Сорник - Никого над нами

Вестовой, как послушный пес, тут же приносил мокрые погоны назад.

Про отряд, что мимоходом канул в подземелье, забыли напрочь. Впрочем, было не до него: шла война и холодный дождь.

Через два дня Граница снова была укреплена на сопке, и случайно трезвый Кормчий, стоя подальше от разделительного столба, зачитал в жестяной рупор нынешнему граничнику варваров длинное заявление о бессмысленности дальнейшего сопротивления.

Граничик, одетый во фрак, вылитая копия Кормчего, держал карабин "на караул" и поедал глазами своего воинственного двойника. Иногда, невпопад, орал: "Так точно!" и свита Кормчего немедленно аплодировала. Все шло как положено, эта процедура многократно проводилась предыдущими Кормчими. После выступления начальника участвующие в переговорах сели в заранее подготовленные кресла и выслушали ответное заявление граничника-двойника. Тот с пафосом проорал те же самые угрозы, но с жутким акцентом, из-за которого понять, о чем он говорил, было практически невозможно. Затем отдан честь карабином и застыл в сложной позе атакующего ниндзя. Никто ничего, ясное дело, из его выкриков не понял, но аплодировали от души.

После чего ритуал посчитали законченным, и все разошлись до следующих военно-парламентерских действий. На сопке водрузили корявое полотнище с театральной надписью "АНТРАКТ". Война перешла во временное… очень временное перемирие.

Они чуть не задавили Колдуна.

Уорл принял темную фигуру за большую крысу и наддал газу, но машина вдруг пошла юзом, заглохла и остановилась: перед бампером стоял Колдун, с сосредоточенным видом корябая что-то гвоздиком на покрытой плесенью бетонной стене. Он даже не глянул на гостей, задумчиво рассматривая созданный им чертежик и подсвечивая себе пучком гнилушек. И очнулся, лишь когда Аврелий взял его за плечо.

Уорл всерьез психовал за рулем: он хотел выскочить и дать хорошего леща придурку, который чуть не оказался под колесами, но надежно зацепился брючиной за педаль газа. Гелла же только что проснулась от резкой остановки и ничего не могла понять.

– Ты! - Аврелий запнулся и зло потрусил Колдуна за плечо. - Ты зачем?

– А, это вы. - Колдун наконец-то увидел машину. - Я, между прочим, вас жду. Наверху опять чушь, устал я от нее. Вы здесь обязательно прошли бы, но что-то рановато добрались, я - то думал… Ага, ясно! Не ожидал, что Этот драндулет поедет, иначе бы сам на нем катался. - Колдун застенчиво улыбнулся. - Издержки гуманитарного воспитания, понимаешь. - Мягко снял руку Аврелия со своего плеча, повернулся к стене. - Вот здесь я кое-что придумал. Гляди - это мы, а тут…

– Идиот! - запоздало проревел взбешенный Уорл. - Куда этот дурак только смотрит, а еще интеллигент!

– Да, верно, - Колдун повернулся к машине, - это верно. А что означает слово "интеллигент", ты знаешь? Ответь-ка, дружок.

Уорл подергал рычаг сцепления, сплюнул сквозь щель в зубах:

– Не знаю. С языка сорвалось. Наверное, ругательство. Не помню.

– Вот-вот, - согласился Колдун. Потом стер рукавом чертежик со стены, вздохнул и сел в машину. - Хорошие вы ребята, только бестолковые. Дальше я дорогу показывать буду. Как лоцман.

– Как кто? - спросила Гелла.

– Ну неважно. - Колдун посопел и добавил: - Удивительно! При таком невежестве и добраться сюда!

– А мы монетку кидали, куда идти, - честно призналась девушка, - вот и добрались.

– Ага. Монетка, значит. - Колдун нетерпеливо толкнул Уорла в спину. - Ехай! Ехай!

Уорл пожал плечами. Машина вдруг завелась и двинулась вперед.

– А крысы? - тонким голосом воскликнула Гелла. - Тут же полным-полно крыс! Как же вы в одиночку, столько времени… И почему ждали нас именно здесь?

– Как меня зовут? - ласково, не поворачиваясь к ней, спросил Колдун. - Стой, - тем же голосом скомандовал он, - поворот проскочили. - Уорл проворчал тихое и нецензурное, но сдал назад и въехал в нужный рукав туннеля.

Машина унеслась вдаль. Затаившиеся крысы выбирались из щелей и,'хмелея, нюхали острыми мордами бензиновую гарь.

Его Военное Величество Очередного Кормчего, Прижизненного Друга Города, убили.

По-деловому убили. Как говорится, ничего личного.

И ведь не варвары, а свои, простые рубахи-парни, спекулянты, которым поперек горла стал запрет на изготовление браги и самогона.

Однажды с жуткого бодуна Кормчий-Тридцатый дал зарок не пить самому и не давать другим. Заодно, решив окончательно оздоровить нацию и вспомнив при этом учение о пользе хождения босиком, Кормчий отдал приказ: "Здоровье нации - в пятках!" И, подумав, добавил: "Чем хуже - тем лучше!" Потому-то все немедленно стали ходить босиком - хоть по снегу, хоть по колючей проволоке. Особенно в том деле преуспели маги: они с незапамятных времен считали лучшим закаливанием человеческого ума именно хождение по всяческим не предназначенным к тому вещам: горячим углям, гвоздям, битому стеклу, шипам и прочим весьма опасным для тела предметам. Им-то и пали карты в руки.

Теперь утренняя гимнастика начиналась с обязательного прижигания пяток, отчего Железный отряд заметно охромел.

Пользуясь благоприятным политическим моментом, интриганы-бражники ("Хорьки от дрожжей и сахарных плантаций", как их назвали потом в официальном некрологе) подсыпали в утренний кофе Кормчего растолченный в пыль бриллиант. Кормчий с удовольствием откушал чашечку напитка, после чего занемог почками и умер. Правда, перед этим успел отдать приказ "Всех расстрелять!", но не уточнил, кого и сколько десятков. Посему приказ исполнен не был.

Отошедшего поместили в морозильник, где уже лежало очень много мертвых (и один живой, только сумасшедший) Кормчих.

Следующий Кормчий объявил себя Гуру Первым, назвал войну священной и сообщил, что основной смысл той войны - в непрестанной медитации. Согласно новым канонам веры, теперь пернатые ракеты перед вылетом освящались буддистскими монахами. Откуда их столько взялось в Городе, никто не знал, но заунывное: "Ом мане падме хум!" - разносилось по всем улицам с утра и до утра.

Разбитые небоскребы ныне чернели не пробоинами в стенах, но дырами от утерянного зуба Будды.

– Вот здесь, - показал пальцем Колдун.

Машина остановилась, Уорл вылез из-за руля и огляделся. Наверное, это был или конец туннеля, или его поблажка - машина стояла возле мраморных ступеней, а вверху, на выходе, через дверной проем светлело дневное небо.

– Приехали, - мрачно сообщил Уорл, - я так и думал. Ох, же… - Он достал прицел, тщательно протер оптику грязным платком и засек облако в небе. Облако было непривычно лохматое и белое. А небо подозрительно голубое. - Пошли, что ли?

– А куда? - с недоумением спросила Гелла.

– Сюда, милая, - вдруг зачастил Колдун, - куда вы в конце концов и должны были попасть. В самое нутро, так сказать… То есть в логово. К врагам-супостатам.