Дэвид Марусек - Счет по головам

— Что вы делаете? — От сарая к ним бежал Кейл. — Прекратите сейчас же!

— Это не я, — заявил Дитер. — Это пираты, копатели. Скоро наш дом обвалится. Доброй вам ночи, Кодьяки. Завтра обсудим, как с этим быть.

Самсон в небе над ними достал карманный имитрон и приставил его ко лбу.

Палец Самсона дрожал на кнопке. Нет, рано: он еще не все сказал миру. Опустив имитрон, он продолжил:

— Шестую причину, по которой мне так не хочется умирать сегодня, я определил лишь недавно, наблюдая сцену из сериала здесь, на Прыжке Мосби. Жизнь всех нас и этого города — самая настоящая мыльная опера. Вы это когда-нибудь замечали? Мы привыкли жить, нам не терпится посмотреть, что будет в следующей серии. Я, например, сейчас думаю, попаду ли в утренние новости. Сожрут ли МОБИ Чикаго, когда уберут купол. Смотрите нас завтра! Но ведь я, нажав эту кнопку, ничего уже не смогу посмотреть. Это нечестно. Я не узнаю, чем все это кончится. Так не пойдет.

О чем это он? Да, вспомнил. Что-то голова плохо работает. Смотри-ка, синяя пчела прилетела. Ясное дело, Внукор. Сейчас его арестуют. Уродская рожа на экранах держится до сих пор. Ну все, теперь или никогда. Он нащупал кнопку, набрал воздуха в грудь.

Пчела зачем-то открыла рамку, показывающую корпус космического судна с пассажирским иллюминатором. Изображение было плохое и сопровождалось статическим гулом. Знакомая фигура в иллюминаторе приложила ладонь к стеклу.

— Эл, это ты? — сказал Самсон.

Привет, Сэм, ответил едва слышный за помехами голос.

— Я слышал, что ты погибла.

Привет, дорогой. Времени у меня мало, хочу провести его с тобой. Извини за плохую запись. Сигнал импровизированный, ширина полосы недостаточная. Боюсь, диалога у нас не получится, если только Кабинет не припишет что-нибудь после. Одна из густых бровей лукаво выгнулась. Он так любил ее брови. Отсутствие времени и диапазона — неплохое определение смерти, по-моему.

— Значит, ты все-таки умерла. — Самсон опустил имитрон. Изображение в рамке мигало, голос пропадал и опять появлялся.

Иначе говоря — пережить и эту, Кабинет говорит, кто-то контролирует — хотела тебе сказать…

— Да? Что сказать?

Я и Элли хотели быть с тобой в твой особый день, но у нас может не получиться. Ты не сказал, зачем мы так срочно тебе нужны, но догадаться нетрудно. Ты хочешь устроить «пресс-конференцию», о которой давно уже говорил — помнишь? Обязательно посмотрю, если будет возможность. Ты произведешь впечатление, я уверена. Впечатлять ты всегда умел. За это я в тебя и влюбилась, мой Сэмсамсон.

В общем, я хотела попрощаться, потому что вряд ли мы ещё увидимся. И Элли передает привет. Она всегда гордилась своим отцом. Всем знакомым говорит, что чувство красивого жеста взяла от тебя.

До свидания, любимый. Ты всегда в моем сердце. Прощай! Я люблю тебя!

Пчела закрыла рамку и улетела.

— Я тоже тебя люблю! — крикнул Самсон ей вслед. — До свидания! До свидания! Люблю по-прежнему! — Темное пространство стадиона поглотило его голос. Всех зрителей эвакуировали. Теленебесные экраны тоже погасли. — Как это мило с ее стороны, — бормотал Самсон. — До свидания. Хьюберт?

Да, Сэм.

— Смотри не забудь сказать, как я их люблю. Не забуду, Сэм. Кому я должен сказать?

— Эйприл, Китти, Богги, Расти, Кейлу — да всем. И себе тоже. Не так уж ты плох.

Спасибо, Сэм. Вызвать такси?

— Такси? Зачем?

