Илья Некрасов - Machinamenta Dei

Низ пиджака и рубашки основательно пропитался красной тягучей жидкостью, вместе с которой из меня уходила жизнь.

«Печень», – понял я, оценив расположение пулевых отверстий на одежде и наиболее красных, сочащихся пятен. Ничего, говорят, это самый живучий орган. Хорошо, что боли нет, иначе меня бы уже согнуло пополам, и тогда точно кранты. Но вот кровь… ее надо остановить, в противном случае жизнь просто вытечет наружу.

Есть только один способ. Весь ресурс импланта направить на остановку кровотечения, даже тот, что тратится на подавление боли. Но освободив боль, с ней придется справляться как-то по-другому…

Я знал, что делать. Резко спикировал вниз, к нижним уровням Чикаго, нарушая все правила воздушного движения, пересекая горизонтальные и вертикальные трассы. Камнем падая вниз и надеясь на чудо… Впрочем, только оно и могло спасти.

Мимо меня мелькали чужие спинеры, гражданские и полицейские, огни вывесок и окон, громады зданий и перекрытий, а потом… попались и мои лица! Меня объявили в розыск и показывали физиономию на всех телевизионных щитах, перемежая с рекламой – изображениями ярко-красных губ той японки, что снова курила вездесущий ароматический убикин.

Тем более – вниз. Там нет ни телеэкранов, ни тех, кто будет вглядываться в мое лицо. Там всем плевать.

Я остановился в подворотне между двух старых кирпичных домов, рядом с помойкой, под ржавой пожарной лестницей… либо под нагромождением сгнившего железа, только похожим на нее и потерявшим былую форму. Остановился, чтобы отыскать в мусорном баке одежду, пусть ветхую и грязную, но без следов крови. Я рылся в барахле, вытаскивая из него более-менее подходящее тряпье, бросая найденное в сторону сетчатого забора, разделявшую подворотню на две части – абсолютно похожие друг на друга, как две капли грязной воды.

Из окон заброшенных домов то и дело раздавался кашель. Из-за обрывков штор и просто темноты проемов скрипели и хлопали двери. Доносились приглушенные голоса и вздохи…

Наконец найденных тряпок показалось достаточно. Я постарался быстро раздеться, однако голова кружилась так, что пришлось уткнуться в стык дома и сетчатого забора. Действительно, рана была сквозна я, в область печени. Возмож но, задело что-то еще. Я полностью разделся и тут же выдохнул:

– Имплант JC0201, полный режим кровотечения.

Через секунду первая иголочка боли проникла в мозг. Значит, кровь будет остановлена. Только бы добежать до наркобара. Успеть стереть с себя остатки крови и замотаться в найденные тряпки.

«Боже, сколько дерьма. Я не смогу победить его. Это не под силу одиночке», – думал я, оглядываясь по сторонам.

Новая игла боли воткнулась в область спины, и меня разогнуло. Я оперся о мусорный бак, чтобы не упасть навзничь и увидел на самом верху забора дыру. Через нее – пробоину в перекрытии между уровнями, а уже в ней – силуэты далеких небоскребов, мерцающие огнями верхушки Чикагского центра…

Я как мог стер с себя кровь и стал напяливать тряпье – шатаясь от упадка сил. Поэтому в поле зрения попадали то мусорные баки, то истлевшая и окровавленная одежда, то собственная рана, то металлическая сетка, то брошенный автомат или изображение колючей проволоки на кирпичной стене с надписью мелом REX84… Но вот я уже неотличим от жителей нижнего города – бомжей и специалов.

Наряд полиции возле муниципального мини-притона не обратил на очередного бича никакого внимания, они посмотрели на меня, как на болтающийся по улице мусор. Тот в изобилии сновал туда-сюда вокруг наркокиоска и давно замылил взгляд.

И правильно. Я иду за дозой. Я хочу забыться. Превратиться в послушный овощ. Значит, Рик Беркли не опасен для системы. По крайней мере, пока пьян. Но ведь вы здесь для того, чтобы он был пьян. Давайте не будем мешать друг другу? А то у меня в подворотне автомат – могу и подтвердить свои законные права на дозу.

Боль уже брала за горло, и встать в очередь означало сыграть в русскую рулетку. Я растолкал наркоманов и пролез к бармену, по пути вытащил из кармана одного «посетителя» платежную карту. Бармен же только бровью повел, оценив мое поведение, выражение лица и одежду. Он привычно плюнул на все это.

– Чего желаете? – его голос был даже… приятен, что ли.

– Коктейль, – меня скрутило, – болеутоляющий эффект, – договорил я.

Поморщившись, бармен смешал жидкости, слил их в небольшую пластиковую баночку, навинтил на нее распылитель и отдал мне. Я расплатился и схватил спасительную дурь. Поднес ее к носу и вдохнул, ощущая, как куда-то падаю, словно на чьи-то теплые руки, в объятия того, кто понимает и прощает, освобождает от боли и памяти…

Я очнулся в толпе наркоманов, кругами блуждавших вокруг притона. Копы организовали движение так, что мы ходили по часовой стрелке. Хоть какая-то польза от этих ублюдков.

Пристрелить, что ли? Но какая разница? Их место займут другие винтики. Мне удалось выбраться из толпы и незаметно для полицейских свернуть в подворотню. Я подобрал там автомат, обмотал его тряпьем и уже собрался двинуть дальше. Но остановился. Привел в автомат в боевое положение, выглянул из-за угла и снял копов. Два выстрела. Чисто, да и глушитель помог. Никто даже не заметил, как тех двоих отбросило в большую тень – в нагромождение мусора.

Я вернулся в проулок и перебрался через сетчатый забор, подставив мусорный бак. Побрел куда-то вперед. Сворачивая то туда, то сюда, налево и направо, совершенно не разбирая дороги.

Меня накрывала вторая волна коктейля. Бармен, скотина, подмешивает что-то еще. На самых безнадежных, надо полагать, действует так, что им хочется еще. Но я-то ведь не такой?..

Я забрел в совершенно непонятное странное место. Бывший магазин или склад… Театр, что ли?

В длинном и узком коридоре из кирпичных стен висели огромные маски и куклы, везде – на потолке и по сторонам. Они лежали на полу. Когда я ступал на них, раздавалось хлюпанье. Со скрытого в темноте потолка капала ржавая вода.

Качавшая наверху лампа создавала ненормальное ощущение – будто все эти маски и тени движутся, дышат, оживают. Повсюду мелькали куклы и их призраки. Словно я попал в особый параллельный мир масок и теней, который живет своей жизнью. И который затягивает меня больше и больше.

Потом началась вторая волна галлюцинаций.

Передо мной оказалась спина грязного оборванного наркомана, такого же, как я. Он рылся в помойном ведре, которое периодически опрокидывалось на гравий и кирпичную крошку развороченного, осыпающегося переулка. Остального не было видно, да оно и не имело значения.

Наркоман, сидевший спиной ко мне, достал что-то из ведра и принялся… грызть. Из-за его головы выступал дергающийся рыбий хвост – кажется, бродяга пытался сожрать дохлую рыбу. Но… что-то было не так. Он сердился все больше, и наконец, выругавшись, бросил рыбу в сторону, а сам завалился на бок.