Дэвид Марусек - Счет по головам

Опоздавшие терпеливо стояли в очереди к слизнепроводу, дожидаясь случайных техносов. Мэри и Шелли, оценив ситуацию, тоже встали в хвост.

Шелли слегка прихрамывала, но Мэри, не упоминая об этом, сказала: Я подумываю о переквалификации.

Да? В какой области?

Я просматривала статистику, искала, у какого женского типажа самые большие возможности. И знаешь, что выяснила?

Шелли задумчиво почесала шею. У дженни, наверное.

Тепло. Они на втором месте. А на первом хуаниты с хуанами. Должен же кто-то убирать в доме, подавать напитки, взбивать подушки. Самая безопасная обслуга с самой низкой зарплатой.

Они понемногу продвигались вперед. Скоро подошла их очередь, и наружу вылез слизняк. Евангелины стояли, глядя, как он ползет по стенке.

— Уходит, — заметили сзади.

— Лови его, — сказала Мэри подруге.

— Лучше ты, — ответила Шелли.

Слизняк скрылся из виду. Евангелины, посмеявшись, уступили очередь другим и отыскали себе столик в тихом уголке, подальше от этого бедлама.

Шелли осторожно опустилась на стул.

— Подумываешь, значит, о домоводстве?

— Еще того лучше. Утром записалась на курсы кондитерского дизайна.

— Шутишь!

Мэри потрясла головой:

— А тебе разве не кажется, что нам надо хоть чему-нибудь научиться?

Шелли почесала руку.

— Вообще-то я и сама об этом подумываю.

— Ты? У тебя есть работа!

— Не знаю, сколько еще смертей я смогу выдержать, — вздохнула Шелли. — Помнишь последнюю, когда у меня волосы начали лезть? Так вот, смотри. — Она засучила рукав и показала расчесанную, воспаленную кожу. Первые признаки склеродермии, которой страдала Джудит Цзю в текущий период.

Склеродермия Шелли была, конечно, не настоящей, а ложной, психосоматической. Ее породила повышенная способность евангелин к сопереживанию.

— Рак груди тоже был не подарок, — продолжала Шелли, опуская рукав, — но эта болезнь меня просто убивает. По всему телу так. Рейли несколько недель даже прикоснуться ко мне не может!

— Мне ужасно жаль, Шелл. — Мэри не была уверена, что говорит это искренне. Не то чтобы ей самой хотелось вот так страдать, зато у Шелли есть работа, настоящее дело. Мэри нагнулась почесать ногу, и слизняк, каким-то чудом избежавший повальной бойни, присосался к ее лодыжке. — Черт!

— Что там такое?

— Элис права. Давно пора избавиться от этой нечисти. Дайка мне чашку.

Шелли протянула ей тяжелую кофейную кружку. Когда слизняк отвалился, Мэри его стукнула, но он даже хода не замедлил.

— Сильнее бей, — подбодрила Шелли. — Посередке, где у него мозги.

Мэри стукнула еще раз — с тем же успехом.

— Он крепче, чем кажется. — Она замахнулась и врезала так, что разбила кружку. — Ну вот, руку поранила.

— Зато слизня прикончила. — Технос лежал тихо, с раскроенным боком.

— Возьми, если хочешь. — Мэри подняла слизня за хвост и предложила Шелли.

— Спасибо, Мэри. Ты его прихлопнула, ты и бери.

— Фред и меня убьет за компанию.

— А Рейли меня.

— Ну, хоть удовольствие получила, — сказала Мэри и бросила слизня через перила с пятисотого этажа.

Когда на палубу вышел Фред, теленебесные экраны показывали десятиминутную готовность. Он сел рядом с Мэри и Шелли, остатки их компании сгруппировались вокруг. Свободных стульев было полно: многие ушли сбывать добычу или заступили на службу. По стенке уже катилась свежая волна слизней — вечерний патруль. Большинство проходило в здание, но некоторые рыскали по Палубе и присасывались к лодыжкам. Люди, выплеснувшие на сегодня заряд эмоций, почти не сопротивлялись.

