Роберт Голдсборо - Серебряный шпиль

— Мистер Гудвин, вы явились точно в назначенное время. — одобрительно произнес он, наклоняясь над столом, чтобы пожать мне руку. Бэй сидел без пиджака, и узел его галстука был чуть ослаблен. — Занимаюсь тем, что сочиняю проповедь, — пояснил он, кивнув на стоящий справа от него компьютер. — Вы им пользуетесь?

Я сказал, что пользуюсь, чем заслужил еще один одобрительный кивок.

— Замечательная вещь. Ну да ладно, вы явились не для того, чтобы обсуждать достоинства персональных компьютеров. Я переговорил со всеми членами «кружка», и они... согласны побеседовать с вами сегодня.

— Но при этом не горят энтузиазмом, не так ли?

— В данных обстоятельствах вряд ли от них можно ждать взрыва энтузиазма, — пожал плечами Бэй. — Поначалу я думал, что лучше всего будет начать с Ллойда. Вы с ним уже знакомы и, несмотря на вчерашнее, он, похоже, полностью примирился с неизбежностью вашего пребывания здесь. Впрочем, также, как и все остальные. Однако сейчас Ллойд проводит заседание нашего финансового комитета и освободится только ближе к полудню, так что вначале вы встретитесь с Роджером Джиллисом — руководителем нашей образовательной программы. Я сказал всем, что вы отнимете у них не более получаса. По правде говоря, надеюсь, что на самом деле встречи окажутся даже короче.

Я пообещал сделать для этого все возможное, и Бэй, подняв трубку, поспешно набрал номер.

— Роджер, пришел мистер Гудвин. Не могли бы вы поговорить с ним прямо сейчас? Хорошо, он через минуту будет у вас.

Бэй вывел меня из кабинета и немного провел по коридору. Он постучал в очередную дубовую дверь, и мы вошли в офис, который по площади едва ли дотягивал до трети кабинета Бэя. Фред говорил, что Джиллис молодо выглядит, но я тем не менее был поражен. Служитель церкви вполне мог сойти за студента младших курсов, особенно принимая во внимание его стиль одежды. На нем были брюки цвета хаки, пиджак спортивного покроя, бежевый свитер, из-под которого виднелся воротник рубашки в крупную клетку. На ногах парня были туфли яхтсмена.

Когда мы вошли, он тотчас вскочил из-за стола и, обежав его вокруг, потряс мне руку.

— Мистер Гудвин, я Роджер Джиллис, — мрачно заявил он раньше, чем Бэй успел приступить к процессу формального представления. Руководитель образовательной программы был дюйма на два выше меня и, наверное, фунтов на пятнадцать легче, из-за чего казался ужасно долговязым. Его вытянутая физиономия прекрасно гармонировала с общим обликом, а с копной волос морковного цвета вряд ли могли справиться все инструменты парикмахерского ремесла — будь то гребень или щетка любого размера, спрей или гель.

— Оставляю вас наедине, — сказал Бэй, закрывая за собой дверь.

Я занял кресло, стоящее у стола Джиллиса, а он расположился в точно таком же напротив меня.

— Не люблю, когда между мной и собеседником находится стол, — заявил Джиллис с ужасно серьезным видом. — Он похож на стену.

Я выразил полное согласие и затем без нажима приступил к делу, спросив, как давно он трудится в Серебряном Шпиле и в чем состоят его обязанности.

На свои вопросы я получил более чем лаконичные ответы: «девять лет» и «руковожу образовательной программой для взрослых и детей».

После пяти минут подобного рода беседы — моих вопросов и его сверхкратких ответов — я поднял руку.

— Послушайте, вы сказали, что письменный стол подобно стене разделяет собеседников. Между нами нет стола, но стена существует, и именно вы воздвигли ее. Я понимаю, что вам, видимо, надоело отвечать на вопросы. Вначале это был Фред Даркин, затем полиция и представители прессы...

— Все контакты с прессой осуществлял только Барни, да благословит его Господь, — фыркнул Джиллис.

— Отлично. Но все же и вам немало досталось. И вот появляюсь я. Я обещал вашему боссу, что не займу времени больше, чем необходимо, но вы не очень-то способствуете мне в этом.

— Я отвечал на все ваши вопросы, — воинственным тоном заявил он, приглаживая костлявой лапой свою лохматую гриву.

— Едва-едва. Чем быстрее я буду удовлетворен, тем раньше избавлю вас от моего присутствия.

Джиллис, помрачнев, потер ладонью узкий подбородок.

— Мистер Гудвин, я говорю с вами только потому, что об этом попросил Барни. Честно говоря, я не вижу никакого смысла в нашей беседе. Всем ясно, что Фред Даркин застрелил Роя. И вот появляетесь вы, чтобы спасти своего человека, попытавшись обвинить кого-то из нас.

— Значит, вы уверены, что никто из вашей братии не стрелял в Мида?

— Ясное дело, уверен! — Его брови взлетели вверх, а нижняя челюсть двинулась в противоположном направлении.

— Следовательно, у вас нет причин для волнения.

Помрачнев еще сильнее, он заявил:

— Ненавижу, когда кто-то сознательно пытается исказить картину, чтобы переложить вину на невиновного.

— Мистер Джиллис, в контексте нашей беседы за словом «кто-то» стоят Ниро Вулф и я. Повторяю, у вас нет причин беспокоиться, если никто из служащих храма не виновен. Полиция и окружной прокурор убеждены, что уже нашли преступника. Потребуются исключительно веские доказательства противного, чтобы заставить их изменить свою позицию.

— И вы намерены найти такие доказательства, — осуждающим тоном произнес он.

— Если они существуют. Я уверен, что ни вы, ни ваш духовный пастырь не захотели бы, чтобы невинного человека отправили в пожизненное заключение.

Выражение вытянутой физиономии Джиллиса несколько смягчилось, и он кивнул.

— Хорошо, мистер Гудвин. Вы меня убедили. Постараюсь отвечать так полно, как могу.

— Благодарю. Как бы вы охарактеризовали отношение к Миду членов «кружка веры»?

— Я не могу говорить за них, — ответил он, пожимая плечами.

— Бросьте. Хотя бы в общих чертах вы имеете представление об их настроении. Вы работаете вместе и встречаетесь на заседаниях уже много лет.

По выражению лица парня было ясно, что в его душе кипит жаркая схватка с самим собой. Выдержав несколько мгновений этой борьбы, он издал нечто среднее между вздохом и стоном.

— Рой являлся... не самой популярной личностью. Бывал резок со своими коллегами. Но я уверен, что он поступал так только потому, что хотел полностью использовать потенциальные возможности храма, однако...

— Я весь внимание.

— Рой обладал способностью выводить людей из себя.

— И вас тоже?

Щеки Джиллиса залила краска, и он пробормотал:

— Может быть, иногда.

— Не могли бы вы привести пример?

Сначала он изучил ногти, потом ладони. Если он там что-то искал, то явно не нашел желаемого.

— Ну что же... Это случилось на собрании «кружка веры» несколько недель назад, — проговорил он, растягивая слова, но не столь заметно как Бэй.

Я решил, что он родом из Теннесси или Северной Каролины, однако меня вряд ли можно считать экспертом по особенностям южного произношения.