Виктор Бурцев - Алмазная реальность

— И замечательно. И очень хорошо. А теперь скажи, господин «все в порядке», что вот это такое, — я поднял зажатый в пальцах пакетик, — и какого дьявола ты шастал вчера вокруг штаб-квартиры «Края» и потом выскочил прямо на нашу машину? И учти, я тебя не выпущу, пока не расскажешь.

Я сильно сомневался, что помешаю Мартину уйти, если он того захочет, но сейчас он, как выразилась Вуду, стеснялся, то бишь был передо мной виноват. Будем ковать железо, пока горячо.

— Это микросхема, — сказал Мартин хмуро. — Вставляется вот сюда.

Он похлопал себя ладонью по шее.

— На хрена?

— А чтобы потом чего-то с ее помощью делать. Чего-то нехорошее. Я не знаю, что именно.

— Так. А чего вертелся в кустах?

— А следил. Работа у меня такая.

— Внешняя разведка?

— Нет. Агентство «Акварис».

Не слыхал про такое. Что ж, очень даже может быть. «Акварис» так «Акварис».

— И что выследил?

— Ничего пока. Я тут очень-очень посторонним делом занимаюсь, а «Край» возьми и всплыви. А вот что вы там делали?

Ого! Он, кажется, начинает осваиваться. Очухиваться…

— Я там готовил материал. Для «Юропиэн геральд», если тебе интересно. Про этот самый «Край». Это запрещено?

— Да нет…

— О чем тогда разговор? Слушай, Мартин, мы знаем друг друга давно и вроде бы всегда были в одной лодке. Скажу честно, я здесь не просто ради бытописательства, я копаю, и копаю глубоко. Ищу компромат, если хочешь. И не могу его найти. Возможно, вот это, — я снова поднял пакетик с микроскопической электронной чепуховинкой, — и есть тот самый искомый кончик нити, за который нужно умеючи потянуть, дабы размотать клубочек… Поэтому я просил бы тебя потянуть за этот кончик вместе со мной. Что ты думаешь по этому поводу?

Не то чтобы я ничего совсем не помнил и не осознавал… Смутно, это да, но что-то все-таки понимал. Немного. Особенно когда меня начали мыть, нещадно драя какой-то жесткой штукой, а обильная и противная на вкус мыльная пена попала в рот и глаза.

Стыдно признаться, но поначалу я решил, что тону… Мои попытки спасти собственную шкуру были грубо прерваны размашистым и чувствительным шлепком по морде, отчего у меня мигом повылетала пена из глаз, а заодно и некоторая часть хмеля. Я отрезвел настолько, чтобы сообразить, что никакие злобные сектанты не собираются меня предавать мучительной смерти через утопление. А значит, все не так уж и плохо.

Руки, которые меня мыли, были ловкие, сильные и почему-то черные… По какой причине обнаружился такой цветовой казус, я понял позже, в спальне, рядом с неистово сопящим Таманским, перед которым я чувствовал себя слегка виноватым.

Вуду, правда, заявила: «Костик против не будет, потому что он жутко милый. И вообще…»

Что «вообще», я не уловил. Потому как был все еще под мухой. Может быть, именно поэтому эбеновое спортивное тело девушки с торчащими, острыми и вызывающими сосочками привело меня в трепет. Именно, черт возьми, в трепет! Чего со мной не случалось… Очень давно не случалось. Особенно с женщинами.

Не скажу, чтобы я был яростным противником женского пола. Просто с мужчинами все гораздо проще, понятней и не бывает этих глупых проблем, какие часто случаются при эмоциональном общении с женщинами.

В общем, как бы там ни было, Вуду завела меня до легкого умопомрачения.

А этот мерзавец Таманский сопел и только брыкался, когда Вуду пыталась его разбудить, чтобы подключить к нашим играм. Я был не против, все наутро было бы легче…

Хотя, может быть, господин журналист совсем не спал, а тихонько подслушивал… Извращенец хренов.

Хотя, собственно, чья бы корова мычала…

Но основной сюрприз поджидал меня утром. Вместо того чтобы надуться как мышь на крупу, Таманский предложил мне сотрудничество.

И взялся вроде с правильного конца. Вцепился в микрочип, как фокстерьер в тряпку, не отодрать.

Только не знаю я, насколько полную информацию можно ему дать. Не из боязни, что он ее куда-то сунет или, там, воспользуется в шкурных целях… Просто было бы нехорошо и неправильно подставлять шею неплохого человека под государственную гильотину. Нечестно как-то… Ведь Таманский очень полезный во всяких разборках человек. А мы рвемся в одно и то же пекло.

Я сидел, прикрывшись одеялом, голова гудела похмельным набатом, ниже пояса ощущалась непобедимая усталость, а Таманский меня к стенке прижал и требует сотрудничества.

— Ну так что? — спросил Костя. Придется фильтровать информацию. Врать. Изворачиваться. Финты крутить. Он мне верить не будет… Пауза затянулась.

— Костя… — начал я.

В дверях появилась Вуду, облаченная в распахнутый халатик. Я пробежался взглядом по шоколадным ножкам. На редкость бесстыжая девчонка, как с ней Таманский связался?

— Костя… Ты вот что… Ты кофе мне сделай, а я пока в ванную схожу. Голова болит.

— Да? — изобразил удивленную радость Таманский. — А другое место у тебя не болит?..

Бормоча что-то бессвязное, я сбросил одеяло и направился в ванную.

— Куда он меня послал? — переспросил Таманский у Вуду.

— На кухню, впрочем, я сейчас узнаю, — ответила она и устремилась за мной.

С трудом выпихнув чернокожую бестию в коридор, я закрыл дверь, успев разглядеть исключительно разгневанное выражение ее лица.

Вот ведь, елки зеленые… Прям Дон Жуан, дамский угодник.

Я открыл воду. Подрегулировал температуру. Когда-то давно процесс принятия ванны был для меня чем-то вроде ритуала… Теперь все иначе. А спрашивается, «почему»?

Ответ не заставил себя долго ждать. После Артема жизнь стала чем-то вроде покатой горки. Сядь на ягодицы и катись… пока не сотрешь себе все по самую макушку. Ни смысла, ни толка, ни удовольствия…

Я вздохнул. И вдруг понял, что дышать стало легче. Свободнее. Словно удавка, которая душила меня все это время, истерлась и порвалась от моего резкого движения. В экстремальных ситуациях есть своя польза. Они как бы отстирывают жизнь.

Из шкафчика под раковиной я вытащил склянку с какой-то ароматической солью. Вода на территории Украины никогда не отличалась особенной чистотой, но раньше хотя бы можно было мыться без опаски. А что делается сейчас, страшно подумать… Я понюхал синеватый порошок. Что-то знакомое. Из прошлого.

Ну вот и замечательно.

Я набрал полную горсть порошка и высыпал в воду.

Когда я выбрался из ванной, обернув вокруг пояса махровое полотенце, Вуду и Таманский сидели и молча смотрели на полный кофейник. Точнее, на кофейник смотрел Таманский, а Вуду смотрела в потолок и постукивала ногтями по столу. Словно иллюстрируя накаленность ситуации, на столе дымились свежеподжаренные гренки.

Я попал на финальную фазу выяснения отношений.