Ник Трой - Автономный режим

— Айко, — говорю я, — убери оружие. Ты ничего не изменишь.

— Ты должен пойти со мной!

— Я сделал свой выбор. Уходи.

— Ты…

— Ты можешь убить меня, — я кивнул на пистолет. — Но ничего этим не добьешься, ведь так? Я не буду с тобой, и ты сама это чувствуешь… уходи.

В синем пламени глаз Айко я вижу, как ярость затихает. Хвала богам, она еще не утратила способность трезво мыслить.

— Ты прав, — прошептала она. — Это лишнее. Я не смогу без тебя. Но есть иной выход…

Пистолет в ее руке чуть сдвигается в сторону, его дуло смотрит на что-то за моей спиной.

— Она преграда, — цедит Айко сквозь стиснутые зубы. — Ее нужно убрать…

За своим криком я не слышу выстрела. Только алую вспышку, мгновенную и бесконечную. Время странно меняет ток, он настолько нетороплив, что я вижу, как дуло пистолета изрыгает в слюне искр кусочек свинца.

Я опускаю веки, оборачиваюсь, а когда снова поднимаю, вижу глаза Алисы. В них нет страха, только радость от нашей встречи. Это мгновение навсегда остается во мне.

Потом радость подергивается пеплом. Алиса вздрагивает и оседает на руках японцев.

Целую вечность я был мертв.

Айко и не подозревала, что ее выстрел пронзил двоих.

Бесконечный холод сковал меня, уничтожив эмоции. Сейчас я всего лишь пустая оболочка без души. Потом внутри раздается звон: всё разрушающая ярость взрывает покрытые льдом внутренности, нейромедиаторы горят, пламя распушило чувства.

Я вижу черную в темноте кровь Алисы, пятно расползается под левой грудью.

Нет! Так не бывает!! Это невозможно!!!

Мой крик сметает японцев в масках, они в ужасе бегут во тьму. Алиса ниспадает на покрытый влагой асфальт, на лице быстро проступает смертельная бледность.

— Теперь ты мой, — Айко внезапно замолкает под моим взглядом, синие глаза расширяются. — Сэйт…

Все происходит в считанные мгновения. Вдруг исчезает разделяющее нас с Айко расстояние, ее пистолет находит меня. Я вижу, как вздрагивает ее рука, вспышка снова озаряет задний двор, затворная рама отбрасывается назад, в воздухе кувыркается отработанная гильза. Меня бьет в плечо, но боли не ощущаю.

Перехватываю руку Айко, выламываю, пистолет выпадает из сведенных болью пальцев. Через миг хрустит запястье, и слух режет ее визг. Я шагаю вперед, выламывая руку еще больше, миниатюрное туловище японки выгибается. Закрыв глаза, чтобы не смотреть в ее лицо, она этой милости не заслуживает, бью ладонью в подбородок. Снизу вверх. Отвратно хрустят кости и рвутся сухожилия, когда ее череп срывает с позвоночного столба. Уже мертвая, Айко опрокидывается на асфальт.

— Сэйт…

Белая пелена ярости не исчезает. Чудовище внутри желает убивать еще и еще. Растерянное бешенство хищника перехватывает глотку. Дышать тяжело. Какой-то то ли стон, то ли вой рвется наружу.

— Сэйт…

Алиса!

Все вокруг как в тумане. Я и сам не замечаю, как оказываюсь рядом с ней, подхватываю на руки. В голове пульсирует идиотская мысль, что так не происходит никогда, что любовь всегда выигрывает, а принцесса никогда не умирает у рыцаря на руках. Но по моим рукам течет кровь, которая опровергает все мечты. Ее до ужасного много.

— Я узнала тебя…

Мир расплывается, приходится часто-часто моргать. Я не хочу ни о чем думать, главное не споткнуться. Мелькают углы, переулки, стены и дома. Все вокруг не имеет смысла. Главное — донести Алису к машине и добраться до больницы. Там ее спасут. Все будет хорошо! Так должно быть.