— Наших джерри вызвали ввиду чрезвычайного положения, — сказал Фред.

— Арестовывать старых друзей и подыскивать новых? — поинтересовался Питер.

— Не думаю. А Рейли домой пошел, спать.

— Да, я знаю, — сказала Шелли.

Они заказали еще выпить и закусить. По Теленебу шла обычная смесь: реклама, спортивные результаты, биржевые сводки, статистика, памятные даты, новости о знаменитостях. «В полночь Чикаго вылупится из своей скорлупы» — мелькало то и дело на всех экранах.

— Как снисходительно это звучит, — сказала Элис.

— Еще больше, чем слизня, мне хочется разнести эту пакость, которая нам заслоняет луну, — заявила Софи.

— Многие пробовали, — заверил Фред.

— И что, промахивались? Мишень-то большая, — усомнилась Элис.

— Просто они не так близко, как кажется. До них пятьдесят пять тысяч километров на самом деле. И потом они модулируются. Всей техники там призмы, линзы, зеркала и серво, которые их обслуживают. Трудно сломать, легко починить.

По экранам побежала новая строка: «Обнимись, Чикаго!»

— Скажите честно, кто будет скучать по этой фигне, если ее уберут? — хихикнула Мариола.

— Я точно нет, — сказала Софи.

— Меня не удивит, если Небо действительно отправят в отставку следом за куполом, — заявил Питер. — На одну рекламу оно больше не проживет, да и не жило никогда. А полезную информацию можно легко почерпнуть в другом месте.

— Зачем его вообще было открывать? — спросила Мэри.

— Для пропаганды.

— Типа «обнимись»?

— Оно пропагандирует не нам, — сказал Питер. — Другой стороне глобуса. Небо не придерживается определенного часового пояса — оно следует за солнцем и проводит столько же времени над вражескими и неприсоединившимися территориями, сколько над нашими. Рубрику «разыскиваются» ты уже не застала, Мэри, но представь себе целую галерею плакатов с портретами террористов, живых и мертвых, и за каждого предлагается королевская награда. Морды размером с Техас. Экстремисты ненавидели Небо, все время норовили его сбить. Здесь оно мучило нас рекламой, а там, может, показывало твоего соседа с такой суммой внизу, что и не захочешь, а заложишь его. Спасения не было нигде — Теленебо показало себя чуть ли не самым мощным нашим оружием против Агрессии. — Питер поднял к экранам бокал с вином. — За кровавые деньги.

На центральном экране открылось окно, где появилась женщина в форменном скафе.

— Какой это канал? Какой канал? — послышалось на Палубе. Женщина представила зрителям гендиректора Чикаго Форреста Слейну. Соперничая круглой физиономией с луной позади себя, он источал сияние над всеми секторами огромного города.

Добрый вечер, Чикаго! Через пару минут я уступлю место нашим церемониймейстерам, а сейчас хочу сказать несколько слов относительно вашего решения о снятии купола.

Решение? Можно подумать, мы за это голосовали, сказал кто-то по открытому каналу. Заткнись! — поддержали его сто других голосов.

Наш купол, эта защитная чешуя, этот антимобический пузырь, служил Чикаго каской последние шестьдесят восемь лет. Гендиректор поднял голову, делая вид, что смотрит на купол. За это время он спас много человеческих жизней и большое количество собственности, перехватил и нейтрализовал больше триллиона единиц экстремистского оружия. За эти шестьдесят восемь лет он нас подвел только дважды, и мы всегда будет помнить наших близких, погибших в те дни. Последовала скорбная пауза. Но сегодня мир стал лучше, стал безопаснее. Мы, благодарение небу, победили Агрессию. Атмосфера, океаны и суша освободились от МОБИ. Одни обезврежены, энергия других истощилась, а новые больше не поступают.