Виталий Вавикин - Техно-Корп. Свободный Токио

– Когда ты подрастешь, то сможешь понять их, – пытается успокоить ее Файлин.

– Тогда я хочу стать взрослой прямо сейчас, – плачет Юмико.

Женщина в теле синергика пытается обнять ее, но девочка убегает в комнату, которую отвел ей тек-инженер по имени Ючи, запирается там и не выходит, пока Файлин не обещает сделать ей нейронную татуировку памяти.

Ючи нет дома, и Файлин знает, что он не одобрит подобной интеграции, но если это поможет Юмико успокоиться, то Файлин готова к скандалу. К тому же у девочки тело тридцатилетней женщины, так что проблем установки жидкого модуля не будет. Да и уровень восприятия можно будет настроить на минимальную активность. И, если честно, Файлин не может больше слышать, как плачет ребенок. Первый ребенок, расплакавшийся у нее на глазах за долгие годы. Ребенок, которого у нее никогда не будет. И вся эта красота, вся эта идеальность ее тела ничего не значат.

Сначала, когда погибла ее биологическая оболочка, Файлин не хотела быть женщиной, вообще ничего не хотела. Она смотрела на Ючи как на друга и не вспоминала того, что было между ними прежде. Но потом она поняла, что может заниматься тем, что любит. К тому же тело синергика было более точным. Она могла интегрировать нейронный модуль любой сложности. К ней даже обращался глава клана Тэкия. О большем в тот момент Файлин не могла и мечтать. Вместо бесполого тела синергика-официанта Ючи мог использовать тело поставляемых в бордели синергиков. Он выбрал официанта, и Файлин уважала его за этот выбор. Он понимал, что ей будет нужно в тот первый момент, когда чувство смерти висит на плечах, а привычка к новому телу и смирение кажутся невозможными. Но потом появилась работа, а следом за работой желание вернуться к полноценной жизни. Тело не могло любить, но сознание стремилось лишь к этому. Это не было старое чувство, вспыхнувшее с новой силой. Файлин училась любить Ючи заново. Она долго не признавалась ему в этом, лишь просила добавить ее лицу возможность выражать эмоции, затем попросила сделать грудь, изменить цвет глаз…

Ючи был гением, и то, во что он превратил ее тело, стало шедевром. В какой-то момент Файлин показалось, что все может стать как раньше. Пару месяцев ей удавалось притворяться обычным человеком. Они жили с Ючи как когда-то раньше, когда у нее еще было настоящее тело. Но потом Файлин поняла, что каждый раз, когда они занимаются сексом, Ючи делает это совсем не так, как раньше. И как бы сильно она ни притворялась, ее тело все равно останется телом синергика. И еще бедой было то, что это тело создал Ючи. Они лежали в постели, а Ючи оценивал творение рук своих, проверял работу систем, и если что-то барахлило, то спешил это исправить. Подобные поступки приводили Файлин в бешенство.

Файлин никогда не думала о том, чтобы уйти от Ючи. Он дал ей новое тело, новую жизнь и смысл, да и не знала она, куда идти. Синергика с сознанием человека ждала полная утилизация, если до него доберутся технологические инквизиторы. Но не могла Файлин и принять свою жизнь. Ей нужны были маленькие скандалы, в которых она сможет завуалировать свою обиду на судьбу. Поэтому она хотела, чтобы Ючи изменял ей, тянулся к настоящим людям, настоящим женщинам, обладавшим огромным количеством недостатков и одним, но перекрывавшим все остальные минусы преимуществом – человечностью. В такие дни Файлин устраивала ему скандалы, а потом злилась месяцами, притворяясь, что готова уйти. Это помогало ей успокоиться на какое-то время, затем все повторялось.

Случай с Юмико стал одним из таких скандалов. Особенно нейронная татуировка памяти, которую она интегрировала в это взрослое тело незрелого ребенка. Она знала, что Ючи это не понравится, знала, что у них вспыхнет новый скандал, новая размолвка. Скандал творца и его идеального создания. Но каким бы гениальным ни был Ючи, он все равно не мог подарить своему творению человечность. Взять хотя бы эту девочку по имени Юмико, этого ребенка. Разве когда-нибудь тело синергика сможет произвести на свет ребенка? Нет. Ючи может лишь подарить ей ребенка-синергика, собрать его, может быть, заставить расти, развиваться, но это будет совсем не то.

Все это Файлин планировала высказать Ючи сразу, как только он скажет ей, что не нужно было интегрировать ребенку в теле взрослой женщины модуль памяти… Но Ючи не сказал – осмотрел нейронную татуировку, кивнул и сказал, что ему нужно работать.

– И это все? – растерянно спрашивает Файлин.

– Это взрослое тело, – пожимает плечами Ючи. – К тому же модуль памяти можно поставить на минимум или вообще деактивировать…

Но вместо деактивации Файлин увеличивает пропускную способность модуля. Юмико сама просит ее об этом. Не сразу. Сначала она не знает, за что взяться, что запоминать, что изучать. Химия, физика, гуманитарные науки, основы нейронного программирования…

– Изучай просто жизнь, – советует Файлин, и это становится толчком, отправным пунктом.

Детское сознание впитывает жизнь как губка. Сотни нейронных реконструкций настоящего, тысячи историй, бесконечный поток новостных выпусков. Сознание Юмико, заключенное в мозг зрелой женщины, работает как машина. Но чем больше она узнает, тем больше появляется вопросов и желания знать еще больше. Намного больше.

Мимолетные откровения гаснут в лучах последующих знаний. Истина выжигает истину, обрастает деталями, подробностями, становится невыносимо сложной, но затем вспыхивает и прогорает, оставляя лишь угли. Анализ события, понимание, а дальше анализ своего собственного анализа и детальный пересмотр пониманий.

Юмико растеряна, напугана и опустошена до безразличия. Какое-то время та часть сознания, где еще сохранился ребенок, играет с куклой-синергиком, но игры становятся сложнее. Появляется осознание личности и социума, которые крошатся и ломаются под натиском новых знаний. Процесс наблюдения и развития кажется бесконечным, пока в какой-то момент не приходит безразличие.

Юмико не может ничего объяснить, но одновременно с этим ей все предельно ясно. Она продолжает захламлять сознание информацией, но знания уже живут отдельно от ее личности. Юмико устала, и Юмико скучно. Ее кукла-синергик никогда не станет человеком. Ее друг-синергик – Файлин – никогда не станет полноценным членом общества. Ее собственное детство никогда не вернется. А она сама никогда не станет тем, кем она должна была стать, пока интеллектуальные пули, выпущенные начальником «Тиктоники», не забрали жизнь, уничтожив ее настоящее тело. Но она не может ненавидеть этого человека. Ненависть ничего не изменит. Но и простить начальника «Тиктоники» невозможно. Знания могут оправдать абсолютно все и могут все опровергнуть. Они дают смысл и забирают его.