Сергей Лифанов - Те Места, Где Королевская Охота[Книга 1]

И мнимый мастер стоял потупившись, как оплеванный, и молча набычившись переваривал все нелицеприятные эпитеты, которыми обильно награждал его настоящий карамельный Мастер, радуясь только тому, что эта симпатичная девушка, которая так старательно пыталась выдать себя за аристократку — и вовсе она не «первая встречная–поперечная», как в сердцах сказал отец, — что эта девушка не слышит сейчас их.

Отец еще долго продолжал выговаривать его за самоуправство («И откуда он только слов таких столько знает?» — думал Катрей) и закончил отповедь уже тогда, когда экипаж с Алики давно скрылся из виду:

— Есть более простые способы привлекать к себе девиц, — буркнул мастер Каламе сердито и, покосившись на окарину, которую самозванец Катрей виновато вертел в руках, удалился в сторону дома.

Всю дорогу домой, Алики думала о тупике, в который привела ее попытка расследования.

Кучер остановил карету перед главным входом, и выходя Алики заметила стоящую неподалеку еще одну карету, вернее — настоящий дормез, гораздо богаче, больше и шикарнее, чем ее. Значит, в доме гости? Время было к ужину, и Алики, быстро переодевшись, пошла в гостиную, где полагала найти Рет — Ратуса, Наору и гостей.

Она влетела в гостиную, уже приготовив сочиненный ей рассказ о потрясающе интересной поездке в город, о прогулке по Набережному бульвару; она даже прихватила, чтобы похвастаться, свой портрет и другие приобретения, но так и замерла на пороге в неподдельном смущении. В кресле, протянув ноги к камину, одиноко сидел сам герцог Садал. Алики смутилась, хотела незаметно ретироваться, но было поздно — герцог заметил ее. По брошенному им взгляду, Алики поняла, что тот ожидал увидеть кого–то другого.

Девушка быстро справилась со смущением и ответила на его взгляд почтительным реверансом.

— Прошу прощения, ваша светлость, — произнесла она, — Я никак не ожидала…

— Кгхм, — произнес герцог в некотором затруднении. — Мне кажется, я не встречал вас раньше?

— Меня зовут Алики, ваша светлость, — поспешила представиться Алики. — Я компаньонка госпожи Наоры.

— Вот как, — в глазах вельможи появилось некоторое подобие любопытства.

Он кивнул, и жестом предложил Алики сесть, та неуверенно опустилась на краешек ближайшего стула.

— Благодарю вас, ваша светлость.

— Насколько я понимаю, мне свое имя называть не имеет смысла? — осведомился герцог, развернув кресло так, чтобы видеть девушку.

Алики кивком подтвердила.

— Я видела вас однажды… мельком.

Герцога подобное объяснение, похоже, удовлетворило. Он улыбнулся.

— Прекрасно. Значит, мне нет необходимости представляться. Тогда позвольте предложить вам… На правах, так сказать, хозяина. — Он собственноручно налил из графина, стоящего рядом с его креслом на столике, и протянул бокал девушке. Это было сделано так галантно, что Алики не пришлось даже привставать.

_ Благодарю вас, ваша светлость, _ повторила Алики и вежливо пригубила.

Секунда помолчали, после чего герцог, глянув на покупки, выразил предположение, что Алики, видимо, только что вернулась из Столицы и поинтересовался ее впечатлениями. Алики поделилась в сдержанно–восхитительных выражениях. Герцог поинтересовался купленными книгами и одобрил ее выбор, заметив, что сам в свободное время предпочитает читать плутовские романы. Алики, осмелев, вежливо подтвердила, что есть нечто подозрительное в людях, которые читают только серьезные книги. Герцог согласился, что тот, кто не читает откровенно развлекательных книг, либо напыщенный глупец и ханжа, либо просто неграмотный.

Они улыбнулись друг другу и начали было выяснять преимущества романов плутовских над романами любовными, но в тот самый момент, когда их вполне светская беседа начала обретать некоторую раскованность, в гостиной в сопровождении Рет — Ратуса появилась Наора.

Герцог встал — поспешно вскочила со своего стула и Алики — и, подойдя к Наоре, изящно поцеловал ей руку. Та ответила ему улыбкой.

— Ваша светлость, дамы, — поклонился Рет — Ратус не хуже любого иного церемониймейстера, — прошу вас пройти в столовую. Ужин подан.

Герцог подал руку Наоре, Рет — Ратус подставил свой локоть Алики, и они чинно, двумя парами — герцог и Наора первыми, Рет — Ратус с Алики следом, — прошли в столовую.

За ужином герцог сидел напротив изменившейся Наоры, не скрывая того, откровенно разглядывал ее и обращался только к ней, да и то весьма редко. Сидевшую рядом Алики это сильно раздражало, и она вяло ковырялась в салате, нервно поглядывала, как Рет — Ратус, как ни в чем не бывало, уплетает за обе щеки, и ждала, когда все это кончится.

Наконец герцог промокнул салфеткой губы и отложил ее в сторону.

— Нам пора, дорогая, — сказал он, обращаясь только к Наоре. — Завтра утром мы должны быть в замке Арафа.

Алики сразу заметила, как та немного побледнела, но быстро справилась с собой, тоже отложила салфетку и встала.

_ Вы уезжаете? _ невольно вырвалось у Алики. — Сейчас?

До нее только что вдруг дошло, что это были не очередные смотрины, не просто так приехал герцог, отужинать и оценить качество работы Рет — Ратуса. Нет! Сейчас Наора уедет, чтобы выполнить то, для чего ее все это время готовил Рет — Ратус. И возможно, что Алики больше никогда ее не увидит. Или увидит, но уже… И ничего нельзя поделать. Ничего она не сумела разузнать… И даже не успела предупредить…

Наора тоже встала из–за стола, но это уже была вовсе не Наора. Это была Прекрасная Герцогиня, которая очаровательно улыбалась своему мужу и готова была следовать за ним туда, куда он позовет.

— Я помогу собраться в дорогу, — сделала отчаянную попытку Алики. Только бы на минутку остаться наедине, тогда она сможет рассказать, предостеречь подругу.

— Все уже готово и уложено, — остановил ее Рет — Ратус.

Алики глянула на него, но тот как обычно любезно улыбался и ничего не подозревал. Или, наоборот — знал все? Тогда помощи ждать неоткуда…

А Наора даже не обратила внимания на эту попытку. Какое дело Прекрасной Герцогине до какой–то там приживалки.

Следуя за ними по коридору, Алики с неожиданным раздражением вдруг представила себе это прекрасное лицо лет эдак через двадцать–двадцать пять, когда пропадет юношеская свежесть и невинность взгляда станет казаться деланной — кто оглянется на эту женщину, чтобы поймать сияние некогда полудетских глаз?.. Все станут удивляться, почему это герцогиню Садал когда–то называли Прекрасной Герцогиней? Бесцветное лицо, тусклые глаза, увядшая грудь _ ничего, ну совершенно ничего привлекательного.

Алики даже тряхнула головой, чтобы отогнать это такое неуместное сейчас видение. Нет, это лицо Прекрасной Герцогини увянет, но не лицо Наоры, настоящей Наоры, которая никогда не станет такой!