Ник Трой - Нейросеть

«Дефрагментация!»

Холод пронзил позвоночник, заморозил кровь. Значит, резервное копирование всей информации в поезде закончено и теперь… конец!

Будто завороженный, я проследил, как исчезает за окном здоровенный кусок бетонного туннеля — графические облики рушатся первыми. Еще чуть-чуть, и все окончательно исчезнет!

Желудок бросился к горлу, в висок ударила боль. Глазами одного из гремлинов я увидел оранжевое пятно. Фатеев как ни в чем не бывало курил новую сигарету, развалившись на диване.

Пару секунд я пытался сориентироваться, куда мне идти, потом рванулся к голове поезда. За окном опадала со стен туннеля графическая шелуха, а на ее место приходила тьма.

Я промчался мимо застывшего гремлина, у бедного парня было такое лицо, будто он стал зомби. Пальцы рванули дверную ручку, и в ту же секунду Фатеев исчез. Упавшая сигарета взорвалась снопом алых искр.

Я закричал:

— Эй, парень! Фатеев! Нам все равно суждено встретиться, от меня еще никто не уходил.

Сквозь грохот я различил слова:

— Ты знаешь мое имя?

— Знаю.

На этот раз я обернулся медленно, демонстративно удерживая кольт дулом вниз.

— Кто ты? — спросил маршрутизаторщик, раскачиваясь вниз головой, зацепившись ногами за поручни.

Выпендрежник…

— Сетевой Дьявол.

Фатеев вскинул брови:

— Тот самый?

Я кивнул. Возникла соблазнительная мысль подобраться ближе, но я остался на месте. Вместо этого дал команду подойти гремлину в соседнем вагоне и опустил кольт в карман.

— Поговорим?

— Что тебе нужно?

— То, что вы с друзьями украли.

— Украли? С друзьями? У тебя бред.

Я промолчал. Гремлин уже открывал междувагонную дверь. Фатеев дернулся на звук, но, заметив парня, остался на месте.

— Не знал, что Сетевой Дьявол на службе в полиции, — выплюнул он с презрением. — Ты ведь здесь по иной причине? Я прав?

— Нет.

— Ну конечно, — Фатеев скривился. — Та девчонка была подставной?

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

В голове возникла картина одного из вагонов, там, будто пепел на ветру, облетала обшивка. Миг, и с цифровым гулом вагон исчез полностью. Я застонал от боли, схватился за голову, когда личность исчезнувшего вместе с вагоном гремлина покинула мое сознание.

Поезд задрожал сильней, свет померк. Теперь в редких красных вспышках тревожного огня казалось, что мы режем космическое пространство.

— Тебе меня не поймать. — Очкарик сложил руки на груди, покачиваясь в такт движению поезда.

Я промолчал. Когда исчезло еще два вагона, мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать от боли.

Гремлин медленно подобрался к Фатееву, замер, уперевшись в пространство пустыми глазами.

— Вот и все. — Глумливая улыбка снова скользнула по губам очкарика. — Через минуту ты будешь в карантине Сети, а я снова займусь своим делом. Меня невозможно остановить…

Я выдохнул и закрыл глаза. Короткий миг я пытался стряхнуть, как бабочка, оболочку клерковского облика. Без помощи компьютера получалось плохо, ужас, что сейчас окажусь в небытии виртуальности, вцепился когтями в сознание, мешал сосредоточиться.

На секунду мне показалось, что ничего не выйдет. А потом я резко, без перехода, оказался в теле гремлина и метнулся вперед. Фатеев обернулся, в очках отразился мой летящий кулак.

Вспышка. Моя рука по локоть погрузилась в голову Фатеева, я прошептал хрипло:

— Видишь? Я тоже умею телепортироваться…

— И это будет работать?

Мне показалось, или я услышал в голосе друга сарказм?

— Это сработает так, что старый мир исчезнет навсегда! Это сорвет крышу!

— По-моему, тебе уже сорвало крышу.

— Смейся-смейся, неверующий, ты будешь первым, кто попросится в новый мир…

Я падаю в колодец, где вместо камней стены состоят из стальных блоков. Будто шестеренки в огромном механизме, блоки вращаются с оглушительным скрипом.

Волосы рвут ледяные порывы, на щеках от встречного ветра слезы, но я не хочу закрывать глаза. Я хочу видеть дно, куда упаду…

— Ты уверен? Мне кажется, что ты выпускаешь джинна.

Мне тоже так кажется. Да что там кажется?! Мне каждую ночь снится этот миг! Но я отвечаю с лихорадочным спокойствием:

— Возможно, это будет добрый джинн, по воле которого исполняются наши желания.

— И он сможет наколдовать нам денег?

— Он сделает нас миллионерами.

В голосе друга теперь искренний интерес:

— Расскажи-ка поподробней…

Колодец становится слишком узким, ужас, что меня зажмет движущимися блоками, сдавливает горло. Но я все равно не закрываю глаз, мне нужно видеть дно. Там есть все ответы…

Я снова в теле клерка. Фатеев исчез, когда я поглотил его. Теперь в одной ID-матрице нас двое. Осталось только надеяться, что после дефрагментации я смогу забрать из Сети его Душу. Пока же оставалось только ждать.

Лежа на полу разваливающегося на части поезда, я видел, как цифровым ураганом сорвало крышу вагона. Тьма затопила все, и я скорее почувствовал, чем увидел, как рассыпается электронным пеплом мое тело…

Белесый туман, будто разбавленная молоком вода…

Промозглый холод медленно замораживает скрипучие вены. От него невозможно укрыться, он вот-вот мертвыми пальцами стиснет сердце. Он смешивается с тьмой, как в чьих-то зрачках, от него жжет глаза. Попытался закрыть глаза руками, пальцы наткнулись на что-то твердое. С трудом сообразил, что мешает дотянуться, и виртуальный шлем исчез.

Я провел по лицу ладонью. Показалось, что прикоснулся к утопленнику: кожа мокрая и холодная. Поморгал, на ресницах остались капельки мутной влаги.

— …имание.

Я закрыл глаза, жжение чуть уменьшилось. Чей-то навязчивый голос продолжал твердить:

— Внимание! Совершен экстренный выход из виртуальности. Неполадки в системе. Внимание…

— За… — Горло сдавил спазм. Я сглотнул, попробовал снова. Получилось сказать едва слышно, на излете выдоха: — Заткнись…

Белесый туман перед глазами очень медленно исчезал, как сигаретный дым в вытяжке. Но до конца не исчез, оставшись замкнутым в расплывчатом квадрате. Только через минуту я понял, что это зреет рассвет за окном.

В голове вязкая тяжесть, мысли ворочаются лениво, как сонные змеи весной. Хотелось закрыть глаза и поддаться тьме, что пришла на смену туману. Но холод по-прежнему сковывает, будит какой-то животный страх, что не смогу проснуться.

Я опустил глаза: черная футболка оказалась разодрана на груди. Среди мутных капелек пота многочисленные вспухшие царапины, свернувшиеся бугорки крови.

«Это я сделал?» — Мысль была столь нетороплива, что пришлось ее прокрутить в голове трижды, чтобы уловить смысл.