Дэвид Марусек - Счет по головам

— Надеюсь, я не очень вас беспокою, — (как же, не очень), — но время у меня ограничено, а ваш слуга не слишком-то расторопный. В противном случае я ни за что не стала бы к вам вторгаться.

«Ври больше», — подумал я.

Сейчас она выглядела не такой старой, скорее моей ровесницей, разве что кожа у нее сильно увяла. Ее платье хорошо подходило для званого вечера, вот только на мой она несколько запоздала. Она стала объяснять, зачем ей так спешно понадобилась рыба, но я не слушал. Она потерла свою руку, и оставшийся на коже розовый след особенно остро напомнил, что она здесь реально. Я уже и не помнил, когда находился в одной комнате с человеком из плоти и крови. Это потрясло меня до головокружения, и мне пришлось сесть.

Она уселась рядом без приглашения, продолжая, как птичка, щебетать о каких-то неизвестных мне людях и о товарах, доставленных не по адресу. Я даже и не пытался следить за сюжетом. Мне чудился запах ее духов — галлюцинация, разумеется. Обожженные теряют всякое обоняние. Потом я сообразил, что она сидит очень близко ко мне. Мастикой я не мазался, воздухообменник был выключен, но она и не думала зажимать себе нос.

— Вы не чувствуете моего запаха? — перебив ее, спросил я.

— Нет, не чувствую. Как и вы моего, правда, мар Харджер? Я смотрел на нее, онемев. Одно слово, два сапога пара.

— Ну так что же, — сказала она, нарушив молчание, — вы окажете мне такую услугу?

Я, не слушая, искал и находил в ней признаки обожженной. Едва заметный глянец от мастики на коже, огнеупорная подкладка платья.

— Либо ведите меня в свою кладовую, мар Харджер, — засмеялась она, — либо гоните вон. Если я не получу мою рыбу через пятнадцать минут, то сгорю синим пламенем. И уж вы-то должны понимать, что в моем случае это не просто метафора.

Я послушно пошел с ней на кухню — вернее, последовал за Попрыгунчиком, потому что не мог вспомнить дорогу. Мы сидели в пустом уголке шеф-повара, а мой слуга показывал нам находящихся в стазисе рыб в натуральную величину — мерлана, палтуса, камбалу, лосося, акулу.

— Есть еще морские моллюски, ракообразные и млекопитающие, — добавил он.

— Нет, Попрыгунчик, спасибо. Он любит рыбу, но я не помню, какую именно. Что там еще водится в море?

— Сельдь, угорь, пикша, макрель, барракуда, — в непонятном мне порядке стал перечислять Попрыгунчик, — минтай, морской язык… — И так далее, и так далее.

— Сколько человек будет у вас за столом? — перебил я его, желая внести свою лепту.

Она нахмурилась, поняв, что я не слушал ее рассказ.

— Двое… или один.

— В таком случае вам подошла бы вот эта камбала или хек.

— Да… Размер, конечно, — разумный критерий, но я выбираю скорее сердцем.

— В этом вы абсолютно правы. Сердце с режимом экономии не считается.

Тут она в первый раз улыбнулась, и я увидел, что она хороша собой.

— Раз я не могу вспомнить, какую рыбу он любит, придется последовать вашему совету, мар Харджер, и руководствоваться размером. Вот эта акула мне подойдет. — И она указала на самую большую рыбину в моем косяке акул.

— Солидно, — подтвердил я. Изображения остальных рыб исчезли, и осталась только эта четырехметровая мако, выращенная на ферме и помещенная в стазис в 2061 — м, за несколько лет до Агрессии. Map Пост трудновато будет вернуть мне такую же.

— Ой, чуть не забыла! — Это сопровождалось взглядом типа «какая я глупая». — Мне нужно, чтобы ее приготовили и доставили ко мне домой через… — она сверилась с каким-то таймером, — через одиннадцать минут, боже мой! Это возможно?

— Как большинство вещей в этом мире, — сказал я. — Попрыгунчик, приготовь рыбу и доставь ее на квартиру мар Пост.

— Сию минуту, — откликнулся он.

Кухонные арбайторы выкатили акулу на тележке из стазисного шкафа. Она поэтапно оживала — когда ее поднимали в печь, она била хвостом и клацала зубами в давным-давно прерванном ужасе. Повар, не дожидаясь, когда она разнесет всю кухню, выпотрошил ее и удалил жабры.

Я попятился от брызнувшей фонтаном крови.

— Повар запрашивает рецепт, — сказал Попрыгунчик. Map Пост, озадаченная, надула щеки.

— Вряд ли у моего есть рецепт для акулы. Мне стыдно надоедать вам, но не может ли ваш использовать один из своих?

В банкетные времена я записал кое-какие рецепты знаменитых шефов, которым платил баснословные гонорары. Повар предъявил нам шесть вариантов в рамках, и мар Пост выбрала «mako remoulade». Акула запекается целиком с фаршем из арабского риса и кедровых орехов и подается на блюде, изображающем галечный пляж. Иллюзию создают миниатюрные красные картофелины, орехи кешью, королевские креветки, морские уточки и ламинарии. Пляж окружают приливные лужицы острого соуса и громадные раковины с супом из плавников. Блюдо рассчитано на восемьсот человек.

Арбайторы начали доставать из шкафов ингредиенты.

— И еще, Попрыгунчик, — сказала мар Пост, — пусть ваш повар передаст моему, какие закуски, суп и вина следует приготовить.

— Слушаюсь, — сказал мой расторопный слуга.

— Ваши арбайторы смогут ее довезти или мне прислать на помощь своих? — спросила она меня.

— Смогут, — ответил я.

— Превосходно. Вы чудо, а не сосед. Я отдам вам акулу со всеми ингредиентами и надеюсь впоследствии оказать вам такую же услугу. — Она направилась к холлу, и я с ужасом понял, что она собирается уходить. Мне стоило таких усилий привыкнуть к ее присутствию — могла бы по крайней мере остаться еще ненадолго.

Думая, как бы ее задержать, я брякнул первое, что взбрело мне на ум:

— Я когда-то давал званые обеды.

— Знаю. Я была на одном из них, — бросила она на пороге холла.

Я прирос к месту, будучи уверен, что даже из тысяч гостей запомнил бы другого вонючку, особенно такого красивого.

Медина и Дарвин Пост были у нас 3 марта 2097года, уведомил Попрыгунчик. Значит, на одном из первых банкетов.

— Вы могли не заметить нас, — угадывая мои мысли, сказала она. — Это было еще до несчастного случая.

До несчастного случая? Выходит, всех нас прижгли случайно?

Она пожала мне руку, и дверь квартиры открылась перед ней

— Расскажите мне об этом несчастном случае. — Я никогда не был силен в светской беседе.

Она, переступив порог, пристально смотрела на меня через открытую дверь.

— Даже будь у меня сейчас время, сомневаюсь, что я вновь захотела бы пережить этот кошмар даже мысленно. — Но жалость ко мне, должно быть, возобладала, потому что она добавила: — Но пять минут у меня есть, и в награду за вашу необычайную доброту я вкратце расскажу вам, почему обед, который вы столь любезно готовите, имеет для меня такое значение.

И вот что она рассказала мне. У вас, случайно, «Бодрости» не найдется? Одна таблетка мне бы не повредила. В киоске? Спасибо, Виктор. Я подожду, пока вы вернетесь.