Андрей Васильев - Право выбора

Я почесал затылок - вроде было недавно, а поди, вспомни.

- Да я сам, наверное - уверенности в моем голосе не было - Там как было - я Зимину письмо от Еремы отдал, он почитал его и забрал себе. А потом сказал, что надо повстречаться, хуже, мол, не будет. Ну, на третье число и назначили встречу. А чего, что-то не так? Я Ереме этому еще не звонил, все запросто можно в другую сторону повернуть. Да и не рвусь я на эту встречу. И в Касимов тоже очень не рвусь. Ну прямо так не рвусь, что даже могу не кушать!

К слову - вот кто меня спасет!

- В Касимов свой езжай, нечего девочку расстраивать - немедленно разбил мои надежды безопасник - Да и польза в этом есть - тебе передохнуть надо маленько, выглядишь ты не ахти. Бледный ты какой-то стал.

- От работы кони дохнут - угрюмо ответил я ему. Чего веселиться - только ведь обрадовался, подумал, что вывернулся - Тут сбледнешь с лица.

- Кстати - странно, ты час назад, когда водку хлестал, нормальный был - лифт остановился и открыл двери, но Азов не обратил на это внимания. Он неожиданно ухватил меня за подбородок своими очень крепкими и холодными пальцами и задрал мою голову вверх - Вот тебе и раз. Ты с кем волохался, ущербный?

- Ни с кем - пробормотал я, говорить с зафиксированной нижней челюстью было неудобно - Только с Викой, если вы про то, о чем я подумал. И не сегодня.

- Твою мать, на неделю отъехал - Азов был явно зол - Развели в головном здании, понимаешь...

- Приехали - подбородку было больно - Выходить надо.

- Потом поговорим еще - пригрозил Азов и вышел из лифта.

Интересно, что он имел в виду? Впрочем, чего тень на плетень наводить - речь сто процентов о Дашке шла, про нее он спрашивал. Это что же он такое на моей шее углядел, что так разозлился? Явно не засос, мне бы Лика о нем сказала, я же у нее специально спрашивал. Засос и помада на мужике - они как прыщ на лице молоденькой девушки, их сразу видно, издалека, прячь, не прячь.

А если это ни то и ни другое - то что? И как это связано с тем, что у меня там, в этом тряпочно-ведерном закутке просто башню снесло, как у девятиклассника при виде голой соседки? А то, что это все взаимосвязано - не сомневаюсь.

- Чего встал? - шикнул на меня Азов и трижды ударил костяшками пальцев по высоченной желтой двери, которая сразу же распахнулась, как бы приглашая нас входить внутрь.

А здесь с моего прошлого визита ничего не изменилось - все тот же полумрак, все тот же уют и кружащий голову запах - апельсина и еще чего-то неуловимо знакомого, чего-то из детства. Ваниль? Кардамон? Персики? Не могу понять.

- А, вот и неразлучная парочка друзей! - Старик сидел за своим столом, он уже снял пиджак, и его белоснежная сорочка ярко выделялась в полумгле кабинета - Что, дружок, скучал по Илье? Ну, давай, как на духу.

Зимин и Валяев, сидящие за небольшим столиком, уставленным скромными, но явно вкусными закусками, бледные и напряженные, синхронно повернули ко мне головы, ожидая ответа. Лица Старика я не видел, оно расплывалось в глазах, да и полумрак был сильнее, чем мне показалось сначала.

- Мы все здесь одно - неторопливо начал отвечать я - Как в том венике прутики. Вынь один - и посыплется конструкция к нехорошей маме. Соответственно вы Илью Палыча забрали - и всё, кто его заменит? То же и все остальные - вон, если Максима Андрасовича в командировку послать - кто его нам заменить сможет? Никто.

- Ответ хитреца - захлопал Старик, я уловил блеск его миндалевидных глаз - И дипломата. Много слов, все хорошие и правильные, но четкого ответа на ясный вопрос я не получил.