Самсон снова поднял имитрон. Теперь он как будто бы все сказал, но синяя пчела вернулась и открыла другую рамку. Элинор, такая же молодая и красивая, как в первую их встречу на вечеринке, лучилась счастьем.

Прекрасная новость, Сэм! Элли жива! Кабинет только что узнал о ее прибытии в клинику Рузвельта. Ты помнишь, где это. Пожалуйста, навести ее. Ты нужен своей дочери.

— Похоже, что мы — или Стрела — все-таки наняли расса. — Крошка Ханк закрыл все рамки и скопы в гостиной, включая узольный глобус, а двое арбайторов снова уложили Миви в постель. — Завтра надо будет водворить тебя в старковскую усадьбу.

— Нет, правда?

— Почему бы и нет. Места там много, а мне, честно говоря, не хочется упускать тебя из виду.

Миви откинулся на подушки. Он чувствовал, что долгий сон пойдет ему на пользу, но возбуждение не позволяло закрыть глаза.

— Слушай-ка, Ханк. Ты не доверяешь ни мне, ни рассам, ни правлению ПЗС, а между тем Байрон Фейган, владелец клиники, заседает в правлении.

— Ему я тоже не доверяю, но Элинор, кажется, верила. Кроме того, у Фейгана, похоже, монополия на регенеративные технологии. Альтернативной лечебницы я пока не нашел. Но ты рассуждаешь здраво, беззвучно продолжил ментар. Надо туда отправить своих людей. Проблема в том, что охрана и сестры там уже есть, поэтому ни рассов, ни дженни они со стороны не возьмут. Кого еще мы можем внедрить?

— Начинается! — Мэри вышла к друзьям на балкон. В небе вспыхнула белая звезда, за ней красные хризантемы и голубые хвосты ракет. — Что это? — спрашивала она, не зная, радоваться или пугаться.

— Фейерверк! — кричали в ответ другие.

Шипящие искры, пушечная пальба, медведи на задних лапах, тающие, как воск. Первый фейерверк после установки куполов, первый за всю жизнь Мэри.

— Обнимись, Чикаго! — завопили лулу.

Такси Богдана село на транспортный парапет стадиона, отъехало на парковку. Богдан выскочил, и его испугали огни, заполыхавшие наверху. Небо трещало, как лед в бокале, но смотреть было некогда. У пропускных турникетов стояли внукоровские ВОМ.

Богги, сказал Хьюберт, сейчас же вернись к такси.

Богдан побежал обратно. Из мрака возник человек — старый, но, видимо, еще крепкий: он даже не запыхался, неся на руках Самсона.

— Ты, наверное, и есть Богдан Кодьяк. — Небо гремело и переливалось над ними. — Давай, сынок, помоги мне засунуть его в машину.

Богдан залез в такси и помог загрузить Самсона, который почти ничего не весил. Тот не шевелился, но глаза у него оставались открытыми.

Усаживая Самсона, Богдан задел его воротник. Там сидел какой-то блестящий технос.

— Думаю, это его пчела, — сказал человек, принесший Самсона. — Он все время с ней говорил. До свидания, мар Харджер-Кодьяк, — добавил он, поправив Самсону лацкан. — Знакомство с вами было для меня честью. Всего вам наилучшего.

Самсон смотрел на него пустыми глазами. Человек захлопнул дверцу, постучал по крыше и отошел.

На полпути к дому Самсон попытался сесть прямо.

— Спокойно, Сэм. — Богдан, который как раз звонил Эйприл, положил руку ему на плечо.

— Богги?

— Да, Сэм, это я. Везу тебя домой.

— Нет, не домой. В клинику Рузвельта.

— Не слушай его, — сказала Эйприл по телефону. — Вези прямо сюда.

— Удивительно. — Огромный город раскинулся перед Фредом, как сверкающий остров. Расс позаимствовал машину, чтобы доехать домой, но доступ в городскую сеть был закрыт до окончания церемонии, и он поднялся в парковочную петлю, откуда все видел как на ладони. — Глянь-ка туда.