Татьяна Гуркало - Камешки

— А сестра тут причем? — удивился смене темы Роан.

— А я не сказал? Ну по тому соглашению с родственниками, если получится так, что та прекрасная прабабка принесет семье что-то большее, чем сумели принести все благородные девы, на которых женились до нее, соглашение будет разорвано. Вот. А эта сестра Льена очень похожа на прабабку и имеет все шансы стать нашей королевой.

— Королевой?

— Ну да. Старший принц увидел ее портрет. Какой-то его приятель набросок сделал, а принц этот альбом смотрел и увидел. И заинтересовался настолько, что тут же захотел поохотиться, и непременно на Западе. Вот. Свадьба через полгода будет, уже даже объявили. И тогда родсвенникам Льена придется замолчать, потому что именно внешность горожаночки привлекла Его Высочество. Вот они и пытаются подгадить, пока еще могут. И Льена с Джульеттой кто-то видел и сделал выводы. А папа на него накричал и велел ждать, иначе заставит ухаживать за какой-то придурочной дочкой градоначальника. Ее папу как раз объявили наследником еще одного кор-графа, так что по происхождению вполне подходит, хотя и явная дура, судя по рассказам.

— Дела, — сказал Роан, а потом как-то сразу понял, что за придурковатую дочку градоначальника придется обхаживать Льену и засмеялся.

А Малак посмотрел с таким неодобрением, словно это он был преподавателем, а Роан олухом-студентусом.

— Королевская жаба, чем я занимаюсь? — спросил сам у себя Роан, когда, несмотря на трудности и усталость, нашел Льена в кабаке, довольно далеко от школы.

Льен был пьян, грустно смотрел в кружку, в которой на остатках подкрашенной луковой шелухой сивухи плавали желтые лепесточки, призванные намекнуть посетителю кабака, что пьет он не абы что, а самую настоящую настойку на солнечном корне. Цветы этого растения стоили в десять раз дешевле корня и были абсолютно бесполезны, но их, для красоты и золотистости напитка, бросали и в настоящую настойку.

— Так, — сказал Роан, садясь за стол юного мага.

Льен оторвал взгляд от загадочных сивушных глубин и перевел его на Роана.

— А-а-а-а… — сказал, видимо узнав преподавателя.

— Чем ты тут занимаешься? — спросил Роан.

— Думаю, — мрачно ответил Льен.

— В кружке ты все равно утопиться не сможешь, — заявил Роан и задумался. — Хотя, если применить немного фантазии…

— Я не собираюсь топиться! — гордо возразил Льен и так дернул головой влево, что его повело следом и чуть не свалило со стула. Вернув себе равновесие и зачем-то опять заглянув в кружку, Льен мрачно добавил: — И вешаться не буду, зря надеетесь.

— Это хорошо, — успокаивающе сказал Роан. Размышлять о том, кто этому недорослю предлагал вешаться совсем не хотелось. — А то Джульетта к разбойникам в лес собралась. Намеревается жить там в ските. Наверное, мечтает прослыть страшной ведьмой. А что, в лесу мыться особо негде, разве что в ручье поплескаться, дрова заготавливать придется, травки собирать самостоятельно, разбойникам, чтобы не приставали, время от времени подпаливать шевелюры или что-то похуже. Ну, за полгодика точно ведьмой прослывет, причем страшнющей. Детей в окрестных селениях пугать будут.

Льен моргнул, а потом уставился на Роана так, словно у него вторая голова выросла, маг даже заподозрил, что у несчастного студентуса из-за выпитой мерзопакости стало двоиться в глазах. Немного посмотрев на преподавателя и поразмышляв, Льен осторожно спросил:

— Зачем ей в лес?

— Она собирается там лечить пострадавшую гордость, — обрадовал Льена Роан.

— Зачем?

— Ну не знаю, видимо, ей эта гордость нужна в здоровом виде.

После этих слов Льен стал смотреть на Роана так, словно понял — преподавателя здесь нет, это просто белая горячка так проявляется. А потом еще и ладонью по столу хлопнул, не жалея опухший палец. Зато боль его, похоже, протрезвила.

— Знали бы вы, как вы мне на самом деле надоели, — сказал Роан, полюбовавшись бледной с прозеленью физиономией студентуса. — Ладно, Джульетта дурочка, перечитавшая романов и воспитывавшаяся под влиянием двух странных женщин, одна из которых вообще дура набитая, воображающая себя очень умной, из-за чего ее даже замуж побоялись брать. Но ты мне казался вполне разумным. Так что тебе помешало просто поговорить и объяснить этой дурочке, почему тебе надо подождать полгода? Думаю, она в полном восторге будет. Кор-граф женившийся на безродной красавице — это же так романтично, как в ее любимых романах. Да и на дочку градоначальника следовало посмотреть, прежде чем ее пугаться. Слухи дело такое, часто преувеличенное. Знаешь сказку о том, как у мельника мыши прогрызли дыру в мешке с зерном, а потом, спустя неделю, повысились цены на пшеницу, потому что пошли слухи о мышах, которые начисто объели все поля на востоке королевства?

— Знаю, — мрачно сказал Льен. — Но смотреть на эту дочку все равно не буду. Даже знать не хочу, кто она такая, как выглядит и насколько правдивы слухи.

— Ну и зря, — весело сказал Роан. — Ладно, сейчас идем к лекарям, пускай тебя протрезвят. А потом ты благоухающий, но вменяемый пойдешь объясняться с Джульеттой, пока эта дурочка на самом деле куда-то не сбежала. А то я ее знаю, она и не на такое способна.

— Ладно, — сказал Льен и запил согласие пакостью из кружки.

К тому времени как Роан довел Льена до Джульетты, сумев ради такого дела уговорить Хабку пустить так полностью и не протрезвевшего студентуса до ее девочек, ненормальная любительница романов успела набить вещами походную сумку и чем-то провинившуюся наволочку. На последней она и сидела, время от времени подпрыгивая, видимо пытаясь утрамбовать вещи получше.

Джульетта была растрепана и решительна, щеки раскраснелись, шляпка где-то потерялась, а очередное невезучее платье обо что-то порвалось и теперь расползалось на колене, что девушка пока не заметила. А вот Льен заметил сразу и некоторое время бездумно пялился на дырку и торчащую из нее коленку. Роану даже пришлось легонько хлопнуть его по затылку, чтобы привести в чувства.

— Понимаешь, — вместо привествия сказал Льен.

Джульетта, сосредоточенная на багаже, подняла голову и удивленно на него уставилась. Убегать с воплями, чего так боялся Роан, она, похоже, не собиралась. Возможно, вообще разочаровалась в идее, осознав, что самостоятельно набитую вещами наволочку даже унести не сможет.

— Нам поговорить надо, — добавил Льен.

Джульетта выпрямилась на своей наволочке, как королева на троне, не глядя расправила платье, удачно скрыв отвлекающую Льена коленку и царственно велела:

— Говори.

Льен печально вздохнул, видимо, сознаваться в собственной глупости не умел.

— Ладно, мы не будем вам мешать, разговаривайте, — тоном умудренной годами женщины сказала Шелла, и вытолкав любопытного Роана за дверь, вышла следом.