Михаил Соловьев - Апокалипсис on line

ковру.

— То-то, — чмокнула меня в макушку женщина, — Слушай, а от тебя на самом деле

мужиком не воняет. Странно.

— Понравился? Я же говорил, что вкусный.

— Посмотрим, — отпуская меня, шепнула она.

— Сегодня будем смотреть?

— Нет. Дай я к тебе немного привыкну.

Укладываясь спать, еще раз перебрал в голове немудреный багаж и решил, что самое

дорогое для меня это все-таки Серегина флэшка. Без нее я наверняка почувствовал

бы себя голым и бесполезным.

Покрутил кусочек пластика в пальцах и решил убрать ее подальше. Ушел в ванную

комнату и запихал ее в резинку от плавок.

Получилось неплохо и сразу стало спокойней, вот только операция напомнила мне

юмористический рассказ «Танцор». Там один плейбой изображал перед супермоделью

мастера зондеркласа (вроде как ей только такой и нужен). Дипломы-то он выправил,

фотосессия честь по чести, а тут их перед самой развязкой на тусовку танцоров и

позвали…

Прокольчик.

Сильно походила моя сегодняшняя операция с флэшкой на то, как парняга себе штаны

в туалете вилкой рвал, чтобы от танцев мазаться, мол, за гвоздик зацепился —

простите, не могу…

«Паранойя», — оценил я свои действия, уже лежа в кровати, улыбаясь забавной

истории и погружаясь в черноту сновидений.

Разбудил менчя неурочный звонок смки.

«Рубан захвачен, — значилось в ней, — Они идут к вам».

— Ольга! — успел крикнуть я, но тут дверь номера бесшумно открылась, и внутрь

залетело несколько человек.

Картина невидимых перемещений по комнате повторилась в точности, сразу вогнав

меня в состояние дежавю — даже время никуда не поехало.

На удивление, моя соседка по комнате не сопротивлялась и покорно позволила одеть

на себя пластиковые наручники.

Со мною парни темном разобрались еще быстрей:

Вязали, предварительно расслабив ударом в солнечное сплетение. Только-только

привёл в порядок дыхание, как мне заклеили рот скотчем и накинули на голову

темный матерчатый мешок. Завершилось все тем, что на плечи набросили что-то

вроде халата и вжикнули спереди молнией.

Если вам не приходилось перемещаться упакованному подобным образом, то вы не

знаете, насколько может меняться окружающее пространство.

Сначала я пытался освоиться, считая шаги и ступени ногами, обутыми во что-то

вроде бахил, но пару раз чуть не упал и получил злобный тычок от конвоира.

Пришлось сосредоточиться на ходьбе.

Нас вели, не таясь прямо гостиничными коридорами.

Усадили в лифт.

На выходе услышал испуганный говорок служащих на ресепшен, и меня охватила

паника.

Хорошо, я не имел ни малейшей степени свободы, а то неизвестно, чем бы все это

закончилось.

Оставалось лишь надеяться, что это запланированная нашими союзниками часть

операции.

Судя по гулу и вибрации железных стенок автомобиля, мы попали в грузовой

микроавтобус, оборудованный сиденьями. Мне еще показалось, что сюда же затащили

какие-то вещи.

Очень хотелось, чтобы это оказался наш багаж, и я изо всех сил молился о

безопасности для «Малыша».

Скорее всего, мой тайный партнер заметил нападающих через камеры наружного

наблюдения, расположенные в коридоре, а сейчас я не слышал даже привычного

пиканья сотовых телефонов. Все разговоры с внешним миром велись по характерно

шипящей радиостанции, и это тоже оставалось неясным.

Ехали мы долго, и я все боялся, что вестибулярный аппарат взбунтуется. Мне с

заклеенным ртом это вовсе не улыбалось.

На светофорах почти не стояли. Наверное, в любом городе мира ездить ночью — одно

удовольствие. Ни машин, ни пробок…

Несколько раз показалось, что в речах наших пленителей прозвучало сочетание «Чжао

сяньшен» и я подумал, что, возможно, наши с Саней догадки верны.

«Зачем только этот маскарад? — рассуждал я, — Кто от этого выиграет? И почему

так рано?»

Ответа не было.

Ничего не прояснилось и когда мы прибыли на место. Сначала нас вывели из фургона,

и тридцать шагов я шел по гулкому подземному гаражу, поддерживаемый конвоиром.

Потом начались сплошные повороты и запахло больницей.

Затекли руки. Судя по звукам, вся группа состояла почти из десяти человек.

Похоже, нас пока не разъединяли.

«Интересно, мамаша Игоря Джоновича с нами?» — задумался я и в это время мы зашли

в лифт.

То, как он закрывался, напомнило мне гангстерские сериалы. Звучало клацанье

решеток, перемещаемых вручную. Когда пришел в действие механизм, я понял, что не

так уж и неправ. Здесь не было мягкого ускорения современных лифтов, и кабина

шла с небольшими рывками.

По-прежнему не слышалось привычного пиканье сотовых телефонов, а только шипела

рация.

Лифт остановился.

Получил толчок в спину и вышел в гулкий коридор.

Здесь суета оказалась несоизмеримо больше, чем в подземном гараже. Постоянное «Улю-улю».

Появились женские голоса.

«Забавно, — пытался я обдумать происходящее, — Похоже на офис, вот только на

дворе-то ночь глубокая …»

Еще один бессчетный поворот коридора, дверь, и конвоир твердо усадил меня на

отдельно стоящий стул.

Кто-то невидимый разрезал наручники, стягивающие руки.

С головы сняли изрядно надоевший мешок.

Зажмурился.

Неожиданно показалось, что свет будет слишком ярким, и почему-то не хотелось

менять своего состояния. Странно, но отключение от внешнего мира несло какую-то

степень комфорта.

Рядом со мной оказались лишь парни в темной просторной одежде, напоминающей

пижаму или кимоно — ни Рубана, ни Ольги.

Поперек комнаты стоял большой стол. За ним никто не сидел.

Забубнила рация.

Соглядатаи засуетились. Один из них аккуратно потрогал меня за плечо и показал

жестом, мол, вставай.

Я поднялся и набросил на плечи мешок с молнией, в котором сюда прибыл. На ногах

действительно оказалось подобие больничных бахил из ткани с резинкой.

Чувствовалось, что отношение ко мне поменялось. Никто не толкался. Один из

провожатых шел впереди, открывая двери.

Эта часть здания оказалась более современной.

Скоростной лифт мягко перенес нас на несколько этажей вверх, и мы оказались в

коридоре, устеленном коврами.

Открылась очередная дверь, и я увидел некое подобие гостиничного номера на одну

персону.

Зашипела рация.

Служака прослушал что-то по-китайски и протянул ее мне, несколько раз

выразительно нажав на кнопку дуплекса.

— Клац, клац, — повторил я его движение и проговорил, — Слушаю.

Глава 42.

Сон напомнил мне карстовую пещеру неимоверной глубины.

Редкие вспышки видений высвечивали фигурки в темном. Вместе с ними я перебирался