Ник Трой - Автономный режим

Теперь я не имею права на ошибку. Во мне обжигающая болью Душа Алисы, и я должен ее донести до пункта назначения. Если для этого понадобится кем-то пожертвовать — я это сделаю. Хватит плыть по течению.

«Хонда» никогда еще не мчалась с такой скоростью. Чтобы отключить заводской блок на ограничение скорости мне даже напрягаться не пришлось. Потом оставалось лишь откинуться на спинку сиденья и закрыть глаза, мельком управляя машиной. Триста двадцать километров в час не скорость для привыкшего к миру виртуальности Сетевого Дьявола.

Петр пораженно молчал, не в силах поверить в то, что я задумал.

Вспомнилось граффити на стене, концентрированная безысходность в подписи: «А надо ли уходить?..».

Надо ли?..

Надо. Теперь это единственный вариант.

Тут же язвительный голосок с левого плеча поинтересовался, а были ли в реальности другие варианты? Я даже размышлять над этим не стал, чего уж тут.

Я подобрал с соседнего сидения украденный у секретарши телефон, номер Терехова нашелся в книге адресов. Подпись сообщала, что я собираюсь позвонить Ивану Терехину, который в должности…

Твою Душу за ногу!

…не только регионального директора, здесь он не соврал, но еще и главы отдела по развитию кибернетической защиты. А это многое объясняет: все его полномочия, связи, власть. Больше того, как сообщает краткая биографическая справка в телефонном браузере, именно ему принадлежала идея создания «Ифритов». Именно этот улыбчивый чистоплюй руководил охотой на Сетевого Дьявола. Гад надеялся получить биологический материал для опытов, единственный в мире экземпляр порождения информационной сингулярности и, по совместительству, Адама виртуальности.

Нет, все же не зря я ему нос сломал…

После непродолжительного ожидания трубка прогундосила:

— Терехин. Я слушаю.

— Это Сэйт, я возвращаюсь. Предупреди охрану.

Он что-то попытался спросить, но я уже оборвал связь. Нет нужды обмениваться пустыми словами, когда в мире больше нет смысла. В мире больше вообще ничего нет — до гнусности пустой вакуум. Пустые войны дзайбацу, пустые страсти и такие же пустые жизни. Я наконец-то понял — в этом мире, чтобы добиться своего, нужно играть по его правилам. Или уметь навязывать свои. Сегодня я планирую попробовать сразу оба варианта.

«Хонда» влетела в трубу тоннеля, скорость пришлось сбросить, иначе б перевернулся в крутом повороте. На постах охраны явно прибыло, появились крупнокалиберные пулеметы, даже баррикады.

Глупцы, атака начнется на другом фланге.

Припарковав машину, не забыл забрать трубку и выбрался наружу. Странно, меня никто не встречает. Веселье уже началось?

Стеклянные двери пропустили меня в духоту разгоряченного противостоянием офиса. Проходя мимо стола секретарши, положил телефон на стол. Девушка громко икнула от неожиданности.

Терехин обнаружился в общем зале, вскинул брови:

— Вы ранены?!

Я проследил за его взглядом, с удивлением обнаружил кровь на груди, в пиджаке, на левом плече, крохотная дырочка. Оказывается, выстрел Айко достиг цели.

— Это несерьезная рана.

— Нужно, чтобы вас осмотрел врач, — с неуверенностью предложил Иван. В его голосе я различил растерянность, похоже, что он не понимает причины моего возвращения и теперь оценивает степень доверия ко мне.

Плевать.

— Если говорить откровенно, — я прошел мимо него, — то меня не существует. А ранами Петра он займется сам.

По взгляду Терехина можно было определить градус абсурдности моих слов. Кажется, он решил, что я спятил. Не он один. Но и на это плевать, нет времени объяснять.

— От Дикаря есть новости?

— Пока идет распаковка, — Иван шел следом. — Он в виртуале.

— Мне нужно к нему.

— В Сеть?

— В отдел.

— Сэйт… что-то случилось?

Я остановился, медленно обернулся. Уж очень у него странный тон. Таким тоном спрашивают на войне, где ты был во время последней атаки, а потом, если не поверят, пускают пулю в затылок.

— У Чудновского проблемы, — сообщил я спокойно. — Нужна моя помощь.

Он пристально изучает мои глаза, силясь понять, что происходит за ними, в глубине черепной коробки.

«А вот хрен тебе, — с неожиданной злостью подумал я. — Не один ты умеешь прогибать остальных! Обстоятельства не на твоей стороне».

— Ты мне не веришь, но у тебя нет выбора. Вы здорово просчитались. Если я не вмешаюсь, Янус Карт победит… Если уже не победил.

— Каким образом?!

Но я уже отвернулся. От моего толчка распахнулись двери компьютерного отдела, облако сигаретного дыма качнулось от притока свежего воздуха. Запах пота и криогенного сна виртуальности. Расслабленные тела в креслах напоминают тибетских йогов во время медитации: тела здесь, а Души блуждают по дебрям иных миров.

Под бдительным взглядом Терехина я прошел к Дикарю. Мельком отметил, что в отделе появились охранники. Теперь одно мое неверное или резкое движение повлечет мгновенную смерть. Придется действовать иначе, медленней.

На мой зов подбежал программист, я кивнул на Дикаря:

— Посмотри, что с ним.

Паренек заглянул куда-то за мое плечо, видимо, получил отмашку, потому как бросился к клавиатуре. Короткая серия команд, на монитор выскочило окошко реестра и журнала.

— Вроде бы все нормально, — пробормотал он, шаря взглядом по строчкам. — Идет распаковка… только как-то медленно.

— Что делает твой шеф?

Пауза.

— Ничего…

— Что он делает?

— Здесь нет записей о его действиях…

— Вызывай!

— Что?

— Нажми тревожную клавишу! Быстро.

Сзади нарастает напряжение, волосы на затылке шевелятся от недоверия Терехина. Бедняга, не хотел бы я очутиться на его месте. Хотя, какого черта, я уже был на его месте!

Парень уже в третий раз жмет красную кнопку срочного вызова киберныряльщика, но тело Дикаря остается расслабленным.

— Выведи его, — приказываю я.

— Сэйт! — рядом оказывается Терехин. — Что происходит?!

— Вытащи его!

Паренек в испуге склоняется над клавиатурой, пару секунд колдует. Потом его растерянный шепот заставляет Терехина побледнеть:

— Я не могу переключиться! Система не отвечает!

У меня в груди похолодело. Это могло означать лишь одно…

— Попробуй еще раз.

Пальцы программиста вспорхнули, рассеивая над клавиатурой ковровую бомбардировку команд. Он простонал:

— Не могу!!

Терпение Ивана заканчивается. Он кричит визгливо:

— Объясните мне! В чем дело?!

Парень шепчет в неуверенности:

— Шеф… залип, кажется…

Я более точен:

— Вам трындец, Ваня.

Состояние Терехина близко к истерике, глаза лихорадочно блестят, губы мокрые от слюны. Он то ли вот-вот вцепится в меня, то ли выстрелит себе в рот. Но корпоративный профессионализм берет верх. Терехин кричит: