Павел Иевлев - Мертвая женщина играет на скрипке

Получив сто монет за два дня проживания, дворф снизошел до беседы и сказал, что работу надо искать в ратуше. У него, конечно, тоже найдется пара поручений для серьезного рискового мужика, но я таковым пока не выгляжу. И вообще шел бы я к себе в комнату, пока малыша тут кто-нибудь ненароком не обидел. Здесь, мол, народ специфический, все больше бродяги да наемники, а заступиться за меня некому. Я внял предупреждению и отправил персонажа на второй этаж, где за толстой деревянной дверью нашел отделанную резными панелями комнату с широкой кроватью под балдахином и большим, окованным полосами железа, сундуком. К счастью, наличие спутницы никого не беспокоило, и отдельная кровать ей не требовалась. На этом моменте вышел из игры.

***

Я не большой любитель классики. Из музыки, которая исполняется в залах, а не на стадионах, я предпочитаю джаз. Однако для Жижецка фестиваль — событие года. Это заметно по тому, с какой значительностью собирается в фойе публика. Дамы-с-претензией в вечерних платьях, их страдающие мужья в дорогих пиджаках или галантные любовники в костюмчиках попроще, гендерно-неопределенная и вычурно-нелепая провинциальная богема, демонстрирующее подобающий чину культурный уровень региональное начальство и притащенные родителями скучающие подростки. Всяк, претендующий на местную значимость, обязан отметиться, дабы не прослыть валенком. Даже если он чиновник коммунхоза, заведующий уборкой Мусоргского во Дворжиках.

На нас не то, чтобы пялились, — это было бы неприлично и нестатусно, — но посматривали. Городок достаточно невелик, чтобы замечать новые лица. Подростки косо переглянулись с Настей, тщательно делая вид, что смотрят мимо, определили что-то свое, подростковое, и снова уткнулись в смарты. Дамы оглядывали меня с интересом, их мужья — с подозрением. Я чувствовал свое визуальное выпадание из их костюмированного общества, но не напрягался. Важный навык журналиста — отстраняться от события, быть вне контекста и не париться. Кошка имеет право смотреть на королеву, журналист — на что угодно.

Атмосфера культурного мероприятия ассоциативно навела на мысли о коньяке. Театр и коньяк неразлучны. Как кино и попкорн. Как футбол и пиво. Как цирк и запах говна.

— Поброди тут немного, я сейчас.

Настя рассеянно кивнула, глядя в экран, а я тренированным нюхом навелся на буфет.

Отстоял короткую очередь превентивно повышающих толерантность к классике мужей. Они были похожи на сорвавшихся с поводка домашних песиков, которые торопятся побыстрее нажраться с помойки — наслаждались, но с нервной оглядкой, заранее поджимая хвост. Получил свой бутерброд с заветренной красной рыбой, соточку посредственного коньячка, огляделся — и обрел искомое. Так и знал, что увижу его здесь.

— Привет культработникам.

— Антон? Ты что тут… Ах, да. Марта.

Викентий Дербицкий обретался при оркестре в роли министра-администратора. В отличие от всяких там струнопилильщиков и в-дудки-дудильщиков, он умел организовать проезд, заселение, питание и проживание. Проследить, чтобы никто не провтыкал инструмент, не забыл в автобусе фрак, не потерялся по дороге в гостиницу, не забухал, а если забухал — то не слишком сильно. Он же разруливал внутренние проблемы: утешал рыдающую виолончелистку, которую назвал бездарностью дирижер; выводил из запоя тромбониста, от которого ушла жена; пресекал сатириаз пожилого тюкальщика по железному треугольнику, который вожделел юную арфистку; следил, чтобы легкий внутриколлективный гастрольный адюльтер не доходил до травм тяжелыми тупыми предметами. В общем, именно тот человек, который мне нужен.

— Марта, — подтвердил я.

— Тогда ты мало коньяку взял, — грустно подтвердил мои подозрения Викентий.

Спросите меня, как я справляюсь с жизненными трудностями? При помощи стальной воли, тренированного пофигизма и непоколебимого чувства юмора.

Про алкоголь я обычно умалчиваю.

— Я сам удивился, — вздохнул Дербицкий, — не девочка уже вестись на таких.

— Каких?

— Ну, знаешь, «люблю, трамвай куплю». «Жена меня не понимает, ты любовь всей моей жизни, разведусь-женюсь». Когда-нибудь. Потом. А сейчас пошли в койку.

— Бля, — с чувством порушил я культурную атмосферу заведения.

— Солидарен, — кивнул Викентий, — зато петь про любовь такие умеют шо твой граммофон. А чего не любить-то, по-походному, на гастролях? На неделю любого мудака хватает. Это тебе не в браке жить. А всякая баба хочет в любовники ласкового и заботливого мужчину.

— Но у ласковых и заботливых мужчин обычно уже есть любовники, — ответил я мрачно.

Выпил коньяку и понял, что да, взял мало.

— Я в их дела не лез, — сказал Викентий, — взрослые люди, хоть и музыканты. Пока перепихон не мешает выступлениям, я вне морали, извини.

— К тебе претензий нет.

— Но на днях у них что-то случилось. Поорали друг на друга, а потом Марта раз — и на репетицию не явилась. И на концерте ее пришлось подменять. А сегодня и герой-любовник этот сдернул. И как с такими людьми дело иметь, а?

Я не проникся сочувствием к его проблемам.

— Куда она делась?

— Понятия не имею. Дементий сказал, что они поругались, и она домой уехала.

— Дементий?

— Ебарь… то есть, любовник ейный. Альт наш. Зовут его так. Видать, родители тоже затейники были.

Дементий и Викентий. Встретились две жертвы филоложества.

— Кто может знать?

— С подругой ее поговори, Ванессой Квочкиной. Вторая скрипка. Но, — он посмотрел на часы, — уже после концерта. Найдешь меня, я тебя проведу за кулисы.

Я вернулся в фойе, где обнаружил Настасью болтающей с каким-то парнем. Сутуловатый, умеренно прыщавый вьюнош с гитарой в чехле и длинными не очень чистыми волосами. При виде меня он моментально сдристнул.

— Это еще кто? — удивился я.

— Так… Виталик.

— И эта девочка жалуется на неконтактность? На пять минут оставил — и уже какой-то Виталик.

— Пааап! Не глумись! Ты и так его напугал. Нельзя выходить с таким лицом на люди. Он решил, что ты его сейчас будешь бить.

— А уже есть за что?

— Ну, пааап! Мы же только что познакомились.

— Вот я и удивляюсь. Ты же ни с кем не знакомишься.

— Это все Кобальт, — вздохнула дочь, — ковырялась в настройках, случайно скинула на дефолтные. Там есть такая фича — показывать тех, кто, по мнению системы, тебе подходит и находится рядом.

— И этот… — я затруднился с определением. — Тебе подходит?

— Так считает Кобальт… Но да, он не сильно противный, так, навскидку.

Вот не было печали. С тех пор как дочь подросла, в мультике «Бременские музыканты» мои симпатии на стороне короля, а не подозрительных бездельников, раскатывающих на убитой тачке с громким музлом. Если у тебя дочь, то в какой-то момент обязательно появляется этакий трубадур с томными глазками, который на гитарке блымк-блымк. А ты смотришь на него и борешься с темным желанием придушить это никчемное чмо его же длинными волосенками, и останавливает тебя даже не страх уголовной ответственности, а то, что дочка не простит.