Алексей Кунин - Бэкап

– Кладбище науки уставлено надгробиями исследователей, которые испытывали на себе собственные изобретения, – мрачно отозвался я. – К тому же, не думаю, что у каждой единицы из названного вами человечества найдется десять миллиардов для оплаты операции.

– Бессмертие – удел избранных, – пожал плечами Гранжан. – В конце концов, это просто бизнес – ничего личного.

– Люди – это не бизнес, Рене. Именно это – личное. – Я усмехнулся: вряд ли до швейцарца дошла моя внезапная литературная шутка. – Давайте прекратим этот спор, – я снова взглянул на циферблат: три минуты до отключения. – Я принял решение, вы, как я понимаю, оспаривать его не будете, так что завтра мои адвокаты свяжутся с вами по срокам возврата десяти миллиардов.

– Вы все равно вернетесь к нам, – хмуро сказал Гранжан, едва скрывая рвущееся наружу раздражение. – Вы точно знаете, что вам осталось – максимум три года. И знаете что? Когда вы придете, на моих дверях будет висеть новый ценник – двадцать миллиардов. Так что советую вам крепко подумать, мистер Рыкоф, прежде чем вы покинете территорию комплекса.

– Я рискну проверить теорию Окадо о генетическом пределе на себе, – кивнул я. – О вашем совете я обязательно подумаю, а вы не забудьте про те четыре миллиарда, обязательство об уплате которых лежит сейчас в архиве МРБО. – Я улыбнулся, видя как вытягивается лицо швейцарца. Он явно не ожидал от меня осведомленности об этой стороне его сделки с Петром.

– Всего доброго, господин Гранжан, – пожелал я и отключился. Обратный отсчет вышел на финальные шестьдесят секунд.

Пришло время поторопиться. Если я правильно оценивал швейцарца, а за прошедшие сутки я узнал о нем достаточно, услышав о моем отказе от контракта он не мог не задуматься о соблазнительном варианте моего исчезновения. Согласись я на повторную операцию – и окажусь под его контролем как минимум на следующие двадцать лет, так что он мог не волноваться, что его тайная сделка с Петром выйдет наружу. В противном случае, до самой моей смерти ему придется жить под страхом обвинений в незаконном доступе к оружейному арсеналу Японии.

Сейчас у него был единственный шанс добраться до меня, пока я не добрался до места, где меня прикроет мощь собственной военно-финансовой империи. Поэтому я и тянул с признанием о разрыве контракта. Вряд ли у Гранжана хватит времени организовать убийство или похищение за пять минут, отделявшие мое заявление от прекращения протокола «Фукусима».

– Вы действительно хотите отказаться от контракта? – недоуменно спросил Накдазава, наблюдая за моими сборами. – Но почему?

– Извините, Акихиро, – ответил я, надевая халат, позаимствованный вчера у Мику, – но у меня сейчас совершенно нет времени. Возможно, мы с вами еще встретимся и поговорим об этом, но потом. Все потом.

Я проверил карманы. Все мое нехитрое богатство составляли «Тайпан», уже привычно устроившийся в заднем кармане комбеза, коробочка с последней дозой лекарств, магнитная ключ-карта Тетсуо и обнаруженная в том же комбезе карта проезда в токийском сабвэе. Затем я распорол подкладку пиджака, твердого от засохшей крови, и вытащил тонкую пластинку интелфона. Один из первых пунктов инструкции по безопасности, разработанной мною самолично для топ-менеджеров «MTR Inc.», гласил: всегда иметь при себе скрытый резервный источник связи.

Цифры на табло мигнули, сложились в нули и по всему зданию разнесся гулкий вой сирены. Из-под потолка раздался механический голос: «Протокол «Фукусима» прекращен. Просьба персоналу покинуть территорию комплекса в целях проведения посткарантинных мероприятий. Протокол «Фукусима» прекращен…»

– Прощайте, Акихиро. Всего доброго, Амели. Простите за доставленные неприятности. – Я посмотрел на прикованную к креслам парочку, немало пережившую вместе со мной за прошедшие сутки, и попытался ободряюще улыбнуться. Судя по всему, не очень удачно.

Накадзава лишь меланхолично кивнул, бельгийка улыбнулась: возможно, она рассматривала меня как потенциального работодателя? Я подошел к двери, сейчас распахнутой, как и все двери здания, и хотел уже шагнуть из комнаты, как вспомнил мысль, пришедшую ко мне во время разговора с Гранжаном.

– Кстати, Акихиро, – повернулся я к встрепенувшемуся японцу. – Вы ведь уже запустили процесс клонирования? Что будет с биологическим материалом?

– Утилизация, – пожал тот плечами после недолгого раздумья.

– Тогда я прошу вас не прерывать процесс и сообщить мне, как только пройдут роды. Я пришлю людей и они заберут ребенка. Если Гранжан вдруг вмешается в процесс, скажите ему, что я буду крайне недоволен. Он поймет.

Я повернулся и, не дожидаясь новых расспросов, шагнул в коридор.

Я шел по развороченному парку, огибая воронки от ракетных взрывов и вдыхая вечернюю прохладу. Сейчас, в халате, я растворился среди сотен таких же сотрудников центра, спешащих на волю из суточного заточения. Ни один полицейский или сотрудник безопасности не смог бы вычислить меня в этой толпе. Где-то сбоку мелькнули лица Мику и ее друга.

Приближался главный выход с территории парка. Каким-то чудом Гранжан успел организовать там пост: трое человек в униформе службы безопасности «Церебрума» стояли неподалеку от ограды, пытаясь высмотреть меня среди множества белых халатов.

Многие вокруг меня держали руки возле уха, в желании как можно быстрее донести до родных и близких весть об освобождении. Что ж, неплохой повод закрыть лицо, тем более, что и позвонить есть кому. Я набрал номер на интелфоне, приложил к уху: выход из ограды был уже совсем близко.

– Алло.

– Привет, Харви, это опять я.

– Я все передал Анджею, он уже выехал. У тебя там все в порядке?

– В абсолютном, – я скособочился, подходя к распахнутым воротам. Между мной и наблюдателями было не меньше двух десятков человек.

– Приглашение на завтрашний обед в силе? Не терпится услышать о твоих приключениях.

– Конечно, все в силе. Хотел попросить, чтобы ты заодно захватил мое завещание, хочу его переделать.

– Переделать? Это, конечно, не мое дело, но чем тебе не угодил Аллен? И кто его заменит, если не секрет?

– Мой сын.

– Сын? – рассмеялся Росс. – Питер, я же твой адвокат. Я бы знал, если б у тебя был сын.

– Тем не менее, он есть. И даже больше, чем сын. Завтра все расскажу. До встречи.

Я нажал отбой и огляделся. Проход в ограде благополучно преодолен и теперь поток белых халатов нес меня к ближайшей станции метро. Сейчас уже начинался вечерний час пик, так что никакому Гранжану не удастся меня отследить в том человеческом океане, волны которого сейчас нахлынут на станции метро. Я свободен.

Возле ведущих вниз ступенек я оглянулся и посмотрел на виднеющуюся вдалеке ограду комплекса, все еще окруженного редкой цепью полиции, не пропускающей внутрь зевак и журналистов. Ринго Пак, наверно, уже сидит в студии Nippon Television на фоне зеленой стены и готовится давать интервью об очередной победе полиции над терроризмом.