Виктор Точинов - Рай Сатаны

Собрание прошло спустя два дня после достопамятной охоты – и заполнены были те дни тяжелой и нудной работой по обработке добычи: зверьков ободрали, выпотрошили, затем одни тушки отправились на коптильню, а другие засолили в больших металлических бочках.

Байкеры собрались под открытым небом, не в Стеклянном Доме, – тот хоть и казался снаружи огромным по площади, но не имел внутри помещений подходящего размера… Для общих сборищ приспособили площадку перед развалинами какого-то промышленного здания, оттого, наверное, что там имелось некое подобие трибуны – больше всего похожее на эстакаду для ремонта машин. Судя по размерам сооружения, осматривать и ремонтировать здесь предполагалось по меньшей мере карьерные самосвалы.

На эту-то трибуну-эстакаду и взошел Гор в сопровождении офицеров клуба – неторопливо, вальяжно, с достоинством. Был он далеко не молод, лет шестьдесят на вид, не меньше. Поседевшая борода, объемистый «пивной» живот… Глядя на президента, Баг подумал, что тот, скорее всего, фигура номинальная, живой символ былых традиций, не более того. А реально заправляют делами совсем иные люди…

Сюда же, на эстакаду, вкатили и единственный в клубе настоящий мотоцикл – «харлей-дэвидсон», принадлежавший лично президенту. На ходу ли древняя реликвия или сберегается лишь как память о старых добрых временах, Баг понятия не имел. Гор никогда и никуда не выезжал, однако речь перед собранием держал, взгромоздившись в седло «харлея». Еще одна традиция, надо полагать.

Повестка дня состояла из двух пунктов: прием в клуб нового члена, то есть Бага, и суд над крысятниками.

Пункт первый прошел без сучка и задоринки, но только, если судить по протоколу, который неутомимо строчил Макс – не то шестерка, не то ординарец президента – после того как Гор коротко рассказал о выдающихся заслугах саппорта Бага, позволивших существенно сократить испытательный срок, все дружно проголосовали «за». Никто не был против, воздержавшихся тоже не нашлось.

А если без протокола… Люди удивленно перешептывались, на многих лицах читалось в лучшем случае недоумение: как же так, другие по нескольку лет в саппортах ходят, а тут какой-то пришлый чужак – раз, два – и в дамках… И за руль какого же байка он сядет? Весть о чужой машине, захваченной Багом в ночной стычке, по Аду не разошлась, Большой Пепс строго-настрого приказал всем посвященным держать язык за зубами.

Гор поднял руку, призывая к тишине. Когда перешептывания и бормотания притихли, президент перешел прямиком ко второму пункту повестки:

– А теперь о печальном! Все вы знаете, что последняя охота была на диво удачной. Но сейчас, вместо того чтобы радоваться вместе с вами, я вынужден с болью в сердце сказать: братья, среди нас завелись крысы!

– Кто? Кто они!? – взвыла толпа, разом позабыв о несправедливом возвышении Бага.

– К сожалению, люди, которым я доверял. Которым все мы доверяли! Те, что долгое время шли с нами рука об руку, притворяясь нашими верными товарищами!

По толпе прокатилась волна ропота.

– Имена? Назови имена!

Президент внимательно смотрел в толпу, затем обменялся взглядами с Пепсом, словно чего-то выжидая. И назвать имена не спешил. Объявил:

– Они воровали не только и не просто еду – они пытались украсть наши жизни, братья! Ведь вы знаете, что бывает в конце зимы, когда мы подъедаем последние крохи продуктов?

Гор явно подогревал эмоции толпы. Более-менее сытным летом люди наверняка отнеслись бы к расхитителям провианта не столь сурово, но президент очень вовремя напомнил про голодную зиму. Но вот на что именно он намекнул? Что бывает в конце зимы? Багиров уже успел отметить одно обстоятельство, наводящее на определенные размышления: кладбища при поселке байкеров не было. Ни в каком виде… И что здесь кладут ему в тарелку, сержант изучал придирчиво…

Когда возмущение достигло высшей точки, Гор объявил:

– Я называю вам имена крыс, братья! Это саппорт Тпин и хэнгэраунд Андрес. Приведите их!

Обвиняемые находились здесь же, с задней стороны эстакады-трибуны, и их тотчас же предъявили возмущенной общественности. Никто подсудимых не связывал и не сковывал, но к каждому приставили двух самых крепких байкеров.

– Что вы скажете в свое оправдание, крысы?! – гневно вопросил Гор.

Как-либо оправдаться или попытаться свалить вину на Бага провинившиеся не пытались. Да и не могли – запись из «балалайки» стала неопровержимой уликой. Оба твердили в один голос, что бес попутал, что оступились в первый и в последний раз, что больше не повторится, что искупят и загладят вину на самых тяжелых и непопулярных работах…

Гор оборвал их на полуслове:

– Надо решить, братья, что нам делать с этими… язык не поворачивается назвать их людьми. Какую кару вы им определите?

Наступила тишина, и тут же одинокий звонкий голос выкрикнул из задних рядов:

– Высшую меру!

И вскоре все собравшиеся грозно скандировали:

– Выс-шу-ю! Выс-шу-ю! Выс-шу-ю!

Проголосовали вновь единогласно. Багиров был уверен, что высшая мера здесь возможна одна – смерть, тюрьмы в Аду не имелось, даже какого-нибудь захудалого зиндана, выкопанного в земле.

Он ошибался. «Блэкдевилсы», оказывается, до сих пор жили по древнему-древнему Уставу, согласно которому самым серьезным наказанием считалось изгнание из мотоклуба. Багу показался неуместным такой гуманизм, но и в этом он ошибался…

Обряд очищения рядов совершили, не откладывая. У Андреса сорвали эмблему клуба и нашивку с именем, затем заставили снять кожаную униформу. Тпину жилетка и куртка не полагались, и лишился он только нашивки.

Затем толпа раздалась, образовав живой коридор, и оба изгнанника пошли по нему, понурив головы. Теснящиеся вокруг байкеры, не тая эмоций, высказывали все, что думают о людях-крысах, некоторые смачно харкали в их сторону и несколько плевков попали в отщепенцев… Но более серьезное физическое воздействие применить никто не попытался.

Выйдя с площадки, Тпин и Андрес пошагали не в поселок, – прямиком в тундру. Причем явно старались шагать побыстрее, порой опасливо оглядывались… Удалявшиеся фигурки уменьшались и наконец исчезли за небольшой возвышенностью.

Позже Багиров узнал: у изгнанных был ровно час на то, чтобы убраться подальше, а по истечении этого срока любой байкер, случайно повстречавший отщепенцев, имел полное право стрелять по ним на поражение. А если попробуют прокрасться в Ад и хоть что-то еще украдут – хоть крошку еды, хоть клочок одежды – на крыс состоится облавная охота, и дичь на той охоте живьем ловить не станут.

Гуманизмом здесь и не пахло. Смертная казнь в рассрочку, только и всего. Ни в одиночку, ни вдвоем в тундре не выжить, тем более без провианта и запасов. Но все-таки свой мизерный шанс крысятники получили.