Вячеслав Маликов - Без пистолета, без имени

— Не думаю, — покачала головой кукла, поправляя юбку.

— Почему?

— А она со Славой в саду накануне долго шепталась. Видимо, они что-то серьёзное задумали…

— А почему ты этого чекистам не сказала? — удивился заяц, подняв голову на соседку, отчего его длинные уши качнулись и одна скользнула по груди куклы.

— Нахал! — возмутилась она. Отодвинувшись в сторону, она ответила:

— Потому что она хотела убежать — пусть убегает. Я не стукачка, сдавать не буду!

— Какая ты, Алиса, классная! — восхитился пудель.

— Да уж…

— Моя фея! — закатил глазки заяц, вновь тряхнув головой и вновь попав Алисе плюшевым ухом по груди.

— Я тебя! — Алиса толкнула зайца в спину и он свалился на пол.

— Девочки и мальчики, тише! — пудель подошёл к краю подоконника и посмотрел вниз. Рядом с ним, стоя на четвереньках, вниз смотрела Алиса.

— Со мной всё в порядке, — заяц лежал на ковре на спине, раскинув все свои конечности и уши в стороны.

— Так тебе и надо! — фыркнула кукла, вставая и одёргивая юбку.

— А где мне спать? — спросила Настя, когда они помыли посуду. Её постоянно тянуло зевать. Девочки сидели в гостиной на циновках, в камине весело плясало пламя, давая тепло. Перед Ишикой и Настей стояли кружки с горячим чаем и фарфоровый чайник, носик которого курился слабоватым паром.

— М… Вообще-то кроватей в доме всего две… У меня и у дяди Шаня.

— А…, — начала Настя, но Ишика её перебила:

— У меня она широкая, ты поместишься.

— А ты сама как же?

— Думаешь, я уйду на пол спать? — засмеялась Ишика, видя растерянность на лице русской девочки. — Мы же поместимся вместе?

— Конечно, — кивнула Настя.

— Вот ещё! — проворчал низкий голос от дверей. Ишика вздрогнула, подпрыгнув на месте:

— Кто это? — на неё от двери топал рюкзак-медведь Насти, тяжело переставляя свои плюшевые ножки. Позади медведя по полу тащились лямки, словно стропы потерянного парашюта.

— Ой, медвежонок! — облегчённо и обрадованно воскликнула Ишика. Её глаза загорелись интересом. — Плюшевый!

— Я не медвежонок, тем более не плюшевый, — недовольно пробасила рассерженная розовая игрушка. — Я командовал дивизией, когда ты под стол пешком ходила, девочка!

— Ого! — Ишика повернулась к Насте. — Он это серьёзно?

— Угу. Его мозги взяты от боевого пехотного робота.

— Обалдеть! — Восторгу Ишики не было предела. — А можно его потрогать? — она испуганно потянулась к медведю.

— Но-но! — тот сделал шаг назад, протестующе вздевая передние лапы вверх, но Ишика поймала его, и, взяв на руки, начала его щупать.

— Ай! Щекотно!

— Ой какой миленький! — обрадовалась Ишика.

— Эй, поосторожнее! Ты меня за кого принимаешь? — возмутился медведь, пытаясь отпихнуть от себя Ишику.

— А как его зовут? — спросила та у Насти.

— Слава.

— Очень приятно. А меня — Ишикава. Или просто Ишика, — девочка улыбнулась медвежонку. Тот хмуро глянул на неё, но вырываться перестал. Помолчав несколько секунд, он спросил:

— Может поставишь меня на пол?

— О, конечно, — она осторожно поднесла его к полу, и подождала, пока Слава встанет на задние лапы.

— Ты, наверное, очень богатая, раз у тебя такая игрушка…, — заметила Ишика.

— Неа, — помотала головой Настя-Ленина. Медведь в это время возмущённо пробасил: «Кто это тут игрушка!?», но на него никто внимания не обратил. — Мне его папин друг подарил.

— Всё равно… Настоящий робот-игрушка…, — Ишика вздохнула, а потом спросила:

— Идём умываться и спать?

— А умываться вы в одну ванную пойдёте? — испытывающим голосом спросил плюшевый медвежонок, вставая между девочками. Росту в нём было от силы полметра, поэтому и Ишика и Настя наклонили головы, чтобы видеть его.

— Конечно, — кивнула Ишика. — И одновременно. А что?

— Не обращай внимания: у него бывает паранойя, — отмахнулась Настя.

— А, ну тогда ничего. Идём.

— Как такое могло произойти!? — Диктатор хмуро обвёл взглядом собравшихся. Никто глаз не опустил, но все чувствовали себя неловко. Помолчав и испытующе оглядев своих соратников, Диктатор добавил:

— Вы хоть понимаете, чем это грозит? Просторное помещение занимал лишь один узкий прямоугольный стол, во главе которого сидел сам Диктатор, а по обе стороны стола — восемь его товарищей. Окна были занавешены тяжёлыми плотными пуленепробиваемыми портьерами из эластичного броневолокна. В зале царил полумрак, освещаемый горящим камином, около которого лежала аккуратная поленица о десяток берёзовых брёвен.

— Олег Дмитриевич?

— Да, Прохор Пантелеевич? — Диктатор кивнул Коммунистову — своему соратнику, узурпаткомиссару военного ведомства.

— Думаю, главная вина на мне — я не смог предугадать, что моя дочь решит сбежать из дома.

— Ты мне лучше объясни, Прохор Пантелеевич, почему она это сделала? Зачем утащила с собой Славу? Она разве не понимает, что она — самый лакомый заложник для врагов России?

— Олег Дмитриевич, закидали вопросами Прохора Пантелеевича, — укоризненно покачал головой Матвей Инокентич, сидевший по правую руку от Диктатора Беднякова.

— Так пущай отвечает! — со злобой ударил Диктатор по столу.

— И отвечу! — в ответ хватил по столу Коммунистов, вставая со стула.

— Садись, — приказал Бедняков, зло посмотрев снизу вверх на военного узурпаткомиссара.

— Ты понимаешь, Прохор, что я не смогу дать девочке умереть, если её захватят терористы или любая военная армия. Как и в предыдущие тысячелетия, наша страна ненавидима всеми, хотя и победила. Наверное, потому и ненавидима, что всегда мы побеждаем. Но сейчас другие времена, не Наполеоновские. Ядерное, химическое или биологическое оружие распространено по Земле, словно вода. И времена чести давно прошли. Сейчас солдаты носят не яркие пёстрые мундиры и не зелёную защитную форму, а хамелеон-комбинезоны и чёрные маски. С ними воевать трудно. Понимаешь? А наши семьи — самое уязвимое место нашей страны. Понимаешь?

— Понимаю, Диктатор.

— Хорошо. Отвечать будешь?

— Буду, — кивнул Прохор Коммунистов. Сидевший по левую руку от него узурпаткомиссар по вопросам коммуникаций и электроники, подал ему стакан с минеральной водой. Прохор сделал глоток и ответил:

— Сбежала она, потому как считает, что я плохой.

— Почему? — резко переспросил Диктатор.

— Из-за Чистилища, — просто и кратко ответил Коммунистов.

— Как дитя малое…

— Ну не понимает она ещё всех планов Диктата, — попытался оправдать дочь узурпаткомиссар.