Виталий Вавикин - Техно-Корп. Свободный Токио

– Почему я не видел твою татуировку, когда мы были в постели? – спрашивает Ючи.

– Потому что ты должен был спросить об этом сейчас, – говорит Файлин.

Еще одно уравнение. Еще одна прогнозируемая случайность.

– Забавно, – говорит Ючи, – в какой-то момент я и сам думал об этом.

Он показывает свое запястье. Файлин смотрит на иероглиф судьбы.

– Ну что ж… Кажется, наши модули работают в унисон, – говорит она.

Ючи хочет спросить, пользовалась ли она своей татуировкой, когда они занимались сексом, чтобы предугадать его желания, но не спрашивает. Не спрашивает и Файлин, хотя в голове тот же вопрос. В эту ночь они дополняли друг друга, понимали, предвидели каждое желание. Как наномеч якудзы является продолжением его руки, так их тела сегодня продолжали друг друга. Их гениталии стали соединительным шлейфом. Их тела – сложными биологическими системами, созданными дополнять друг друга.

– Нужно будет как-нибудь повторить, – говорит Ючи.

Файлин улыбается и продолжает одеваться. Одежда скрывает ее тело. Ючи пытается вспомнить, как началась эта ночь, вспомнить обратный процесс, когда тело Файлин обнажалось перед ним, а не пряталось от него. Странно, но он не помнит. Минувшая ночь похожа на связь в нейронной сети, когда можно пропустить прелюдии и сразу перейти к делу. Вот только сейчас Ючи не хочет ничего пропускать. Ему не нужны нейронные образы, он хочет реальных воспоминаний.

Файлин уходит. Не остается ничего, даже запахов. Лишь только минувшая ночь цепляется к ресницам, тянет их вниз. Ючи принимает наностимулятор. Крошечные механизмы выкачивают из его тела энергию, пропускают сквозь себя и стимулируют мозг, прогоняя сон. Никаких последствий, пока ты молод. Микромашины справятся даже с похмельем.

Ючи одевается – молодой инженер на токийской фабрике синергиков. Во время учебы он никогда не был лучшим. Пытливым – да, лучшим – нет. Тем более что технократы-лекторы никогда не поощряли любопытных. Изучать и совершенствовать – таким был их девиз. На фабрике синергиков тоже был какой-то девиз, вот только Ючи давно перестал обращать на все эти девизы внимание.

Его перевели в отдел брака и поставили на карьере крест. Особенно смущала управляющий персонал нейронная татуировка судьбы, которую Ючи сделал еще в годы учебы. Ему предлагали избавиться от этого модуля за счет фабрики, но он отказался. Нет, Ючи не был революционером, скорее реинкарнацией умного хипстера. Не нравились ему и технологические нигилисты, хотя их представители пытались завязать с ним дружбу, надеясь с его помощью проникнуть на фабрику. Они ненавидели синергиков, считая их главным атрибутом технократии, в сути которой лежит превращение человека в машину.

«Чокнутые ублюдки», – думал о них Ючи. Однако изучив пару исторических нейронных отчетов о подрывной деятельности революционеров, разработал и интегрировал в одного из поступивших в отдел брака синергиков прототип личности латиноамериканского революционера Эрнесто Гевары. Это была просто шутка, призванная скоротать свободное время. Мозг синергика был поврежден и не подлежал восстановлению. Его все равно должны были отправить на переработку, но, когда технократический персонал фабрики узнал о том, что сделал их сотрудник, его не только уволили, но и отдали под суд.

Процесс был показательным, но наказание не предусматривало ни штрафов, ни отправки в коррекционные тюрьмы. Ючи обвиняли в злоупотреблении служебными обязанностями и хранении запрещенных законом нейронных реконструкций. Ючи не относился к процессу серьезно, а когда суд постановил понизить его социальный статус до уровня начинающего помощника инженера, вообще решил, что проще будет избавиться от жидкого чипа идентификации, который система образования интегрировала в его тело в выпускных классах школы.

Процедура была простой и безболезненной. По сути, Ючи просто выбросил свой паспорт и трудовую книжку. Да и не нравилась ему идея, что в его теле находится активный модуль, созданный технократами. Кто знает, на что еще кроме сбора и передачи информации он способен? У синергиков, например, этот модуль был напрямую подключен к нервной системе. Технология была экспериментальной, Ючи сам десятками удалял эти модули, мешавшие нормальному функционированию систем биороботов, когда еще работал на токийской фабрике по их ремонту и утилизации, но кто знал, какими будут следующие модели? Да и правительство никогда не скрывало, что в основе идеального общества видят тоталитарную технократию.

В общем, Ючи сделал пару официальных запросов на удаление модуля идентификация, получил отказ и обратился к нелегалам, жалея лишь о том, что жидкий чип придется выводить из организма естественным путем, разрушив его целостность. Старый тек-мастер приготовил нанораствор и впрыснул его в кровь Ючи. Чип должен выйти из организма с потом в ближайшие три дня.

– Ты будешь потеть своим социальным статусом, – пошутил тек-мастер.

Ючи понравился его имплантированный левый глаз, превращенный в высококачественную камеру с большим приближением. Если бы у него самого была такая штука, когда он работал на фабрике синергиков, то ремонт сложных механизмов занимал бы намного меньше времени. (Забегая вперед можно сказать, что спустя три года наличие такой камеры станет обязательным для сотрудников ремонтного и сборочных отделов фабрики). Но вместо камеры в тот день Ючи решил сделать себе нейронную татуировку памяти.

Тек-мастер принял заказ, но предупредил, что интеграцией будет заниматься другой человек. Ючи сказал, что ему плевать, но когда три дня спустя пришел заказанный модуль и Ючи явился в салон, то его встретила Файлин. Встреча не была случайной.

Интеграция модуля памяти продолжалась больше часа, и все это время Файлин расспрашивала его о судебном процессе. Особенно ее интересовала возможность интеграции в синергика спроектированного сознания. О том, что в качестве прототипа Ючи использовал образ латиноамериканского революционера, она вообще не могла говорить спокойно – глаза вспыхивали, на щеках появлялся румянец. Ючи мог поклясться, что Файлин возбуждает эта идея, возбуждает как женщину. И этот ее румянец на щеках, эти горящие глаза… Ючи чувствовал, как возбуждается вместе с ней…

Их союз был странным и нелогичным – особенно если учесть, что один осознанно удалил из своего тела идентификационный модуль, вычеркнув себя из социальной технократической системы, а другая всеми силами старалась повысить свой социальный статус. Они никогда не рассказывали друг другу о своих семьях, но разительные отличия были и там. Да везде, наверное, были различия – в характерах, взглядах на жизнь. Но ночью, в моменты близости, все эти различия ничего не значили…