Мак Рейнольдс - Фиеста отважных

Хорстен раскидал полицейских и служителей, и вскоре агенты Отдела G очутились у входа на судейскую трибуну.

Доктору снова пришлось пустить в ход кулаки, чтобы разогнать охранников из Guardia Civil. Пока он сражался, Хелен проскользнула внутрь и предстала перед тремя пожилыми судьями.

Она сказала звонко:

– Я объявляю себя участницей соревнования и требую права сражаться!

На лицах всех троих фалангийцев отразилось сильнейшее изумление. В это время на трибуне появился полковник Сегура. Он наклонился к судьям и начал им что-то нашептывать.

Один из стариков заговорил:

– Извините, сеньорита, но дело крайне серьезное. Нам не до шуток. Хозеито выбыл из борьбы, но впереди еще два поединка.

– Я не шучу, – заявила Хелен. – Я требую права участвовать.

– Может, лучше мне? – предложил Хорстен.

– Не лезь, бугай, – прошептала Хелен. – У меня есть идея.

Она снова обратилась к судьям:

– Я действую согласно Кодексу. Марта, прочитай то место, где говорится о мошенничестве на Национальной Fiesta brava.

– Кодекс тавромахии, статья восьмая, раздел второй. Если участник приведет доказательства мошенничества на Национальной корриде, он может потребовать признания недействительным результатов того поединка, на который повлияло мошенничество.

– Вот так, – продолжала Хелен. – Я объявляю себя участницей. А что касается мошенничества, загляните в так называемый лазарет. Быками оттуда управляли по радио через электроды, вживленные им в черепа.

Судьи переглянулись. Полковник Сегура снова зашептал.

– Но вы женщина.

– Марта!

– Кодекс тавромахии не запрещает женщинам принимать участие в Национальной корриде. Можно указать несколько случаев, когда женщины выступали как матадоры. Например, вот что говорится в статье из журнала «El Toro» [26]за июнь 335 года по фалангийскому летоисчислению: «Сеньорита Октавиана Гонзалес участвовала в состязаниях в качестве рейонадора [27]и получила в награду два уха. Это знаменательное событие произошло на Plaza del Toro [28] города Нуэво-Мурсия». На стадионе между тем установилась глубокая тишина. Шестьдесят тысяч зрителей как будто старались совершить невозможное – услышать, о чем идет речь на судейской трибуне.

– Да, женщины иногда выступают на корридах, но обычно в своих собственных поместьях…

– На Фаланге нет закона, который не допускал бы женщин к участию в Национальной Fiesta brava, – продолжала упрямо твердить свое Марта.

– Вы иностранцы и преступники! – заявил вдруг один из судей, который до сих пор не вмешивался в разговор.

– В законах Фаланги ничего не сказано о запрещении преступникам выступать на корриде. А что до иностранцев, то мы как временно проживающие на вашей планете обладаем всеми правами граждан Фаланги.

– Но ведь она даже не женщина! – брюзгливо заметил старик.

Хелен побагровела от гнева.

– К вашему сведению, на моей родной планете Гэндхарвас все жители такого роста! С чего вы взяли, что я не женщина? – отрубила она. – Я требую допустить меня к участию в соревнованиях!

– Хорошо, сеньорита, хорошо. Однако, как вам, должно быть известно, к претендентам на участие в Fiesta brava предъявляются определенные требования. Наша коррида – соперничество не людей, а стилей. Какую школу ведения боя вы предпочитаете?

– Школу? – непонимающе переспросила Хелен.

Судья торжественно произнес:

– Мы не можем позволить, чтобы такое грандиозное зрелище превратилось в фарс. Итак, какой стиль вы предпочитаете? Мадридский? Севильский? Ла Ронда [29]? Должен вас предупредить: выбрав стиль, вы обязаны строго придерживаться его в ходе поединка.

Хелен с отчаянием огляделась. Пьер Лоран и Дорн Хорстен – оба сокрушенно покачали головами. Судья разрешил себе улыбнуться:

– Итак, ваш стиль сеньорита?

– Критский! – внезапно объявила Хелен. Все раскрыли рты.

– Вне всякого сомнения, таким образованным людям, как вы, должно быть известно, что искусство боя быков практиковалось на острове Крит две с лишним тысячи лет назад [30], когда в Испании никто ни о чем подобном не слыхивал, – победно закончила девушка.

Стадион бурлил в ожидании. Слухи еще об одной участнице состязания разнеслись быстро, и зрители теперь возбужденно обсуждали эту новость. А Бартоломе Гуэрро со своими друзьями подогревал их интерес.

Марта с Хелен торопливо доканчивали сооружение импровизированной критской юбки.

Дорну Хорстену выпала честь быть sobresaliente [31]. Придумывать костюм и для него было некогда. Он снял пиджак с ботинками и остался в брюках и рубашке с расстегнутым воротом.

Сопровождаемая доктором, Хелен вышла на арену в тот самый миг, когда на противоположном конце поля появился bos taurus ibericus.

И тут все увидели, что маленькая Хелен, которая рядом с быком казалась совсем крошечной, отнюдь не ребенок, а взрослая девушка.

Она устремилась навстречу быку. Он заметил ее, развернулся и ринулся вперед со скоростью локомотива.

Среди зрителей раздались крики ужаса.

Животное и маленькая женщина неумолимо сближались. Бык нагнул голову для удара. На какой-то миг их тела словно сплелись.

Пухлые ручки ухватились за рога. Бык боднул. Сальто – и Хелен стоит на спине животного лицом к его хвосту. Снова сальто – и она уже на песке арены. Дорн Хорстен заботливо поддержал ее.

Недоумение, удивление, аплодисменты!

Бык возобновил атаку. Номер повторился еще раз.

Наконец смятенное, изнемогающее животное остановилось. Весь его вид – опущенная голова, вывалившийся язык, бурное, прерывистое дыхание – говорил о том, что он сдался.

Трибуны неистовствовали. Трибуны вопили. Трибуны сходили с ума.

Видя, что все признают ее победу, Хелен двинулась в обход поля – как до нее другие матадоры, награжденные ушами, хвостами и копытами своих павших противников.

Но ее круг почета был особенным. Она продемонстрировала столько акробатических трюков, сколько главная арена города Нуэво-Мадрид, столицы планеты Фаланга, не видела за все время своего существования.

Следом за Хелен – как часом ранее слуги матадора за своими хозяевами – бежал доктор Дорн Хорстен.

Но в отличие от помощников Карлитоса и Перико он не хвастал перед восхищенными зрителями трофеями своих принципалов – ушами, хвостами и копытами.

Вовсе нет. Он тащил на закорках недоумевающего быка.

Трибуны задыхались от смеха.

В номере Лоранов в отеле «Посада Сан-Франциско» шел деловой разговор. Присутствовали оперативники Отдела G, Бартоломе Гуэрро, весь перевязанный Хозе Ойос и руководители вышедшей из подполья партии Лорки.

Дорн Хорстен подводил итоги:

– Если над правительством смеются – ему не устоять. Таков опыт истории. Даже император Нерон, продолжатель линии божественных римских цезарей, не удержался у власти после того, как позволил себе ряд выходок, достойных разве что какого-нибудь шута.