Чарли Хьюстон - Неспящие

— Это у нас код шестьдесят девять и семьдесят один. Хотите написать рапорт?

— Вот еще. Если его продержат за решеткой больше пары дней, тогда чего-нибудь напишу. Я про него целую поэму напишу, если его засадят.

Она кивнула:

— Понятно. Ладно. Давайте его сюда.

Хаундз схватил Парка за локоть и подвел его к стальной двери.

— Иди подожди свою подружку, кто там она у тебя. Тощий негр на лавке поднял бровь.

— Ну да, я ж тебя знаю. Знаю? Ну да, точно знаю. Хаундз пнул скамейку.

— Ты, придурок, что ты там бормочешь? Мужчина покачал головой:

— Я думал, я знаю этого мужика, вот и все. Хаундз взял Парка за плечо и развернул его:

— Вот этого козла?

— Ну да, хм, этого козла.

— Ты его знаешь?

Негр наклонил голову набок и прищурился.

— Я тебя знаю?

Парк посмотрел человеку прямо в глаза и кивнул:

— Да, ты меня знаешь. Тот ухмыльнулся:

— Я так и думал. Откуда?

Парк глянул на Хаундза, потом опять на негра.

— Я как-то раз тебя кинул. Мужчина выпучил глаза:

— А не врешь?

— Не, не вру. Продал тебе дурь, только не доложил. Тот покачал головой:

— И я покупал дурь у белого?

Он высоко задрал плечи и опустил их, вздыхая.

— Видали, но вот вам и причина, чтоб не связываться с этим дерьмом. Как же должен человек обдолбаться, чтобы покупать у белого? Где это видано, чтоб белый тебя кинул?

— Такой уж бизнес.

— Хрена, бизнес у него. Я не ширяюсь, и меня притянули за грабеж и за убийство. А ты тут за сопротивление, такой весь из себя белый пушистый дилер.

Парк на секунду закрыл глаза, думая, как бы все это остановить, нажав большую красную кнопку, просто поставить все на паузу и уйти от них, вернуться домой.

Он открыл глаза.

— Все мы ошибаемся.

Негр широко раскрыл рот, показывая гнилые зубы наркомана, и засмеялся.

— Да уж, прямо истину изрек. Прямо истину. Все ошибаются. Да еще какие, я тебе скажу. Да, я думал, я тебя знаю. Я думал, ты из другого места, но, выходит, не оттуда. Все ошибаются. Да уж, это точно.

Хаундз опять пнул по скамейке, и тощий негр прекратил смеяться.

— Так откуда ты его знаешь, оттуда?

Человек опять пожал плечами, даже всем своим телом, его цепи звякнули.

— Он же специалист. Он говорит, что дело было так, чего же мне ему не верить?

Хаундз повернулся к двери.

— Мог бы догадаться.

Резервистка положила палец на кнопку.

— А вы думали, они знают друг друга с тех времен, когда вместе служили в ЦРУ?

Она нажала кнопку, и зажужжал зуммер.

Хаундз потянул дверь.

— Просто было интересно, почему этого козла забрали. Он же не обычный козел, вот что я говорю. Да, козел?

Парк ничего не ответил.

Тощий негр опять засмеялся.

— Все ошибаются. Да уж, это точно. Все.

Держа дверь раскрытой, Хаундз дернул подбородком в сторону негра.

— А этого смешливого за что взяли?

Резервистка отпила из банки диетической колы, допила до конца.

— Поубивал всю семью. Бабушку и двух сестер, с которыми вместе жил.

Она достала еще банку из ящика стола и откупорила ее.

— Они все не спали. Все трое. Говорит, убил их, чтобы не мучились.

Хаундз уставился на негра, опять пнул скамейку и тихо сказал:

— Эй.

Человек протянул руку и покрутил звено цепи, ничего не ответив.

Хаундз прочистил горло.

— Ну и как оно прошло? Как они это приняли?

Человек не поднял глаз.

Парк пошаркал пяткой по полу, глядя на отцовские часы на запястье Хаундза.