— Сэйт… — позвала Алиса слабо. Уже едва слышно, на излете, как шепот угасающей свечи. У меня защемило в сердце.

— Молчи, — выдавил я. — Тебе нельзя говорить. Молчи. Скоро тебе окажут помощь.

— Сэйт… про тебя говорят… что…

Ее глаза закрылись, последний румянец растворился под ледяным дыханием приближающейся смерти.

— Что? Алиса, что про меня говорят?! — закричал я с отчаяньем. — Алиса!

Она вздрогнула, так незаметно, будто мне это вообще показалось. Веки с дрожью приподнялись, меня обласкало взглядом.

— Про тебя говорят, что ты — бог… там, в… Сети…

Если бы я здесь имел хотя бы половину тех возможностей!! Я бы…

Побелевшие губы дрогнули, я прочел беззвучное прощание:

— Если это правда… забери меня к себе… я не хочу тебя больше терять…

Ресницы дрогнули крыльями бабочки, по телу Алисы прошла первая слабая дрожь. Я с болью осознал, что ее силы на исходе. Я уже больше ничем не смогу помочь.

— Ты больше не потеряешь меня, — прошептал я. — Мы найдем друг друга, обещаю!

Посреди крохотного парка нашлась лавочка, я с нежностью уложил Алису. Со страхом прислушался, меня обдало волной холода, но через миг щеки коснулась тень дыхания. У меня еще есть время.

Понимая, что медлить нельзя, я все же короткий миг пребывал в нерешительности. Сомнения терзают стаей голодных псов, хочется взвыть от боли.

«Не медли, она уходит…»

Я закрыл глаза. Прорыв запруду, по щекам проложили дорожку слезы.

Ворох бесполезной информации закружил: реклама из местных виртуальных сетей, новый ролик инфопространственных суперпопулярных блоггеров, предложения суррогатов наркотиков. Отгородившись от этой чуши, через миг я ощутил далекий и очень слабый отклик чип-паспорта Алисы.

Вспышка, похожая на первый луч солнца. Поток информации вошел в меня, как нож. Ни одну Душу в своей жизни я не забирал еще с такой неохотой. Кажется, что совершаю ужаснейшее богохульство, искренне веруя, будто цифровой код — ее Душа.

Когда все закончилось, долго не открывал глаз. Так и не подняв веки, попятился, потом отвернулся и побежал. Я не оборачивался.

Я знал — она уже умерла…

Сосредоточиться было крайне сложно. Практически невозможно, ведь весь мой жалкий мир рухнул, обнажив гниющее чрево безысходности. Больше не осталось ничего реального, за что бы я мог держаться. Больше не осталось никого, кому бы мог верить.

Наверное, так и было предначертано судьбой, чтобы вокруг дьявола все умирали.

«Нет! — закричал Петр с мукой. — Не сдавайся! Ты же ей обещал!..»

Я не выдержал, опустился прямо на землю. Говорят, что после слез становится легче, но я просто не мог себя заставить плакать. Какие-то мертвые рыдания сотрясают душу, но снаружи отвратительная пустота. Никаких эмоций.

Мозг просто еще не в силах осознать, что в этом огромном и безумном мире я остался в одиночестве. Один! Без друзей, близких, без любви. Один во всем этом мире, в статической пустоте чужой жизни.

«Женя, ты… ну… Женька, это я во всем виноват! Я! Меня вини! Это я ублюдок!! Соблазнился, мразь, на деньги, власть, конструкты. Меня нужно убить, а не…»

Я поднял голову.

Конструкты! Детище Януса Карта!

Показалась «Хонда», возле машины кружит полицейский, о чем-то шепчущий в рацию на плечевом ремне. При моем приближении он вздрогнул, рука метнулась к кобуре. Через секунду его глаза побелели, и тело тут же расслабилось. Я перешагнул через него, усилием мысли завел двигатель «Хонды».