Игорь Денисенко - Программист

Но ни имени, ни фамилии, ни сути того, что он там изобрел я не знал, и не знаю. А вот с хозяином лупоглазого мерина знаком, это мой сосед, которого я уговорил по легкому немного заработать. Не спрашивайте меня, откуда я вообще узнал о такой возможности инвариантного развитии событий. Не спрашивайте меня, почему и как пришёл к тому, чем занимаюсь сейчас. Скажу только, что раньше я действительно занимался железом — маленький сервис центр, где мои подчинённые ремонтируют оргтехнику и сейчас существует, и там я бываю, каждый день или почти каждый день, хотя компьютеры уже перестали меня занимать. Для чего я это пишу? Наверное, для того, чтобы навести порядок в своих мыслях, и понять в первую очередь для себя. Понять, как устроен этот мир, и почему именно так он устроен. А потом выложу написанное в интернет и пусть гуляет в сети. Кто-то примет моё повествование за фантазию, кто-то назовёт глупостью, а кто-то задумается. Вот для тех, кто задумается, и пишу, и, для того чтобы разложить всё по полкам, начну с первых записей моего дневника.

Серое утро, серый снег за серым окном, серый воздух маревом поднимается от серого асфальта к серому небу. Насыщенный такой воздух выхлопными газами, подумал я, затягиваясь сигаретой у открытого окна. Морозный воздух клубами заходил в кухню. На столе стыл чай в большой кружке с изображением тройки лошадей. Стояло темное рабочее утро, в 8:30 небосклон только-только серел. В обще то, официально я открываюсь в 9:00, но привык приходить пораньше, чтобы вот так не спеша покурить, выпить кружку чая, доделать вчерашние дела, и уже окончательно проснувшись, встречать клиентов.

Внимательный читатель, прочитав первые строки, сразу же может выводы, что и жизнь у меня такая же серая, как описание утра и в какой-то мере будет прав, серые будни они и в Африке серые будни — разделка крокодилов, распиловка бивней слонов, сбор бананов и так изо дня в день. Тоска смертная. Ан, нет, может и серое, и непримечательное было то утро, но мне на него было плевать в прямом и переносном смысле. Задушив окурок в баночке из под нескафе, я сплюнул в открытое окно. На подъёме я нынче, на подъёме. И пусть день сер, и вывеска «Сервис-центр „Комп-мастер“» уже порядком выцвела и была по-своему сера и безлика, но пока всё удавалось. Компьютеры в моих руках оживали, принтеры бойко печатали, и деньги текли узким ручейком. Поэтому на серое утро, провонявшее автомобильным перегаром, мне было наплевать. Дела шли, ещё пара таких дней и за аренду помещения уже сумма накопится, а всё остальное пойдёт в мой тощий карман, конечно за вычетом налогов и сборов. Благо частники чеков и счет-фактур не требуют. А с организациями я связывался редко и брал не как с простого люда, а, впрочем, всё равно меньше чем конкуренты, расположившиеся в большом просторном офисе в соседнем квартале.

— Хрум, хрум, хрум, — сказал серый снег под ногами за окном. Кто-то шёл. Мимо или ко мне?

— Кры, кры — прогнулись железные ступени на крыльце — значит ко мне. И тишина… Странно. Чего стоим? Почему не заходим? Не иначе как пришелец вывеску изучает и расписание на дверях.

— Итиего, — матерно проскрипела пружина на железных дверях, когда я стоял уже за прилавком, разделяющим комнату на две неравные части. На меньшей половине стоял диванчик и телек для посетителей, а на большой — три стола и импровизированный стеллаж вдоль стены для размещения оргтехники и расходных материалов.

— Здравствуйте, — с улыбкой произнёс я, рассматривая пожилую женщину с системным блоком, перетянутым бельевой веревкой в руках.

— Здравствуйте, — улыбнулась она в ответ. — Помогите моему горю. Сломалась железка. С детьми не могу связаться уже неделю, а тут соседка подсказала, что через два дома от нас вы есть.

— Так точно, есть. Давайте его сюда, сейчас посмотрим.

Комп был старым, судя по внешнему виду коробки — четыреста семьдесят восьмой сокет, не иначе, автоматически отметил я.

— Что с ним? — спросил чисто риторически, поскольку клиенты как правило понятия не имеют, что с их железом, а тем временем, поставил системник на стол, подключил клавиатуру, мышку, монитор.

— Да, ничего… Черный экран и пишет иероглифы какие-то, — вздохнула женщина.

Материнское плата живое, уже хорошо, подумал я, придавливая кнопку и смотря на черный экран монитора.

— Вы только скажите, дорого обойдется его сделать? — не унималась женщина, — Если дорого, то может и не стоит его делать, а может в рассрочку как-нибудь? А то я совсем извелась, там внук в историю попал, а что там и как не знаю. Сотовым телефоном не пользуюсь, ода радость по скайпу с детьми поговорить.

Меж тем, я, прочитав на экране надпись, которая вещала об отсутствии жесткого диска, раскручивал болтики и прикидывал, что идэешных жестких у меня три штуки — на 40, на 80, и 160 гигабайт. Какой предложить женщине? Если бесплатно, поставлю сороковку, деньги возьму только за установку программ. Что взять с бедной женщины? Старушкой, её язык не поворачивался назвать. Вот странно, вроде старушечья пуховая шаль на голове, видавшее виды пальто с песцовым воротником, сапоги прошлого века. А вот на лицо женщина старой не была, чуть за 50, не больше, да и фигура самую малость раздалась в стороны, и глаза черные, живые, со смешинкой. Не то, что некоторые уже после сорока лет оплывшие, с бесцветными потухшими глазами и намалеванными витринами лиц, со стороны и возраст не определишь, то ли ей тридцать лет, то ли уже на пенсии. Откинув крышку системника в сторону, чисто по наитию переткнул клейму питания на винчестере, цепляя заодно пальцами комок пыли с паутиной.

Клавиатура подмигнула всеми тремя светодиодами, и комп заскрежетал загружая вывеску экспи.

— Вот и всё, — улыбнулся я, — можете забирать.

— И всё? — удивилась женщина, — А сколько я вам должна?

— Да нисколько, — отмахнулся я, — просто контакта в разъеме не было.

— А откуда вы это знали?

— Ниоткуда. Просто железо люблю, и оно отвечает мне взаимностью, — ответил я. Третий день именно так и было, масть шла, всё спорилось.

— Да… Вижу, вижу, — закивала головой женщина, почему-то закрыв глаза. И с закрытыми же глазами она стала говорить дальше: — В прежней жизни кузнецом был, потому и железо любишь. Лёгкие у тебя слабые, смотри до плеврита дело не доведи. Левая почка опущена. Били тебя. Пить уже не пьёшь. Молодец. Молится за тебя предок твой, который священником был.

Тут я, честно говоря, оторопел. Не каждый день такие откровения выслушиваю, тем более, что всё сказанное незнакомкой было сущей правдой. Ладно, здоровье, оно у большинства не важное, и в прежней жизни, если таковая была, мог быть кем угодно, пусть даже кузнецом. Но откуда вещунья могла узнать о моём прадеде (отец матери моего отца), служившем в Полтавской церкви? Ведь о нём я практически и сам ничего не знал, кроме имени Степан, и то, о его профессии мне поведал отец незадолго до своей смерти.

Читать дальше