— Ну и как, по-твоему, это могло пройти? Оставь его в покое.

Хаундз вдавил Парка в стену, сжал его шею пальцами и дважды грохнул головой о штукатурку.

— А ты что про это знаешь? Ты что знаешь про это? Заткнись, урод.

Резервистка кашлянула.

Хаундз отпустил шею Парка.

Парк посмотрел на человека на лавке, который возился с цепью; резервистка терла узел на шее; Хаундз сжимал и разжимал ладонь, которой держал Парка за горло.

— У меня жена. Я не какой-то особенный. Я знаю про это. У меня жена.

Никто ни на кого не смотрел.

Хаундз опять слегка пнул лавку, но тощий мужчина просто вертел цепь в руке.

Хаундз посмотрел на резервистку.

— Почему он сидит здесь, а не в камере?

Она развернулась на кресле.

— Составляет мне компанию.

Хаундз пропихнул Парка сквозь раскрытую дверь в зарешеченную комнатку:

— Пошли.

Он подождал, пока дверь закроется, зажужжит второй зуммер и откроется другая дверь на противоположном конце бокса.

Хаундз кивнул полицейскому с той стороны, отстегнул наручники с Парка.

— У вашей резервистки за стойкой уже крыша едет. Полицейский снял с пояса пластиковый наручник.

— Едет, не то слово. Хочешь поучаствовать? Мы тут делаем ставки, когда она окончательно рехнется.

Хаундз сунул наручники в карман.

— Хрень собачья. У тебя есть кто-нибудь? Полицейский помолчал.

— Чего?

Хаундз покачал головой:

— Нет, нету.

Он ткнул Парка кулаком в плечо.

— Видал, он не знает.

Полицейский посмотрел на них обоих:

— Вы чего тут?

Парк посмотрел на Хаундза, пожал плечами:

— Я не знаю, кто чего знает.

Хаундз покачал головой:

— Но у тебя же жена.

Парк посмотрел на него:

— У меня жена.

Полицейский стал застегивать наручники на Парке.

— Да пошли вы к черту оба.

Хаундз поднял руку:

— Погоди-ка маленько.

Он посмотрел в пол.

— Черт.

Отстегнув часы, он сунул их в карман Парку и посмотрел на полицейского.

— Не притрагивайся к часам.

Парк посмотрел на него.

— Сочувствую насчет Клейнера.

Хаундз плотнее надвинул очки на нос.

— Счастливо оставаться.

Повернулся и под жужжание вышел за дверь.

Полицейский застегнул наручники и повел Парка вдоль по коридору с камерами. Сквозь гвалт заключенных, прижатых к решеткам, где их удерживало давление чужих тел за их спинами.

Конвойный толкал его вперед и говорил сам с собой.

— Мне что, нужны часы, чтобы знать, сколько сейчас времени? Да пожалуйста. Сейчас ровно без пяти минут, как я впихну в камеру еще одного лишнего. Впихну еще одного лишнего, и решетки не выдержат, и всем придет конец. Ровно без пяти.

Парк молча согласился.

Я стоял у себя на террасе, наслаждаясь утренним воздухом, и телефонный звонок Винни Рыбы подтвердил мою картину мира.

— Если вбить этого парня в базу, получается полицейский Хаас, Паркер, Т. Приписан к участку Венис. Из дорожного патруля. Мой человек позвонил туда поинтересоваться кое у кого из знакомых, что они там думают о Хаасе, но тот о нем ничего не слышал и не смог найти в списках. В общем, он полицейский. Прослужил четыре года. Почти три из них носил форму. Потом начинаются какие-то фокусы. Какое-то досье, но это досье для спецзаданий, так просто в него не посмотришь. Тот, кто тебе нужен, его кто-то отправил работать по легенде. Его перевели на участок Венис, чтобы никто не догадался, что он на спецзадании, но это перевод только на бумаге, потому что кому-то надо, чтобы никто не знал, чем он занимается под прикрытием.