Сергей Сюрсин - Фантастика. Повести и рассказы

– Вячеслав Степанович, – обратился Яковлев к худощавому, – комиссия МЭК, – кивнул он на сопровождающих, – считает ваши исследования угрожающими жизни людей. Мы бы хотели разобраться в этом.

– Расскажите о том, что произошло двенадцатого марта, – попросил старший инспектор, когда Беспалый с помощником усадили их на стулья, предварительно очистив те от бумаг.

– Пожалуй, я лучше начну с того, чем мы занимаемся, – Беспалый оценивающе окинул взглядом свою аудиторию. – Я сам – лингвист, специалист по иероглифическим языкам. Ткачев – опытный программист. Изучая древние манускрипты, я постоянно задумывался над тем, почему иероглифы обычно сложны в написании. Ведь намного легче запомнить и написать простые знаки, такие, как, например, в финикийском алфавите, прародителе современной европейской и арабской письменности. Мне пришла в голову мысль, что за этими иероглифами скрыто что-то более глубокое, открывающее ход в подсознание.

Как сейчас у нас происходит процесс считывания текста? Слово состоит обычно из нескольких букв. Каждая буква, проецируясь на сетчатку глаза, возбуждает определенные нервные волокна, которые направляют сигнал в мозг. При определенных сочетаниях этих сигналов мозг раскодировывает их в соответствующий образ, проявляющийся в нашем сознании.

Возьмем, к примеру, слово «стол». Мозг преобразовывает сигналы от этих четырех букв, и мы воспринимаем в сознании сам предмет. Стоит только одному из сигналов не дойти до мозга или исказиться, как мы воспримем уже не стол, а другой предмет или значение. Например, стул, тол, сто. Кроме этого, следует еще учесть, что восприятие зависит также от того, на каком языке это слово написано. Если на родном языке, то вы воспримете его мгновенно. Если на знакомом иностранном, – то с задержкой. А если на шумерском, который вы видите впервые, – то мозг вообще не воспримет текста.

Теперь возьмем и вместо слова изобразим стол схематически, в виде рисунка. Тогда такой рисунок, знак, воспримется мозгом мгновенно. Причем независимо чьим, – будь то ваш мозг, араба, африканца или древнего шумера. В этом случае исключается необходимость преобразования мозгом множества буквенных сигналов в словесных символах. Останется один сигнал, несущий всю нужную информацию.

Следовательно, можно найти такие иероглифы, знаки, которые будут воспроизводить предмет или действие в сознании любого человека независимо от его умения владеть иностранными языками. Как например, древнеегипетский иероглиф «идти» читается одинаково любым человеком даже сейчас, спустя тысячелетия, так как он является символом, информационным знаком. Значит, можно создать такой язык, который никто не будет учить, но будут знать и читать все люди планеты. Нашей задачей является разработать или, вернее говоря, восстановить этот информационный язык. К сожалению, древние иероглифы со временем значительно изменялись и по сути утратили свои первоначальные информационные функции. Кстати, почему вы вытирали ноги, входя к нам?

– На двери, кажется, было что-то написано, – неуверенно ответил Потапов.

– А на каком языке?

Все недоуменно промолчали.

Беспалый рассмеялся и, быстро подойдя к двери, приоткрыл и сорвал с нее листок с закорючками.

– Здесь действительно написано «Вытирайте ноги», но написано информационными знаками. Эти закорючки воспринимаются глазом как что-то не совсем понятное. В то же время в подсознании возникает образ и ног, и коврика, и что-то еще, вызывающее у вас потребность вытереть ноги о несуществующий коврик. Как видите, мы уже можем похвалиться некоторыми успехами.

– Как вы находите эти знаки? – спросил стажер.

– Компьютер изменяет иероглиф по заданной Ткачевым программе, а мы сидим перед экраном и следим, какие ощущения вызывает та или иная вариация. На выявленный знак накладываем снова вариации для определения глубины и границ информации. На один предмет бывает до нескольких десятков знаков, имеющих один основной, базовый знак и ряд дополнительных. Так, у нас имеются знаки на дерево, дерево с обломанной веткой, зеленое дерево и еще около десятка различных деревьев. Выявленные знаки компьютер фиксирует в памяти.

– И много знаков вы уже нашли?

– Около двухсот. А вместе с их вариациями – около тысячи.

– Предложения уже можно составлять?

– Вы уже читали на двери предложение, – улыбнулся Беспалый. – Но, увы, объем накопленных информационных знаков еще мал, чтобы составлять предложения. Хотя еще одно предложение мы уже почти составили. Виктор, – попросил он.

Помощник поколдовал над компьютером, оторвал высунувшуюся распечатку и вручил Малышеву.

– Жил-был у бабушки серенький… – нараспев начал стажер, но оборвал себя и искоса глянул на каменное лицо своего начальника.

– Все верно, – сказал Беспалый. – Здесь действительно информационными знаками записана известная детская песенка. Пока только одна строка, дальше еще не составили.

– Я прошу все-таки остановиться на том, что произошло двенадцатого марта, – прервал их Потапов.

– Об этом лучше расскажет Ткачев, – сказал Беспалый.

– Я разработал новую программу варьирования знаков, – начал Ткачев. – Двенадцатого мы решили обкатать ее на компьютере. Для пробы взяли знак «бег» – вариацию от знака «идти». Выявили знак «бег вприпрыжку», «радостно бежать», «бежать от испуга». На следующей вариации на меня накатилась волна ужаса, и я выскочил из лаборатории вместе с Вячеславом Степановичем…

– На меня нашло то же самое, – пояснил Беспалый. – По-видимому, мы вышли на знак из области восприятий страха, причем настолько эмоционально сильного, что в подсознании сработал рефлекс, прогнавший нас от экрана.

– Затем, – продолжил Ткачев, – немного очухавшись в коридоре, мы попытались вернуться в лабораторию, но не смогли пересилить себя. Возникало чувство, что там находится нечто ужасное, не поддающееся определению. Только через два дня ощущения притупились, и мы продолжили исследования. А в тот день пришлось привлечь на помощь программистов из соседней лаборатории, чтобы убрать с экрана этот знак. Мы предупредили первого, чтобы он не смотрел на экран. Тот не удержался и попал под действие знака, так и не успев переключить компьютер. Второму мы завязали глаза, и он переключил вслепую.

– Значит, ваши знаки могут оказывать психическое воздействие на людей, – констатировал Потапов, кинув удовлетворенный взгляд на своего помощника.

– Могут, возможно, – нехотя согласился Беспалый. – Но, во-первых, мы выявили всего один опасный знак. По такому объему невозможно досконально изучить и дать достоверное заключение о степени его опасности. Во-вторых, этот знак мы ввели в отдельный файл компьютера и закодировали. Код знаем только мы двое, так что доступ к нему невозможен. К тому же мы не собираемся применять его и испытывать на других людях.