Тед Уильямс - Море серебряного света

— Тот ущерб, который Дред может причинить здесь, не идет ни в какое сравнение с тем что он сделает, когда откроет, куда может дотянуться. — Жонглер широко развел руки. — Представь себе. Весь мир будет в его руках — управление воздушными перевозками, главные области промышленности, запасы биологического оружия и ракеты с ядерными боеголовками. И, как ты уже знаешь, Джонни Дред очень-очень злой молодой человек.

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Секта отказывается от маркировочного гена для Мессии

(изображение: Штаб-квартира Звездной Мудрости, Кито, Эквадор)

ГОЛОС: Религиозная секта Звездная Мудрость обратилась в суд, требуя освободить их от правила ООН добавлять маркировочный ген в человеческих клонах. Религиозная группа собирается клонировать своего последнего лидера, Леонардо Ривас Мальдонадо, но утверждает, маркировочные гены, которые, по требованию ООН, отличают клонов от оригинала, нарушают их религиозные права.

(изображение: Мария Рокафуэртэ, представитель Звездной Мудрости)

РОКАФУЭРТЭ: « Как мы можем воссоздать нашего дорогого мастера в теле, запачканном неправильным геном? Мы пытаемся сотворить Сосуд Живой Мудрости, который поведет нас в эти последние дни, но правительство требует, чтобы мы изменили сосуд из-за навязчивых антирелигиозных законов.»

«Так плохо, так плохо»,— это было единственное, о чем могла думать Кристабель.

Фургон выехал на тротуар и стал заезжать в открытые ворота, очень медленно, чтобы не наткнуться на большой металлический ящик, стоящий там. Женщина, одетая в купальник и платье, и прогуливавшаяся с детской коляской перед зданием, попыталась заглянуть через окно внутрь фургона, но, кажется, не смогла увидеть Кристабель через стекло. Через несколько секунд женщина отвернулась. Фургон покатился по пандусу вниз в темноту.

Кристабель поняла, что она, наверно, вскрикнула, потому что папа наклонился к ней и сказал:

— Это только гараж, моя дорогая. Не бойся. Гараж при отеле.

Они ехали сюда, как ей показалось, очень долго. Сначала выехали из города, потом приехали в место, где было больше холмов, чем домов, поэтому этот отель она увидала еще издалека — большое длинное белое здание, вытянувшееся далеко в небо, с развевающимися флагами на фасаде. Отель производил хорошее впечатление, но Кристабель он не нравился.

Молоденький солдат, сидевший напротив них, посмотрел на нее, и на мгновение она подумала, что он хочет ей что-то сказать, что-нибудь утешительное, но потом его губы сжались и он отвел взгляд. Капитан Рон, тоже сидевший напротив них, выглядел таким несчастным, как будто у него болел живот.

«Где же мама?— спросила она сама себя.— Почему она уехала? Почему не подождала нас?»

Чтобы сохранить секрет мистера Селларса, внезапно поняла Кристабель. Именно поэтому папа и мама, и их новый знакомый — мистер Рэмси, знали о нем, но не хотели никому говорить.

И когда фургон остановился, ей в голову пришло еще кое-что: «Капитан Рон тоже ничего не знал о мистере Селларсе — о том, как он попал в нашу машину, и об этом ужасном мальчишке, тоже. Никто в армии не знал об этом. Вот почему папа сказал, никому об этом не говорить.»

Ей даже пришлось задержать дыхание, потому что она почувствовала себя очень испуганной. Раньше она не понимала. Она думала, что папа разозлился на капитана Рона, потому что Рон не хотел, чтобы папа уезжал в отпуск. Но теперь она знала, что он не разозлился, он просто хранил секрет. Секрет, который она могла выдать любому военному, если бы ее спросили.

— Как ты, малышка? — поинтересовался папа. Дверь зашипела, открываясь, и один из солдат спрыгнул наружу. — Держись за руку этого человека, когда будешь выходить.

Мистер Рэмси наклонился к ее уху:

— Кристабель, я буду рядом с тобой. Твой папа и я уверены, что все будет в порядке.

Но Кристабель уже знала много ужасных вещей об этих взрослых. Иногда они говорили, что все будет хорошо, но сами не знали , будет ли на самом деле все хорошо. Они только так говорили. Всегда может произойти что-то плохое, даже с маленькими девочками.

Особенно с маленькими девочками.

— Очень удобно, — сказал капитан Рон, когда дверь в стене гаража скользнула в сторону, но радости в его голосе не слышалось. — Наш личный лифт в президентские покои [4] В оригинале «exec suite». Дальше используется игра слов: exec suite — execution sweet. .

Что значит покои? Кристабель заплакала. «Покойник ». Она уже слышала это слово. Она не помнила, что оно означает, но была уверена, что это должно означать что-то связанное с казнью. Она знала об этом — она видела в сети намного больше, чем думали ее родители. «Сладкая казнь » , вот что на самом деле ее ждет. Она спросила себя, будет ли это отравленная конфета, или еще что-нибудь, что дают плохим детям — может быть отравленное яблоко, как Белоснежке.

Папа коснулся ее волос, ласково провел рукой по затылку.

— Не плачь, дорогуша. Все будет хорошо. Рон, она должна идти с нами? Может быть отложим встречу, пока мать или кто-нибудь другой не заберет ее?

Кристабель изо всех сил вцепилась папе в руку. Капитан Рон только пожал могучими плечами.

— Майк, у меня приказ.

В лифте было жарко и душно из-за набившегося в него народа: она сама, папа, мистер Рэмси, капитан Рон и еще два солдата. Но Кристабель не хотела, чтобы лифт останавливался, и не хотела знать, на что похоже это отравленное лакомство. Когда дверь звякнула и открылась, она опять заплакала.

Однако, вопреки ее ожиданиям, комната за лифтом вовсе не походила на ужасные серые тюрьмы, которые она видела в сетевых шоу, вроде Зельмо и Недра в «Ненавидь мою жизнь». Капитан Рон назвал это отелем, и, действительно, так это и выглядело — большой, просто огромный гостиничный номер размером с лужайку перед их домом, с голубым ковром на полу, тремя диванами и столами, огромным экраном во всю стену, маленькой кухонькой в дальнем конце и несколькими дверьми. На одном из столов стояла ваза с цветами. Единственным, кто соответствовал ее мрачным представлениям об этом месте, оказался громадный человек в темных очках, который ждал их в дверях. Другой, похожий на первого, сидел на диване, но при их появлении встал. На обоих были забавные черные пиджаки, облегающие, с небольшим блеском, а еще на груди и на боку висели какие-то штуки, похожие на оружие или даже на кое-что похуже — еще более непонятное и более страшное.

— Пароль, — низким тяжелым голосом сказал человек, стоявший в дверях.

— Кто ты такой, черт побери? — спросил капитан Рон. Впервые помимо растерянности весь его облик выражал что-то еще — злость или может быть даже страх.