зеленом пятне короткое непечатное слово. Короткое непечатное слово на пару минут застыло внутри пятна, затем стало потихоньку расплываться, когда мигалки соображали, что им ничего не угрожает. Вынырнув, они вновь целиком отдавались своим любимым занятиям: квакать и светится. Жрать и размножатся.

- Какая все такие классная вещь, — сказал Пипетка. — Чувак, они тогда у нас не Светоч отобрали. Они у нас детство отобрали, сволочи. Еще что-нибудь нарисуй, — попросил он.

Зиро кривовато написал в болоте японский иероглиф 'ши'.

- Это чего значит? — спросил Пип.

- Смерть!

- Ага. Дай-ка я попробую. Вот если кто со спутника увидит, охренеет.

Зиро отдал ему фонарь и Пип, высунув кончик языка от усердия, нарисовал в болоте череп с косточками.

Все это вызывало у Зиро еще один острый приступ тоски.

- Помнишь, россказни, что по окраинам города всех душит огромная жаба? — задумчиво проговорил он. — Огромная бугристая жаба размером с автобус. Меня часто кошмар снился: БАХ-БАХ-БАХ! — я слышу ее жирные прыжки за окном, вижу, как ее длинный язык лезет в форточку, тянется к горлу. Я просыпался в холодном поту — оказывалось, что это стучит мое сердце. — Зиро передернуло.

- Да жаба это фигня, — возразил Пипетка. — Вот женщины-вамп! Страшные болотные тетки! Вот где ужас был!

Зиро закивал.

- Да, да, про женщин-вамп это был хит. Помнишь, у них еще были дочки. Девочки-упыри. Они пробирались ночью в город и нападали на детей. У них еще вместо пальцев были пиявки и длинный лягушачий язык в костяных крючках. Они ими вытаскивали наружу кишки маленьких детей. Через рот.

- Ты меня пугаешь, — пропищал Пипетка тоненьким голоском.

Зиро понизил голос до зловещего шепота:

- А может тебе еще сказочку про Царевну-Лягушку рассказать?

- Нет-нет! Только не про Царевну-Лягушку!

В детстве, Царевна-Лягушка единогласно считалась самым большим кошмаром, ужасом и страхом. Мол, иногда, глубоко в болоте, лягушачья икра слипается, и из нее вылупляется огромный шар из сросшихся друг с другом лягушек. Шар этот катался по болоту и если человек его видел то всё, кранты.

- А про Говорящую Тину? А про Личины? А про Малявку-Пиявку?!

- Дяденька, пожалуйста, не надо! — улыбаясь, подыгрывал Пип. — Я не усну!

У Зиро был припасен еще целый ряд детских страшилок, но приближающийся стрекот закрыл ему рот. К Дуге подлетел дрон. Радиоуправляемый вертолётик, крестовина с четырьмя винтами, посередине — мощная оптика. Такие летающие камеры использовала Служба Безопасности Инфокома. Считалось, что такие штуки не так напрягают, как живые стражи закона. Как бы не так. Дрон завис над ними, прицелился объективами.

- Информационный комитет. Предъявите ваши документы, пожалуйста, — сказал оператор по громкой связи.

- Не признали, родные? — Зиро показал в камеру средний палец

Тонкий луч лазера, скользнул по ногтю его пальца, потом сфокусировался на Пипетке, который протягивал кулак, большим пальцем вверх. Многие, в Воркуйске-8, для удобства, всю идентификационные данные, логины-пароли записывали на ногти. Записывали по такому же принципу, как и данные на CD — микролазером прожигали микроканавки. На средний ноготь можно было втиснуть мегабайт пять данных, на полгода, пока ноготь не сойдет. Поэтому приходилось периодически обновлять этот цифровой маникюр.

- Хватить баловаться, парни, — строго сказал оператор. — У нас помехи от вашего лазера.

- Ладно-ладно, начальник. Как скажешь, — не стал спорить Зиро.

Камера сделала над ними круг, видимо, в назидание, и полетела в сторону сверкающего огнями родного болотного технополиса. Зиро сплюнул и погрозил механической стрекозе Светочем.

— Помехи мы им, видите ли, создаем. Совсем зажрались, родные. — Ладно, — он повернулся к Пипетке, — черт с ними. Предлагаю считать экскурс в детство законченным.

Некоторое время он молча смотрел на друга и вдруг закричал:

- Ну что, мать твою?! Готов ли ты? В глаза смотреть! Готов?! Небось, поджилки трясутся, а?

Теперь была его очередь накручивать. Уж чем-чем, а искусством взаимной накрутки они овладели в совершенстве. Давно дружили.

- Я? — Пип ударил себя в грудь. — Я-то не готов? Я всегда готов, как пионер! Смотри, как это делают настоящие мужики!

Пип решительно подошел к краю смотровой площадки, где прыгуны приварили к полу несколько железных катушек с эластикой. Пипетка влез в сбрую для прыжков, затянул ремни потуже, проверил карабины. Повернул козырек берета назад и напустил на себя лихой вид.

- Сынок, лестница там, — махнул он рукой.

- ААААА!!! — Заорал Пип и с разбегу сиганул вниз. На мгновение ему удалось переорать всех лягушек болота.

Такая у них была традиция — как минимум раз в год прыгнуть с Дуги.

Теперь была очередь Зиро. Он упаковал в рюкзак свой драгоценный артефакт и повесил за спину. Подошел к катушкам, надел второй комплект ремней, затянул потуже, проверил карабины. Подошел к самому краю площадки и замер. Мягкий ветерок осторожно ерошил его волосы. Зиро набрал полные легкие весенней свежести и как всегда, перед прыжком, спросил себя: Зиро, мать твою, осознаешь ли ты, что всего один шаг, и все может кончиться? Кончиться, раз и навсегда?

- Осознаю, — ответил Зиро вслух. — Кончиться, и хрен с ним.

Он развел руки и ласточкой прыгнул вниз.

Пипетка гнал свой 'хаммер' по пустынной трассе, соединяющей город и антенный остров. В салоне ревел бали-фанк, разухабистая музыка бразильских фавел. Пип постукивал по рулю в такт ядреной девичьей читке, такой искренней, какой может быть только музыка, написанная за пару долларов. Зиро прислонился лбом к прохладному стеклу. Он смотрел пустым взглядом в окно, за которым один за другим мелькали столбы в лапше проводов, сигарета в руке превратилась в столбик пепла. Впрыск адреналина, последствие прыжка, подействовал на мозг как ресет на компьютер, полностью очистив от канабинольного энтузиазма. И тяжелая сумка со Светочем на коленях, снова потянула Зиро на дно глубокой болотной депры. Болото за окном мигало огнями, ревело лягушками. Оно было щедро удобрено человеческими жизнями. Оно привыкло к этому. И оно требовало еще.