- Так Илья Палыч не девушка, чтобы я по нему томился - немного развязно прокомментировал его реплику я - Он очень двусмысленно прозвучал просто.

- А, так это я вопрос не так задал? - захохотал Старик - Вот ведь! Ну орел, на ходу подметки режет. Максимилиан, ты подбираешь славные кадры, но только вот через небольшое количество лет такие удальцы могут отправить тебя в никуда, желая занять твое место.

- Впредь я буду более осторожен в подборе кадров - пробормотал Зимин.

- Впредь надо думать, кому следует поручать их подбор, а кому нет - неожиданно сказал Азов - 'Кадры решают все' - так ведь говорил один известный нам всем человек?

- Ну, не будь столько категоричен, Илья - благодушно сказал Старик и махнул рукой, разрешая мне сесть. Я плюхнулся на кресло рядом с Валяевым, не в силах бороться с собой взял со столика кусок хлеба и начал намазывать его икрой, остро сожалея об отсутствии здесь масла - Да, в чем-то ты прав, но не принимай поспешных решений и не говори слов, о которых потом можешь пожалеть.

- Илья прав - глухо сказал Зимин, опуская глаза и всей своей фигурой показывая глубочайшее раскаяние - Это моя вина, мой недосмотр, ряд моих же поспешных и даже неверных решений...

- Киф, приятель, не сочти за труд, возьми с полки вооон того шкафа какую-нибудь книгу поувесистее - внезапно попросил меня Старик. Я положил бутерброд, от которого только что откусил изрядный ломоть, на столик, кивнул и, жуя, подошел к книжному шкафу.

Елки-палки, шкафчик-то раритетный. Я не большой знаток антикварной мебели, но есть какие-то вещи, глядя на которые ты сразу понимаешь, что это овеществленное Время. Терпкий запах ушедших дней, не сегодняшняя тонкость и добротность работы, индивидуальность во всем - вот признаки таких вещей. Они как бы говорят: 'Мы всё видели, всё знаем, всё прошли. И тебя переживем, мальчишка'.

Я открыл дверцу (без скрипа, без усилий она плавно обозначила движение, как бы сама, без моей помощи) и дернул за корешок какую-то толстенную книгу в плотной темно-синей обложке, оказавшуюся при этом невероятно легкой.

- Вот эта подойдет? - с набитым ртом спросил я - Это... Как ее?

Я вчитался в буквы на обложке - они оказались не совсем русскими. Такое ощущение, что автор этого труда смешал нащ алфавит с греческим.

- Мате...Мате... матике - наконец прочел я - А автора не знаю, нерусский какой-то, из одного слова.

- Византиец - любезно подсказал Старик - Н-да, хорошая книга, жалко немного мне ее. Ну да ладно, для милого дружка, так сказать... Ты, Киф, положи ее на поднос, да и подпали, хоть бы даже вон от той свечи.

Я глянул налево - и впрямь, там, у окна стоял шандал с горящими свечами. Странно, а чего я его сразу не заметил? С голодухи небось внимание рассеянное стало.

- Жалко - я повертел в руках книгу - Ей же небось лет пятьсот, а то и поболе.

- Поболе, поболе - подтвердил Старик добродушно - Но нам нужен пепел.

Его фраза не оставляла сомнений в том, что я должен спросить: 'Какой?'. Ничего хорошего из этого выйти не могло, но и оказаться на месте этих двоих я не хотел. Сейчас не спросишь - потом опалу жди. Нет уж, нафиг такие игры.

- Какой пепел? - с немного малахольным видом спросил я.

- Такой - голос Старика начинал леденеть - Легкий. Летучий. Вонючий. И много. Чем-то ведь Максимилиану фон дер Эйнфрейну надо посыпать свою главу? Свою пустую, безмозглую, заносчивую главу, которую надо было бы сейчас не склонять вниз с покаянным видом, а попросту усечь! Усечь!