Денис Бобкин - Блесна

После этой преамбулы мы перешли в беседку обедать. Хотя рассказ генерала о борьбе и единстве противоречий очень походил на бред, я воспринял его спокойно.

— Ты сам посуди, — говорил генерал, закусывая огурцом. — Вот, к примеру, Путин — истинный патриот и защитник земли и нефти русской, а на всех ключевых постах командуют у него либералы — министр финансов Кудрин, Сурков и другие либерасты. Он даже президентом вместо себя либерала работать назначил. А дело тут в том, что противоречия либералов и патриотов не имеют ничего общего с политическими платформами, о которых в Интернете пишут. Понимаешь, о чем я? Вот, к примеру, возьмем западный опыт. Их патриоты по–другому называются: в США это республиканцы, а в масонской Британии — консерваторы. История показывает, что последние пятьдесят лет на Западе патриоты и либералы постоянно меняют друг друга у власти, но на практике дело обстоит совсем по–другому. После начала холодной войны ихним либералам ни разу не удавалось одержать верх над патриотами.

Просто патриоты начали глобальную политическую индоктринацию, которую теперь в современных изданиях называют «Проект «общество потребления». Многие интеллигенты–пейсатели пишут, что это был асимметричный ответ на пропаганду СССР идей Ленина и Маркса. Однако, сам понимаешь, брехня это все. Консюмеризм — это новая форма старого доброго рабства. Ну нельзя, понимаешь, давать свободу народной воле. И это вовсе не потому, что мы, патриоты, такие сволочи — хотим, чтобы люди в вечной кабале жили. Коллективная свобода рождает чудовищные ситуации. Кое–что ты и сам видел. В мире Б-1 победу одержали истинные либерасты. И к чему это привело? Развал страны, междоусобные войны с применением тактического ядерного оружия, уничтожение здравоохранения, системы образования. Короче, каменный век.

Уходя, генерал сказал мне, что лучший способ убедиться в правоте патриотических идей — отправиться в мир Б-3, где я тоже существую.

Через две недели мне представилась такая возможность.

За день до нового погружения Иван Иванович рассказал мне, что в реальности Б-3 наш народ тихо и спокойно живет себе в соответствии со своей природой и естественными наклонностями.

— Никакие выродки там в народную душу не срут, так что можешь погружаться с легким сердцем, — сказал он мне и пожелал спокойной ночи.

Второе погружение началось примерно так же, как и первое. Только в этот раз, перед тем как меня засосало в черную воронку, я отчетливо видел в темноте летающую по спирали огромную птицу, или, может, это была летучая мышь. В момент, когда мне показалось, что я и есть это крылатое существо, в голове прозвучал голос Сергея Сергеевича: «Дно!».

По–видимому, я ехал в вагоне поезда. За окном проплывал типичный среднерусский пейзаж. Напротив меня сидел человек. Его лицо закрывала раскрытая газета. Я принялся смотреть в окно, стараясь свыкнуться с новой обстановкой. Лес оборвался, и на пригорке уходящего за горизонт поля появились силуэты каких–то крупных животных.

— Это мамонты, — сказал опустивший газету человек. Он оказался лысым бородачом с недобрыми воспаленными глазами. — Только в прошлом году правительство потратило на их клонирование больше шестидесяти миллиардов долларов. Хватило бы на шесть бригад новейших андроидов.

Слезящиеся красноватые глаза моего попутчика неприятно, как бы оценивающе, смотрели на меня в упор. Я думал, что бы такого нейтрального ответить на тему разведения мамонтов, но ничего в голову не приходило.

— Повтори, так зачем ты едешь в Иваново? — опять заговорил мой странный собеседник.

— В командировку, — сказал я первое, что пришло в голову.

— Я так и подумал. С тех пор, как духовную столицу перенесли в Иваново, все командиры стремятся туда для воссоединения с роком.

Рядом со мной сидела молодящаяся, но уже далеко не первой свежести дама.

— Вы знаете, — сказала она, повернувшись ко мне, — мы с мужем тоже вложились в это благое дело — возрождение сибирского мамонта. — Когда муж вошел в Директорат объединенной российской монополии, у нашей семьи появились очень большие возможности. Но только неограниченная свобода дарит как абсолютное счастье, так и опустошающее одиночество. Участие в проекте по созданию бренда России — Родина слонов — снова помогло мне испытать, что такое счастье. В проекте работало так много молодежи!

От этой нелепой речи я вдруг остро почувствовал чужеродность своего тела. Руки и ноги стали как деревянные.

— Не ссы в компот, там повар ноги моет, — прозвучал в моей голове голос Сергея Сергеевича. — Выйди в тамбур — полегчает.

Я встал и уже потянулся к двери купе, как бородач опять заговорил со мной.

— А ведь вы с фронта… Должно быть после ранения. Как раз сейчас читал статью про венгерский газовый клин. Да, несладко там нашим трубоохранным войскам пришлось. Так что применение химического оружия против этих выродков вполне оправдано. Я молча кивнул и вышел.

Зайдя в туалет, я увидел в зеркале человека, очень похожего на меня, но с каким–то более одухотворенным лицом. Возможно, этот эффект достигался благодаря элегантному форменному пиджаку с узкими лацканами, на одном из которых блестела серебром эмблема — раскинувший крылья над трубой с вентилем орел. Пребывание в мире Б-3 сопровождалось каким–то неприятным головокружением и чувством скованности. Как будто прочитав мои мысли, Сергей Сергеевич снова заговорил в моей голове.

— Прими желтенькую и все пройдет. В нагрудном кармане в тубусе.

Последовав совету, я достал небольшой чехол для сигар и высыпал его содержимое на ладонь. Из пяти маленьких таблеток только одна оказалась желтой. На вкус она была как холодок.

Умывшись и расчесав волосы руками, я вышел в тамбур. Через приоткрытую дверь купе было слышно, как мои соседи о чем–то спорят.

— А я вам повторяю, что строительством бренда мы можем достигнуть гораздо большего, чем вашими броневитязями последней модели. Брендбилдинг помогает приобщить целевую аудиторию к нашим ценностям, отложенный эффект через пару лет превзойдет всю мощь андроидов. А скольких мальчиков мы могли бы сохранить, если бы изначально сделали ставку на имиджевую составляющую!

Было слышно, как ее собеседник тихо выругался и зашуршал газетой. Через минуту дама появилась в коридоре.

— Если бы вы знали, как я хотела стать женой офицера в молодости. — Сказала она с придыханием. Оказалось, что у нее влажные вампирические глаза, от которых очень трудно отвести взгляд.

Посмотрев в окно, я неожиданно ощутил действие «желтенькой». В наступающих сумерках деревья уже не просто бессмысленно пробегали мимо, а как бы извивались в загадочном и веселом танце, ритм которому придавал стук колес.