Виталий Вавикин - Электрические сны

– Не говори, что я не предлагала остаться, – заворчала на Арга Киф.

Шокированные пассажиры медленно приходили в себя. Будущие рабы. Они перешептывались об этом сначала робко, затем начали повышать голос. Возмущение нарастало, как чуть раньше разгоралось пламя революции на их спутнике. Появились лидеры. Они строили планы, которые включали в себя как переговоры, так и попытку силой вернуть власть над кораблем.

– Но если нам удастся захватить шаттл, кто будет управлять им? – подал голос Арг, когда активисты начали подсчет допустимых потерь. – Нужно ждать.

– А ты, я смотрю, и здесь уже готов служить, – зашипела на него Киф.

Торговля людьми не была для пиратов новинкой. Об этом говорили клетки, в которые посадили пленников, как только их шаттл приземлился на Сателлите-Четыре. Клетки установили на грузовые машины и спешно увезли с территории космопорта. Загородные дороги были ухабистыми и разбитыми. Вдоль дорог колосились заброшенные поля. Киф слышала, как кто-то из образованной элиты тихо переговаривался, обсуждая историю этого Сателлита.

– Они либо грабят нас, либо ведут гражданские войны на своей земле, – говорили они.

Киф не хотела слушать, не хотела думать. Она закрыла глаза. Машина ехала слишком быстро для разбитой дороги, то и дело подпрыгивая на ухабах. О сне можно было и не думать. И еще эта клетка! Клетка раздражала Киф больше всего. Клетка, в которой должны были перевозить животных, но не людей. И мысль об этом рождала у Киф дикую фантазию несуществующей картины о том, как в клетках перевозят людей со звериными головами. А за рулем машины сидит капитан Джюн – робот с глазами-камерами, хотя в действительности он был обыкновенным человеком, желавшим просто напугать любопытного мальчишку. Да и не было его сейчас здесь – лишь щуплый водитель с густыми черными волосами, в центре которых красовался свежий шрам. И больше никого – пираты считали, что клеток для пленных достаточно. Куда им бежать? Вокруг грязь дорог и поля.

Они ехали до поздней ночи, но им не встретилось ни городов, ни поселений. Были только случайные прохожие, да пару раз встречались грузовики с крытым кузовом. Дорога петляла целую вечность, и уже начинало казаться, что это какой-то кошмарный сон, когда грузовик с рабами наконец-то добрался до города. Ворота были открыты, но возле них толпилась вооруженная охрана. Строя и порядка не было. Грузовик притормозил, водитель перекинулся с охранниками парой шуток. Рабов отвезли по узким улочкам, окруженным каменными домами с открытыми окнами, на центральный рынок. Кран под управлением пьяного крестьянина сгрузил клетку, дважды едва не разбив ее о стены. На площади было тихо, но где-то далеко время от времени раздавались выстрелы. Было тепло, но иногда на площадь, прокрадываясь по узким улочкам, проникал холодный ветер.

– Папа, мне холодно, – сказал мальчик, которого в шаттле напугал капитан Джюн.

Его отец снял куртку и укрыл сына. Мальчик прижался к нему, закрыл глаза. Киф смотрела, как ребенок засыпает. Вздрагивает, тревожно открывает глаза, оглядывается, но сон уже в его голове. Сон, о котором сейчас можно только мечтать.

Киф не сомкнула глаз до утра. Сидела и смотрела, как спит мальчик по имени Биз, не обращая внимания, что встает солнце и теплые лучи играют на его лице. Спит и агент Арг. Спит, словно ничего не случилось. Киф подумала, что ему, наверно, действительно все равно кому служить. О себе она не думала. Реальность превратилась в сон. Даже когда пришли перекупщики и начали переписывать свой товар – элиту, бежавшую с Сателлита-Один в лучшую жизнь. Когда очередь дошла до Киф, она хмуро сказала, что жила в Нижнем городе и не имеет к элите никакого отношения.

– Мне неважно, где вы жили, мне нужно знать, чем вы занимались, – так же хмуро сказал нестарый, но уже беззубый торговец.

– Она была художником, – подал голос Арг.

Торговец нахмурился, смерил агента оценивающим взглядом, затем снова уставился на Киф.

– То, что он сказал, правда? – спросил он, и, когда Киф кивнула, сказал, что это хорошо. – Очень хорошо. – А затем повернулся к Аргу. – А чем занимался ты?

– Он продавал тела бедняков богачам, – ехидно ответила за агента Киф.

– Значит, продавец? – беззубый торговец улыбнулся, думал о чем-то какое-то время, затем неожиданно протянул Аргу бутылку с водой.

Арг кивнул. Торговец кивнул в ответ и продолжил свой опрос.

Обнесенный высокой стеной город просыпался. На центральную площадь тянулись местные жители. Они не собирались принимать участие в послеобеденных торгах, но посмотреть, как это происходит, хотели. В основном это были старики и дети. Охраны по-прежнему почти не было. Киф сидела, прижавшись спиной к решетке, и смотрела, как в центре площади собирают из щитов не то сцену, не то эшафот – она так и не поняла. Опрашивавший их торговец снова подошел к клетке и велел всем привести себя в порядок.

– Товар должен выглядеть достойно, – сказал он, но никто не обратил на него внимания.

Торговец не то рассердился, не то обиделся, потоптался на месте, разглядывая свой товар, и подозвал к себе Арга.

– Хочешь привилегий? – спросил он и, когда Арг кивнул, велел ему позаботиться о том, чтобы рабы хорошо выглядели перед торгами.

– Сделаю все, что смогу, – пообещал агент.

Торговец кивнул. Арг кивнул в ответ.

– Ну, вы слышали, что от вас требуется, – сказал он, когда его покровитель ушел.

– Ты всего лишь чернь, – пренебрежительно сказал высокий мужчина с длинными соломенными волосами. – Такая же чернь, как и она, – он указал на Киф. – Не думай, что мы станем подчиняться тебе. Мы – элита, а ты – никто.

Он шагнул к Аргу, не то собираясь подавить его своим гневным взглядом, не то действительно готовый вступить в схватку. Так, по крайней мере, казалось в первые мгновения, пока кулак Арга не врезался, описав дугу, в ребра блондина. Мужчина пошатнулся и осел, жадно хватая ртом воздух.

– Кто-нибудь еще думает как он? – спросил Арг.

Новых смельчаков не нашлось. Бывшая элита засуетилась, неловко пытаясь привести себя в порядок. Несколько женщин попробовали докричаться до охранника, отделявшего клетку с рабами от собравшейся любопытной толпы, и попросить у него воды, чтобы умыться. Охранник обернулся, долго смотрел на них, но так ничего и не сказал.

– Тебя это тоже касается, – сказал агент Киф.

– Лучше, чем есть, я уже не стану, – сказала она.

– Тогда просто притворись, что прихорашиваешься, – он забрал у ближайшей женщины расческу и протянул Киф.

Киф не стала спорить. Устала спорить. Она расчесала волосы и вернула расческу хозяйке.

– Оставь себе, – скривилась женщина. – Я не стану расчесывать свои волосы после тебя, – даже в клетке она продолжала выполнять полученную с детства установку пренебрежения.