Чарли Хьюстон - Неспящие

Очевидно, что я должен был найти человека, взявшего диск, забрать его и выполнить указание моего клиента.

Для начала я поднялся по лестнице и просунул голову в каморку, в которую она вела. Я не обратил внимания на «Бенелли-М4» 12-го калибра, который стоял там. При мне и так уже был идеально сбалансированный арсенал огнестрельного оружия и других смертоносных предметов из стали, сплавов и керамики. Самозарядный дробовик нарушил бы всю гармонию. Кроме того, дробовик был не так привлекателен, как лежавший рядом четырехканальный цифровой рекордер «Мейс».

Технологии слежения достигли такого уровня, на котором, как правило, овладеть и оперировать ими не труднее, чем обычным универсальным пультом для цифрового телевидения, кабельного телевидения, тиво и домашнего кинотеатра. Правда, наклонять голову набок, чтобы как следует рассмотреть запись, одновременно стуча по клавишам, было не очень удобно, но все-таки я за несколько секунд установил, что данные не были стерты с жесткого диска на 500 гигабайт. Кто-то предусмотрительно оставил шпиндель с дисками на рекордере, поэтому я вставил один из них во встроенный CD-бернер и перезаписал последние два часа записи. Если допустить, что камеры с датчиками движения устанавливал и настраивал не идиот и они не срабатывали при появлении в переулке стаи крыс, то на одном диске у меня окажется два часа высококачественной замедленной видеосъемки, включая массовое убийство.

Пока записывался диск, я несколько раз сфотографировал комнату, выковырял пулю, застрявшую в толстой ножке самодельного рабочего стола четыре на четыре, и изучил брызги крови на постере «Бездны Приливов», закрывавшем половину задней стены, как вдруг и засов, и ручка внешней двери взорвались сразу друг за другом, оставив две аккуратные дырки диаметром с консервную банку. Я как раз успел пожалеть, что не закрыл дверь промежуточной клетки, прежде чем внешняя дверь распахнулась настежь и впустила трех крупных мужчин в штанах цвета хаки и черных рубашках с короткими рукавами, которые, приседая, ввалились в комнату, один во все стороны водил стволом «Ремингтона-870», двое других, плотно прижав к щеке приклады «Таворов-21», продвигались вслед за красными точками лазеров, прыгавших по стенам.

Я тут же разинул рот, согнул шею под неестественным углом, пустил слюну изо рта и заорал: «Бардак! Бардак!».

Это привлекло их внимание, лазерные точки наперегонки побежали рисовать красный кружок в середине моей груди. Однако при всем своем профессионализме, который проявился в том, как они вошли в помещение, они не выстрелили одновременно и не размазали меня по стене. Наоборот, оба «тавора» заняли позиции с двух сторон, насколько позволяла ширина комнаты, зажимая меня теоретическими линиями перекрестного огня и оставляя широкий угол, по которому «ремингтон» мог безопасно ко мне приблизиться. Что он и сделал, но сначала включил галогенную лампу под стволом автомата. Видя повреждения на двери, я был уверен, что досланный патрон будет дробовым. Хотя это не имело значения; с такого расстояния сжатая медная пыль от дверепробивного патрона пробила бы дырку прямо у меня во лбу.

Поэтому я продолжил пускать слюни и добавил небольшое подергивание.

— Бардак!

Галогенный луч пробежался по мне вверх-вниз и замер на моей напряженной шее.

— Неспящий.

Голос одного из «таворов».

— Что он тут делает?

Человек с «ремингтоном» подошел ближе.

— Что вы тут делаете?

Я закатил глаза, защелкал зубами, слюна полетела у меня изо рта.

— Бардаааааааак!

Кружок галогенного света спустился по моей свернутой в бок шее и ушел в сторону.

— Все, свихнулся.

— Убери его, пусть не мешается.

Точки-близнецы дугой убежали от меня, вбок и вверх, не тронув и не повредив, линии огня не касались напарника.

Галогенный луч быстро взлетел по стене.

— Прости, старик.

Приклад его автомата взметнулся вверх сбоку от моей головы.

Я дернулся в сторону, напустил еще больше слюней, легкий синтетический приклад промахнулся на пару сантиметров, и его владелец потерял равновесие. Я воспользовался этим обстоятельством и вырвал у него оружие.

Конечно, сказать проще, чем сделать. Это был не ребенок с леденцом; и я не просто выдернул ружье у него из рук. А именно я нанес плотную серию скоординированных ударов, отбил дуло ружья вбок, пнул человека в живот, ударил в горло, взял дробовик из его ослабевших рук и основанием приклада разбил ему нос. При этом галогенный луч носился по всей комнате, и в то же время мы с разоруженным человеком оказались в затруднительной близости, и все это в сочетании с внезапностью сбило с толку обоих «таворов».

Вот почему можно надеяться, что их наниматель, кем бы он ни был, извинит их за то, что они не успели расстрелять меня прежде, чем я отправил оставшиеся пять патронов из «Ремингтона-870МС5», теперь оказавшегося в моих руках, им в головы.

Это были патроны с крупной дробью, на мой взгляд, перебор. У меня ушло два на одного и три на другого, я стрелял в них по очереди, пока патроны не кончились. Тогда я бросил ружье и упал в сторону, ныряя под рабочий стол, вынул мой «лес-баер» 45-го калибра из наплечной кобуры под курткой и стал терпеливо ждать, прицелившись в дверной проем в свете компьютерного монитора, который вдруг проснулся посреди стычки.

Так я мог прицеливаться, может быть, в течение часа, чтобы удостовериться, что их было только трое, но тут застонал человек, у которого я отнял ружье, и напомнил мне, что пора заканчивать.

Я вылез из-под стола, поискал удостоверения у обоих мертвецов и не нашел. Никаких часов или украшений, хотя у одного была красноречивая полоска бледной кожи вокруг смуглого запястья, а у другого аналогичная полоска вокруг большого пальца левой руки, и оба уха у него были проколоты.

Третий снова застонал. И потом звякнул «Мейс». Я поднялся по лестнице, вынул свой готовый диск и сунул его в карман спортивной куртки. Я еще не проверял ткань на пятна и разрывы. Мне была невыносима мысль, что плод ручной работы мистера Ли мог пострадать. Сшитая им одежда была в буквальном смысле слова незаменима. Отложив осмотр на потом, я нажал несколько кнопок на «Мейсе», дважды подтвердил, да, я хочу стереть все содержимое жесткого диска, и спустился по лестнице назад.

Теперь в комнате было множество противоречивых вещественных доказательств. А у меня совсем не было времени, чтобы как следует обо всем позаботиться.

На миг меня объяла неприятная дрожь. Мысль о том, чтобы покинуть комнату, не приведя ее в порядок, была почти невыносима.

Я взял телефон. Держал его в одной руке, а «лес-баер» с похожей отделкой в другой.

Человек на полу снова застонал.