Брюс Стерлинг - Зенитный угол

Самолёт коснулся посадочной полосы и судорожно подпрыгнул. Багажные ящики раскрылись от толчка, на камбузе что-то загремело. Потом колеса с визгом ударили о бетон.

Посадочная полоса стремительно кончалась. Ремни врезались Вану в грудь и живот.

Самолёт замер. Турбины смолкли. Пощелкивал, остывая, горячий металл.

– Й-яху-у, – пробормотал Тони. – Яху-точка-ком.

Над посадочной полосой замерцали фонари. К ужасу своему, Ван заметил, что к самолёту катится восторженная толпа. Тони расхохотался.

– Ван, ты посмотри! Ты у нас кинозвезда!

– Мне же придется толкать перед ними речь! – осознал программист.

– Ван, хорошая технологическая демка спасет любую ситуацию. Ты свою только что показал. Это будет речь победителя. Я тебе набросаю пару тезисов.

Ван сидел в своем номере в «Озерном домике». От волнения ему никак не удавалось заснуть.

Дотти раскинулась на перине. Прядка русых волос прилипла к взмокшему лбу. Нельзя ей было запивать драмамин белым вином, ласково подумал Ван. Это ее заводит.

Забавно, как Тони Кэрью мерещилось, что его подружка-актриса – сущий ангел. Очевидно было, что эта женщина просто играет постылую роль. А вот Дотти на десятом году замужества обнаружила в себе тигрицу.

Ван никогда не замечал в Дотти склонности к сплетням, но похоже было, что работа в пиар-отделе сказалась на её характере. Всего за один вечер, пообщавшись с участниками совместного саммита, Дотти наковыряла массу историй, которые Ван прежде не слышал и даже представить не мог ничего подобного. Пустопорожний бред, конечно, зато о нём.

Люди, не имевшие отношения к БКПКИ, составили о Ване представление, напрочь оторванное от реальности. Они знали, что он живет в трущобах, но полагали, будто он выбрал это место потому, что любит избивать преступников. Люди думали, что у него черный пояс по тэквондо. Точно знали, что он всюду носит с собой навороченный пистолет. Ходили слухи, будто Ван каждую неделю взламывает компьютеры вражеских разведок. Он вербовал спецназовцев, штурмовал лагеря террористов, чтобы проинсталлировать им зловредных троянов и вирусов. Ну и всем было известно, что у него роман с Фанни.

Эта нелепая болтовня раздражала бы Вана, если бы Джебу не пришлось ещё солоней. К Джебу легенды липли стаями, как рыбы-прилипалы к акуле. Джеб страдал аритмией. Нет, он страдал тяжелым диабетом. Он подрался однажды с Дональдом Рамсфельдом, и Кондолизе Райс пришлось их разнимать (это была самая лучшая история). Джебу по три раза на дню названивал перепуганный Ларри Эллисон [65]. Джеб заведовал денежным фондом Республиканской партии. Джеб нанял кубинских эмигрантов, чтобы напичкать «жучками» французское посольство. Джеб подсел на снотворное. Джеб был замаскированным педерастом.

А он, Дерек Р. Вандевеер, прослыл самым крутым и жутким кибервоякой в Вашингтоне. После этого Ван начал сомневаться, что вообще что-нибудь понимает в людях. Может, у него горячка? А может, когда речь заходит о компьютерах, бредить начинает весь мир?

Пару раз Вану приходилось встречаться с президентом Соединенных Штатов Америки. Беднягу даже припечатали специальной аббревиатурой: ПреСША. В жизни Ван столкнулся с приветливым немолодым техасцем, большим любителем бейсбола, всем развлечениям предпочитавший одно – посмотреть пару иннингов по ящику и погрызть крендельков. Две дочки-подростка сидели у него в печёнках. Вот это и был президент Соединенных Штатов. Каким-то образом он же являл собою безжалостного милитариста, неутомимо громившего самых зловещих и грозных горцев планеты.

А теперь Ван даже познакомился с Джеймсом Коббом. Он открыл сумку с компьютером и вытащил оттуда визитку Кобба. Для Вана именно этот момент саммита стал ключевым. Его глубоко потрясло, что человек, которого он боготворил, признал в нем коллегу.

Он открыл веб-сайт Кобба – даже не сайт, а набор доступных для скачивания файлов, как в добрые старые времена, когда АРПАНЕТ служил информационной магистралью для инженеров. Тогда спама не было. И порнухи. И торговли. И вирусов. Был оазис для техночародеев. АРПА, Стэнфорд, МТИ. «Болт, Беранек и Ньюман» [66]. Калифорнийский университет. Исследовательский центр «Ксерокс» в Пало-Альто. «Ай-би-эм» и РЭНД. Всё это были ярлыки – разные имена для одной и той же компании из пары дюжин инженеров, крошечные группы из десяти – двадцати ученых, быстро, тихо и легко выдававших на-гора требуемый результат, как только возникала нужда…

Столько статей, датированных семидесятыми, восьмидесятыми… В свои лучшие дни Кобб публиковался как безумный. Он разбрасывал идеи, как факел разбрасывает искры. Протоколы конференций на трех континентах. Джеймс Кобб наследил буквально по всему глобусу. И не в одной-единственной дисциплине. Кобб находил связи там, где до него никто и не думал их искать. Системный анализ и теория информации позволяли ему нарезать знания всего человечества, как многослойный торт. Казалось, что у него в одной голове три мозга.

Ван ещё помнил, в каком душераздирающем нетерпении они с Тони Кэрью листали новые статьи Кобба. Сидели вдвоем, ночью, в общежитии, пьянели всё сильней от воздуха новых научных просторов, которые силой открывал этот человек…

И, перечитывая названия статей, уже взрослый Ван осознал с ужасом, что большая часть их ни к чему не привела. У Кобба появлялось множество замечательных, но совершенно неприменимых в реальном мире идей. Постаревший Ван видел в трудах юности Кобба то, чем они и были, – детские игрушки.

А потом его посетило новое озарение, подкравшись, точно темный ужас. Впервые в жизни он прочувствовал душевное расстройство старика. Ведь эти идеи не сами собой хлестали из Джима Кобба. Их выжимали по капле. В творческом порыве Кобба было что-то первобытное и зверское. Возможно, работа приносила ему удовольствие, приносила гордость, но каждое достижение он оплачивал кровью. За науку Джеймс Кобб платил дорогой ценой. Тяжелой и горькой, как настоящий блюз-гитарист.

Ван глянул на часы. Без малого два ночи. Внезапно ему захотелось всё бросить. Разыскать Джима Кобба, спящего в своем номере в «Эрлетт-хаус». Ему хотелось разбудить Кобба, рассказать, что он достиг просветления. Он больше не был учеником. Он понял. Он жаждал предложить старику свою дружбу.

Ван вгляделся в экран лэптопа. Сердце его колотилось от восторга. Конечно, он не пойдет искать мирно спящего Кобба, ломиться вдверь, будить старика дикими воплями. Это бессмысленно. Он пошлет Коббу «мылом» письмо. По работе. Никаких шальных затей, ничего безумного и нелепого. Мастер обращается к собрату по ремеслу. Очень спокойно. Очень тактично.

Техническая записка. Вот это пойдет. Что-нибудь такое, что они с Коббом могут разделить. Совместно написать новую статью, например. Bay! Отличная идея. Было бы просто здорово. В конце концов, старик практически попросил Вана о помощи. Тот мог бы вдохнуть новую жизнь в одну из оставленных Коббом идей. Это было бы лучше, чем юбилейный сборник. И нетрудно. Выбор тем просто огромный.