Елена Звездная - Афёра

«Детка, мы не смогли найти концов ни продавца, ни покупателя. Следов нет. Деньги возникли на счету аукционной компанией и исчезли в неизвестности. Отследить поток не удалось. Зацепок нет».

Вот дерьмо!

«Решай, мы можем вытащить тебя сейчас, но у нас ноль зацепок. А можно рискнуть. Знаю, что звучит бредово, но ты аналитик, Шейри, продавец в любом случае будет взаимодействовать с тобой.

Рискнём?».

Влюбить в себя этого ублюдка? Ну, как аналитик я могла сходу сказать — без вариантов. Достаточно было вспомнить дневник дочери сенатора и сопливую, окружённую сердечками запись «Миссис Саманта Гес Мейкон». Конечно тринадцатилетняя девочка не была аналитиком моего уровня, но что-то мне подсказывало, что и у меня шансов не будет. Этот мужик уже получил за меня пять с половиной миллионов кредитов — безумная сумма, мне до конца жизни столько не заработать, а вот на мне уже заработали, причём успешно.

«Ты аналитик, — повторил шеф. — А он всего лишь мужик. Давай, Шейри, если сумеешь зацепить его, зацепить основательно, он отменит сделку. А это скандал и возврат денег. Нас, как ты понимаешь, интересует второе».

Я понимала.

Я всё понимала, я не врубалась только в одно — как я смогу зацепить того, кого даже не знаю.

Сегодня я столкнулась с четырьмя — взгляд в парке, Ирд с верным псом, незнакомец в толпе и Дик в библиотеке. И у меня нет гарантий, что один из них является тем самым Гесом Мейконом, урод вполне мог держаться поодаль.

Но, с другой стороны — шеф прав, иных вариантов нет, кроме как скрыться на базе и поставить под срыв всю сделку. Но в этом случае сделка попадает под форсмажор и возврата денег не будет, а, следовательно, мы останемся без зацепок, без данных, без ничего. И полгода пожирания салатов летят ко всем бракованным навигаторам.

— Да, — просто сказала я.

И услышала, как резко, словно у него груз упал с плеч, выдохнул шеф. Помолчал несколько минут, затем начал говорить:

— Шейри, запомни, мы мужики — прямые как палка. Мы влюбляемся в тех, кто любит нас, но остаётся недоступен. Запомнила?

Шеф, я бы сейчас могла сказать вам много нового о мужиках, их чувствах, влюблённости, любви и прочее, но нельзя, это, во-первых, и бессмысленно, во-вторых.

И я промолчала, грустно улыбаясь разыгравшейся над городом грозе. Гроза была восхитительна — сильная, порывистая, оглушающая громом, ослепляющая молниями. Вообще люблю дождь. Сильный дождь, смывающий всю эту шелуху и грязь, заливающий дороги водяными потоками, уносящий отчаяния, сомнения, страхи…

Я была такая, как дождь — мрачная, задумчивая, сильная, и с грозой, а мне приходилось играть яркий солнечный луч не менее яркого солнечного дня. И шеф не прав, с мужиками не всё так просто, как хотелось бы, но одна зацепка есть — они, как и все, хотят быть счастливыми. Они летят к свету, к солнцу, к теплу. И они любят одерживать победы, всегда и во всём. И ещё много чего, что мне придется использовать.

Я вышла из флайта на стоянке перед домом, заплатила по кредиту, разулась, и, держа туфельки, побежала по лужам, кружась и подставляя лицо ниспадающим с неба каплям воды, получая кайф от погоды, как ребёнок, как цветок, который наконец удосужились полить, как девочка-сплошная-радость, которая балдеет даже от дождя.

И растерянно остановилась, снова почувствовав взгляд. Обернулась.

На стоянке, во внушительном флайте сидел мужчина, огонёк сигары подсвечивал его лицо жутковатым красным светом.

— Простыть не боишься, девочка-лучик? — низким хриплым голосом поинтересовался он.

И я узнала этот голос. Это именно он обнял меня сегодня в толпе, скрывшись затем так, что я даже не увидела его лица. Не видела и сейчас — только широкий квадратный подбородок, да сильную ладонь, тоже при каждой затяжке подсвечиваемую сигарой.

И секунда, всего одна секунда на анализ ситуации и выбор тактики поведения. Играть дурочку почему-то претило, и потому я, ступая на носочках, решительно подошла к флайту, похоже только что спустившемуся, и встав перед продолжающим сидеть мужчиной, прямо заявила:

— Это вы сегодня схватили меня на центральной улице.

— Обнял, — ничуть не отрицая своей вины, поправил мужчина. — Извини, не удержался, — кривая полу-усмешка, подсвеченная очередной затяжкой сигары.

И снова анализ ситуации и выбор поведения. Выбор? Скорее судорожный поиск. Ничего не найдя, ещё раз прошлась взглядом по полуприкрытой сумраком могучей фигуре незнакомца, и честно призналась:

— Вы напугали меня.

И очередной затяжки не последовало. Мужчина опустил руку с сигарой, пристально, и я чувствовала его взгляд, вглядываясь в меня.

— Не надо так больше делать, пожалуйста, — практически просьба, но я вложила в неё то, что действительно испытывала — ощущение беспомощности и страха.

— Извини, — после секундного молчания произнёс он. — Не хотел напугать.

Я постояла, опустив взгляд и разглядывая собственные ноги в увеличивающейся от дождя луже. Потом резко вскинув голову сказала:

— Спасибо.

— За что? — заметно удивился мужчина.

— За то, что подлетели и поговорили, за то, что перестали быть пугающим и неизвестным. Правда, спасибо, а то мне весь день было не по себе. Доброго вечера. И ещё раз спасибо, вы замечательный.

И, не дожидаясь его ответа, который скорее всего не последовал бы, я повернулась и, словно только что заметив дождь, побежала к дому.

Киборг-дворецкий придержал для меня дверь, искренне поблагодарила его и поспешила к лифту, всё так же босиком. Влетела в лифт, нажала кнопку и, уносясь ввысь, поняла вдруг, что улыбаюсь.

Причем совершенно искренне улыбаюсь. Не знаю, кем конкретно является тот мужчина, может тем самым Гесом Майерсом, но его озадаченное сидение во флайте мне понравилось.

А вот что не понравилось — стоило выйти из лифта, как я столкнулась с букетом. Букет был огромен, внушителен, пугающ и необъятен. Нет, в принципе я могла бы его поднять, мы на тренировках таскали груз превышающий собственный вес, но девочка-солнечный свет такое бы в жизни не подняла, и любой адекватный человек это прекрасно понимал.

— Нравится? — невинно поинтересовался Ирд.

Его пёс просто молча подошел, отобрал у меня туфли, умудрившись удержать в пасти обе, понёс до двери и встал там, виляя хвостом и предлагая мне скорее открыть дверь.

Интересно, каковы шансы привлечь внимание тринадцатилетней девочки, если рядом с тобой такая большая и подчёркнуто дружелюбная собака? Может я зря списала этого улыбчивого индивида со счетов?

— Нннравится, — ответила я, потрясённо оглядывая букет. — Но я его не удержу!

— Да ничего, — беззаботно отозвался парень: — Я занесу и даже помогу по вазам расставить.

И всё так легко и естественно, как так и надо. Кто ты, Ирд с собачкой?! Девочка-праздник неуверенно улыбнулась, укоризненно погрозила пальчиком и честно сообщила: