Дем Михайлов - Суровые земли

Во время безумных салок с пауками они и наткнулись на живые «консервы» — лежащих в грязи несчастных дровосеков еще не пущенных на мясо. В этот миг система милостиво заявила, что, дескать «вот мы и выяснили ужасающую истину о пропавших дровосеках». И веселая игра в салки со смертью превратилась в не менее веселые догонялки с тем же соперником, к которому добавился главный враг в виде злобного пня умертвия начавшего проламывать себе путь сквозь заросли, при этом собирая на себя пауков, тут же принимающихся вить тоненькие ниточки с пузырьками. И чудовищный монстр начал медленно взлетать, помогая себе уродливыми корневищами-щупальцами….

В общем — ужас!

Но спастись удалось. Затем главный удар приняли на себя толстые баржи с хорошо вооруженными экипажами, а четверка авантюристов спешно уходила вниз по течению на потрепанном, но все еще надежном Акромифе…. Все же не зря Кроу вложил столько средств и сил в постройку бревенчатого речного гиганта!

Клятое задание из цепочки успешно выполнено. Ну, почти выполнено — осталось доплыть. Но до деревни всего ничего, уродливый преследователь занялся другими, а течение быстрое и ровное.

А Лори все смотрит и смотрит на гнома Кроу, задумчиво натирая до блеска кинжалы с толстенными лезвиями.

Гном старался слиться с бревнами плота и молил о скорейшем завершении путешествия. Оставшийся период времени он больше молчал, отвечал односложно, думая над каждым словом и боясь внезапных каверзных вопросов. Но Лори молчала. И все смотрела и смотрела неотрывно….

Черт….

Когда плот тяжело уткнулся в причал, когда на палубу запрыгнули встревоженные деревенские стражи и принялись расспрашивать усталых воителей чужестранцев, Кроу шагнул к заливающемуся соловьем Мифу и шепнул ему на ухо «Я смываюсь. Дела срочные». После чего, не дожидаясь ответа, на самом деле смылся — бодрой гномьей трусцой по направлению к деревенской лавке. При этом на плечах Кроу уносил не пригодившиеся съестные припасы, взвалив на себя почти все. В лавке он купил маленький бочонок пива, утрамбовал все в заплечный мешок, после чего использовал кристалл переноса и оказался дома — на продуваемом ветрами суровом сторожевом посту Серый Пик.

Только здесь игрок облегченно выдохнул и плюхнулся на землю, не обращая внимания на подошедших к строящейся стене мужиков с лицами преисполненными надеждами. Мужики — оказавшиеся обозниками — быстро о себе напомнили громким нарочитым покашливанием и басовитыми окликами.

— Вам чего? — просипел обессиленный гном, глядя на мужиков.

— Нам всего! — радостно заявил один из них — Пивка бы, мясца, яек, хлебушка, да и от прочего не откажемся! Пива втройне возьмем!

— Возьмем-возьмем! — согласно загудели и остальные.

— Можем и еще больше взять — пива много не бывает!

— Щас — прохрипел Кроу, с трудом вставая и шагая к прилавку — Щас все будет, уважаемые.

Усталость усталостью, а дело делом. Сачковать нельзя, тем более что пришедший обоз оказался из тех, кто уже здесь побывал и «местные» запомнили тот важный факт, что здесь вкусно поят и кормят.

Дальше остаток дня промелькнул незаметно. А что там того остатка было? Несколько часиков с хвостиком….

Пообщавшись с работниками, Кроу уселся на лавку, поставил на свежеструганную столешницу кружку с пивом — ту самую фирменную кружку пивоварни — откусил кусок вяленой рыбы, хлебнул пива, испустил долгий вздох, глядя на медленно заходящее за скалистый пик солнце.

И сегодня удалось не облажаться. И сегодня повезло. Есть еще порох в ягодицах… то бишь в пороховницах, никуда не делись умения. Но сегодняшняя встреча… елки-палки….

Почему она в Вальдире?

Хотя вопрос глупый. А куда ей еще было?

Кроу помнил ее — жалкую фигурку на слишком большой для нее больничной специализированной кровати напичканной медицинской техникой. Он помнил сипение аппаратов поддерживающих угасающую жизнь девчонки. И видел ее лицо, смутно проглядывающее сквозь тонкую ткань…. Видел ее тело, лишь частично прикрытое ниже талии. Ее нельзя было укрыть целиком — слишком много ожогов. Слишком много повреждений. Слишком много нестерпимой опаляющей боли для миниатюрной девчонки ростом в сто пятьдесят пять сантиметров и не весящей почти ничего…. Ее кома была истинным милосердием — ведь Кроу знал, насколько безжалостна боль от ожогов, что терзает и терзает твой бредящий разум никак не могущий забыться. Им всем пришлось познать эту боль. Ведь их постарались убить вместе, в момент, когда они были веселы, пьяны, беззаботны, когда они праздновали очередную победу….

Тряхнув головой, черноволосый игрок испустил сокрушенный выдох, запрокинул кружку и сделал несколько больших глотков пива. А когда донышко кружки опустилось, гном выпучил изумленно глаза и закашлялся.

Было от чего.

В паре шагов от границы его участка появился…. Акромиф….

Здоровенный массивный плот стоял под поднятым парусом, бодро развевался какой-то флажок, сидела на палубе команда и болтала ножками. Вот только плот никуда не плыл — он стоял на твердой земле. Ага. Посреди каменистой долины, правда, шагах в десяти от прудика.

На палубе восседали широко улыбающиеся Аму, Миф и… Лори.

Вот черт….

— Прежде чем ты спросишь: «а какого….?», я сам все отвечу — вскочил бравый капитан Миф — Жалко же бросать! Но нам его держать негде…. А у тебя места завались!».

— На черта мне плот в пустыне? — рявкнул Кроу, глядя на Лори и только на Лори.

Аму развела руками. Миф зачесал затылок…. А вставшая рыжая амазонка положила руки на рукояти тяжелых кинжалов и смешливо заявила:

— А фиг его знает! Будет памятником! Надгробным,… если ты это ты.

Порыв ветра принес с собой пыль, пробежала куда-то суетливо взъерошенная куропатка, насмешливо завыл где-то шакал. Кроу молчал, медленно допивая пиво….

Плот пришлось затащить на участок гнома — ибо злобный Вурриус ни за что не позволил бы подобному безобразию «плот вульгарис» находиться на нейтральной территории. Акромиф привольно стоял с поднятым парусом, щеголяя боевыми отметинами.

И вокруг участка тотчас появилось два зеваки игрока, принявшихся делать предположения о возможном назначении плавательного средства посреди суши.

С другой стороны стояли удивленные стражи — свободные от службы — и так же занимались предположениями, порой настороженно поглядывая на безоблачное небо — не разверзлись ли хляби небесные? Быть может, местный житель Кроу знает что-то о грядущем? Вот и приготовился…

Потом смотрели на плот с опаской снова — не из кедра ли бревна его? Не висит ли било рядом?