Алия Шакирова - Единственная для верианского принца 2

шансы его невелики. Позиция Грена была намного более выгодной. Драко Бласс стоял лицом к Малькольду и бил прицельно, кулаком. Лиллю же пришлось бы точно рассчитать удар локтем назад. Искандец

внимательно следил за движениями противника, не оставляя ему надежды выкрутиться.

Кажется, драка закончилась.

Потрепыхавшись еще немного в железной хватке Малькольда, Лилль возмущенно фыркнул и расслабился. Дал понять, что сдается.

Мы думали, искандец отпустит поверженного противника. Но он лишь сильнее стянул петлю рук на горле ямэссурца и прошипел:

- Я отпущу тебя только после обещания, что показаниям всех сторон будет оказано одинаковое внимание и доверие.

Лилль дернулся, спал с лица, побледнел. Его синюшные губы шептали оскорбления на верианском языке.

Малькольд даже с места не двинулся.

В чем-то я был с ним согласен. Лилль приехал на переговоры. Но первым делом отмахнулся от показаний тех, кто мог свидетельствовать не в пользу его сына. Требования Малькольда выглядели

справедливыми. Но методы его борьбы за справедливость возмущали всех присутствующих.

Я должен был что-то предпринять. Вот только что? Я мог бы начать возмущаться и требовать. В конце концов, оба монарха на моей территории. Но я лучше кого бы то ни было понимал - есть вещи, ради

которых любой из них, не задумываясь, плюнет на уважение к дому Нонксов, а то и вовсе - развяжет войну.

И я вдруг вспомнил наш давний разговор, с моей Миленой.

Тогда я лишь отчаянно добивался ее любви. Мы сидели в столовой межпланетного корабля телепорта, и я с пеной у рта доказывал, что война - это ерунда. Так, досадное недоразумение, сброс гормонов для

мужчин, у которых их слишком много, сброс агрессии.

Каким же маленьким и глупым я был тогда! И каким нелепым, наверное, казался Милене. Не удивительно, что она так долго сомневалась.

При одной мысли, что моему Ламмильеру, моей маленькой женщине, моему отцу и маме, братьям, народу Нийлансы, возможно, придется вновь познать тяготы мирового конфликта, у меня холодело в животе.

Ныли сведенные до предела икры, челюсть и даже виски. Я боялся, что неосторожным шагом, словом, приказом, накалю обстановку до предела и пожара не миновать.

- Малькольд, как хозяин резиденции и король Нийлансы, на чьей территории вы оба находитесь, я требую отпустить Лилларинда. Я требую вести переговоры не как задиры, что решают все кулаками, а как

цивилизованные короли, достойные своих народов и корон.

Я очень рисковал своей пламенной речью. Верно ли я рассчитал дозу упреков, количество требований, правильно ли расставил акценты? Сегодня, здесь, все как в аптеке. Переборщил - яд, не доложил - не

видать тебе исцеления.

Я надеялся, что Малькольд услышит в моих словах собственные укоры сыну и устыдится себя.

Искандец нахмурился, насупился, переваривая. А я обратился к Лиллю.

- Лилларинд, я понимаю, как ты любишь сына. У меня самого единственный сын, единственный наследник и я души в нем не чаю. Но мы, короли, честные верианцы, должны смотреть правде в лицо. Принц

проник в нашу резиденцию без спросу. Хуже того, выплавив окно. Уже за одно это я мог бы привлечь его к ответственности. Или ты будешь утверждать, что он очутился в толпе фанатиков случайно? Что его

силой затащили в Нийлансу, в мой дворец и силком же обвесили погремушками, которые носят фанатики аджагар? Неужели у тебя повернется язык? И неужели ты заставишь замолчать всех, кто видел твоего

сына в толпе фанатиков аджагар еще двести лет назад? Я знаю таких немало. Вельможи всех верианских стран, что приехали к нам на прием, узнали его. Наследный, пусть и незаконнорожденный принц едва

ли затеряется в толпе бретеров. Мы отпустили его тогда, под твое же честное слово отпустили. Его, почти единственного, не заставили нести ответственность за свои действия. Возможно в этом и

проблема?

Я замолчал, позволяя монархам хорошенько все обдумать.

Неторопливо, тягомотно текло время, и это безумно действовало на нервы. Я снова, как когда-то, в ожидании Милены, сравнил минуты с капельками смолы. Вот прозрачная вязкая капелька срывается со

ствола и, кажется, - все, сейчас упадет. Но она повисает на тонкой длинной нитке, и тянется к земле - тяжелая, но медлительная.

Я надеялся на Малькольда, но Лилль первым подал голос.

- Я обещаю выслушать все стороны. И отнестись к показаниям одинаково, - понуро выдохнул он, с хрипотцой в голосе.

Тут же Малькольд ослабил хватку, и Лилль с трудом опустился на вовремя подставленный ему советником стул.

Бис второй раз вернул на место, по счастью довольно крепкий, переговорный стол и, покачав головой, жестом предложил нам рассесться.

Никаких неожиданностей - все заняли старые места.

Советники Лилля спали с лица. Я понимал их и от души сочувствовал. Они отвечали за жизнь и здоровье своего монарха. Но и схватиться с Малькольдом были не в праве - тогда войны не миновать. Да и

Вальянс Диварра, собираясь на переговоры, похоже, чего-то такого ожидал. Его сопровождали те самые советники, что не проиграли ни одного боя в эн-бо, пока искандских спортсменов еще допускали до

соревнований.

Я не видел Эйбралдира Немисо и Праллимера Валсо две сотни лет, но они почти не изменились. Сила, гибкость, ловкость сквозили в каждом движении матерых бойцов.

Даже в том, как взволнованно откидывал назад желтые волосы Эй, даже в том как Прал небрежно ногой придвинул Малькольду стул.

...

Поначалу обстановка на переговорах была терпимой. Мы выслушали слуг, которые вязали нарушителей. И те, в один голос утверждали, что никаких серьезных увечий у фанатиков не заметили.

Лилль слегка дернулся, но возражать не стал. Я понимал его все больше и больше. Для постороннего - расквашенная губа, сломанный нос и два перелома ребер не столь страшны. Для отца принца, что

получил все эти травмы, они ужасны.

И я мысленно поблагодарил ямэссурца за его выдержку.

Но когда на допрос вызвали Мея, все стало гораздо хуже.

Держался он отлично. Смотрел в глаза спокойно, с достоинством, и я ободряюще кивал искандцу. Кроме меня, сделать это было некому.

Малькольд задавал вопросы с оттенком осуждения, все время стараясь вывести Мея на покаянную речь.

Лилль изо всех сил старался вывести его на чистую воду, требуя отчета за каждый удар, за каждый пинок.

Когда на Мея нападал ямэссурец, Малькольд напрягался, привставал, и его советники тоже. Когда же сам искандский монарх кидался на сына с вопросами, нервничали Грен и Бис. Краем глаза я видел, как

их кулаки сжимались, а губы синели от натуги. Каждый представлял себя на месте Мея и понимал - каково ему, не имея надежного родственного тыла, встречать нападки чужака.