Пэт Кэдиган - Чай из пустой чашки

Нож легко прошел насквозь; мальчик распилил стену сверху почти до самой земли, потом потянул на себя отрезанную часть стены длиной в пару метров. Затем, словно кусок обоев, отодвинул только что вырезанный кусок стены. Там, в неровном треугольном «окне», Юки увидела ночной блеск влажной мостовой.

— Не боишься воспользоваться моим входом?

— Нет, — ответила она, направляясь к нему. Он шагнул в проем и, стоя над разрезом, отдал ей край «стены».

— Я пойду первым, — самодовольно сказал он, — на всякий случай.

Бог его знает, чего она ожидала: музыку, свет, разноцветные огни, оркестр в миллион инструментов, ведомый гигантским фиолетовым кроликом, или просто одинокий колокольчик, возвещающий смену места или состояния. Но переход с одной территории на другую был абсолютно зауряден, что вывело ее из себя окончательно. Она качнулась назад, стукнув стену плечами. С этой стороны она была кирпичной, и Юки вздрогнула, не ожидая такой твердости. Стена была не менее настоящей, чем все предыдущие.

— Берегись головокружения, — услышала она, словно издалека, тихий голос парня. Она оттолкнулась от стены, но сзади ее схватили и стали скручивать ей шею и плечи две сильные руки. Она посмотрела вниз: руки были, словно продолжение стены, кирпично-растворовой текстуры, но по ощущению вполне живыми и сильными.

— Куда спешишь, Светлые Глазки? — спросил ее прямо в ухо рассудительный голос.

— Отпусти, — сказала она, вздрагивая. Кирпичная кожа царапала, как наждак.

— Где входной билет? — послышался булькающий смех. — Все хотят сюда, милый, но не всем позволено.

Вернулся мальчик, не переставая играть ножом на указательном пальце. «Хвастун!» — раздраженно подумала она.

— У тебя же есть билет, а, Игги?

Она с трудом достала из кармана каталог и раскрыла его. К ней выплыла карточка с надписью Высшая категория: круглосуточно, теперь на ней мигало новое послание: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В WAXX24. «Если Эш когда-нибудь узнает, он меня убьет», — подумала Юки, стараясь сохранять чувство юмора, несмотря ни на что. Эш сначала ее убьет, а потом сам от горя умрет. Кирпичная рука схватила карточку, плававшую в воздухе.

— А теперь чаевые добросовестным швейцарам, — проскрежетала стена на ухо, вызывая по низу шеи волну мурашек. — Добросовестные швейцары не допустят к золотой двери всяких негодяев. Добросовестный швейцар — это я.

Ник де Жиллетт подкинул нож в воздух, где тот, замедлив движение, несколько раз обернулся и снова опустился на указательный палец.

— Извини, но тебе придется отдать им жетон из каталога.

— И ты это знал? — вдохнув наконец свободно, спросила Юки.

Парень улыбнулся:

— Да, кажется, ты здесь совсем новичок. Ничего, потом все выкупишь на черном рынке.

Она хотела спросить, что произойдет, если она откажется от столь щедрого предложения, но у нее, кажется, не хватило бы воздуха на этот вопрос. Страницы каталога распахнулись; транспортный жетон вылетел из книжки, прощебетал ей тоненьким голоском «пока!» и растворился в кирпичных руках. Рука добродушно похлопала ее по голове и отпустила.

Юки поспешила отбежать на безопасное расстояние, но никто за ней не погнался. Стена стала обыкновенной стеной; никаких лишних деталей: ни нарисованных рук, ни каких других частей тела.

— Она забрала один из транспортных жетонов, — пожаловалась Юки мальчику, который все еще смеялся над ней. — Черт возьми, зачем стене дурацкие транспортные жетоны? — спросила она у мальчика, тот снова засмеялся. — Ну?

— Может, она хочет стать агентом по перевозкам? — хихикнул Ник.

Она отошла от него и посмотрела в карту:

— Ладно, где я теперь! Где этот Waxx24?

Открыв карту, она, однако, тут же забыла про парня. Карта изменилась — на ней как будто бы добавился дополнительный слой, появилась масса деталей. Она находилась в переулке рядом с шестиполосным шоссе, которое тянулось вдоль побережья, недалеко от того места, куда она попала вначале: пустынная улица под заснувшим солнцем. Но теперь на улице было полно народу, а в черном небе в помине не было солнца. И ей показалось, что его там не было никогда. Но чем-то же ночь отделялась одна от другой.

Здесь было что-то забавное в движении и восприятии окружающего. Она посмотрела вверх, на старинные неоновые трубки, изогнутые в форме пальмы и фуксии. Она отвернулась, и проекция пальмы с фуксией потекла вслед за ее зрением.

— Эй. — Она почувствовала резкий удар по почкам. — Ты здесь или уже допер до нового уровня существования? И чё ж не прихватил друга своего Ника, без которого тебе ни в жизнь не сыскать наикрутейший клуб во вселенной?

Не обращая внимания на парня, она посмотрела на себя. Тело Тома было невредимо. Немного кирпичной крошки на рукавах, и все. Она стряхнула ее, потом вытерла белые перчатки и стала разглядывать стену. «Бред», — прошептала она себе. Здесь все происходит лишь с твоей подачи. Ей это было известно не меньше, чем заядлым фанатам ИР. И если тебя смогли убедить в достоверности иллюзии, значит, ты очень слаба. Тебе приходится все здесь делать самой, потому что больше некому, и ты берешь за основу то немногое, что слышала от Тома, а то, что увидела ты, никто не видел.

Она обернулась к парню, но тот исчез. Дальше улица пересекала вымершую дорогу, там Юки увидела множество горящих обломков, пешеходов, там было мало людей, многие вообще не были гуманоидами. Она пошла в центр по аллее, стараясь двигаться по случайной траектории, словно это была привычная прогулка. Повернув за угол, она остановилась, привлеченная движением справа. Она посмотрела туда и, испугавшись, отскочила в сторону.

На другой стороне улицы, в грязной полосатой витрине было ее отражение. Или, вернее, отражение Тома. Никогда бы она не подумала, что в зеркале ей придется видеть чужое отражение. Даже выражение лица было совсем чужое, оно и на йоту не было так перепугано, как она.

Отражение? Она поднесла одну руку к лацкану. В стекле с жирными пятнами рука тоже поднялась к лацкану, но произошло это с небольшой задержкой. Задержка была совсем крохотной. Меньше секунды, меньше половины секунды, меньше четверти, а может, и меньше. Да, она была уверена, что задержка была меньше как минимум одной шестнадцатой доли секунды. Во внешнем мире, где сейчас ей бы очень сильно хотелось оказаться, такая мизерная задержка прошла бы совершенно незаметно. Но она была здесь, ее чем-то накачали, что безмерно обострило ее чувства. «Даже здесь», — подумала она с-легким ознобом.

Она повернулась лицом к стеклу, заставила себя подойти и кивнуть головой. Отражение, как она заметила прежде, чем опустить голову, повторило все в точности. Завершив кивок, она чуть приподняла голову и поглядела в зеркало: отражение, чуть приподняв голову, глядело на нее в ответ, с той лишь разницей, что на лице его сияла довольная ухмылка.