Павел Иевлев - Мертвая женщина играет на скрипке

Кассирши (живые!) на двух автобусных станциях не припомнили красивую женщину со скрипкой. При этом она не могла купить билет онлайн — у автовокзала даже нормального сайта нет, только страничка с расписанием. Не вспомнили ее ни водители автобусов, ни мужик из справочной автовокзала, ни уборщики. Я последовательно опросил весь живой персонал — никто ее не видел. А Марту трудно не заметить. Я практически вжился в роль «брошенного мужа» — при всей ее унизительности, она выгодна. Позиция «жертвы женского коварства» вызывает равное сочувствие у мужчин: «Ну, ты держись, мужик, бабы — они такие…», — и у женщин: «Бросила? С ребенком? Да как она могла?». Приходится выслушивать много глупостей, но это работает. Люди охотнее идут на контакт, сами предлагают помощь, подсказывают, к кому обратиться. Я пообщался с несколькими десятками местных жителей, завел кучу знакомств, собрал пачку полезных контактов. Нормальная журналистская работа. Не сомневаюсь, что уже к вечеру каждый житель Жижецка будет знать, что я ищу жену. Посмотрим, что всплывет из глубин на этот шум.

В полицию я обращаться не хотел. Во-первых, они не станут ее искать. Для полицейского ситуация предельно прозрачна — баба сбежала от мужа, ударилась во все тяжкие. Взрослая женщина, имеет право. Во-вторых, если все-таки будет заведено дело о розыске, то я, как его инициатор, попаду в систему с указанием нынешнего местопребывания. И кого черт принесет на этот свежий след — понятия не имею. Вот, кстати, еще один повод съехать из гостиницы. Там нас слишком просто найти.

***

Обедали с Настей в ресторане. Провинциальное меню — сытно, вкусно, недорого. Сложные блюда лучше не заказывать, но пюре с котлетой — идеально. На отказавшуюся от котлеты дочку смотрели с сочувствием. «Болеет, да?» — спросила меня тихо официантка. Неужели в Жижецк не добрались модные веяния ЗОЖ и веганства? Хоть навсегда тут селись, ей-богу.

Настя не отрывалась от смарта. Она всегда в него пялится, но сейчас еще и интенсивно печатала — большими пальцами и с поразительной скоростью, как это умеют нынешние подростки. Общается, значит. Спорим, угадаю, с кем?

— Что там Виталик пишет?

Чуть не уронила смарт в тарелку. Угадал.

— Неважно.

— Ну-ну.

— А ты слышал, — ловко, как ей кажется, уводит разговор в сторону дочь, — что в Жижецке, оказывается, древний некрополь?

— Прям древний?

— Серьезно! Все об этом говорят!

— И Виталик?

— Пааап! При чем тут…

— Не при чем. Кушай-кушай, дорогая, — покивал я, — и чья же гробница?

— Этого, как его… ну… Завоеватель такой. Древний. Всех завоевал, но умер.

— Это с ними случается, да.

Если вы думаете, что это с моей дочерью что-то не то — вы не читали современных школьных учебников истории. Примерно на этом уровне сейчас ее и преподают.

— Оказывается, его тайно похоронили в Жижецке, чтобы могилу никто не нашел. А с ним зарыли коней, жен, наложниц и сокровища. И наложили проклятие, потому что он был колдун. И тех, кто его хоронил, — всех убили. И тех, кто их убил, тоже!

— И тех, кто убил убивших убийц? И следующих?

— Ну, наверное…

— И через десяток итераций планета была пуста и безлюдна, и последний убивец убивцев убил себя об стену… Вы не проходили по математике прогрессию?

— Паап, я серьезно! Как только гробницу вскроют, тут-то и начнется!

— Что?

— Что-нибудь. Проклятие всех проклянет к чертовой матери.

— Это тебе Виталик сказал?

— Это все говорят! Почитай инфо-поинты местные.

Я почитал. Мне понравилось. Инфосфера Жижецка отличается скудостью и примитивностью, и даже «инфо-поинтами» немногочисленные местные ресурсы назвать можно с большой натяжкой. По форме они ближе к архаичным «сообществам», как будто не двадцать первый век на дворе.

***

Провинциальная отзывчивость очаровательна. Чуть ли не каждый житель Жижецка не пренебрег случаем выразить мне свою поддержку, изложить свою гипотезу, поделиться своим мнением или хотя бы сказать, что так мне и надо, дебилу. Смартфон пришлось дважды подзаряжать — оповещения не давали экрану погаснуть. Даже Нетта устала выскакивать на экран с конвертами, и только вяло махала рукой. Историю «пропавшей красавицы-скрипачки» опубликовали местные инфо-поинты — разумеется, в лицемерном «имена не называем» формате. За разглашение личной информации их могли оштрафовать, но достаточно соблюсти условности — и уже нарушения нет. Как будто в Жижецке пачками пропадают музыкантши, которых разыскивают толпы обманутых мужей, поэтому никто не догадается, о ком речь.

В комментариях, разумеется, царили трэш, угар и содомия на тему «Бабы — дуры, мужики — козлы, все сами во всем виноваты». Модераторы не успевали удалять переходы на личности, так что я узнал о себе и Марте много неожиданного. Типичный шитсторм. Я знал, что так будет, и относился спокойно, надеясь, что в потоке эмоционального дерьма случайно промелькнет что-то полезное. Город маленький, кто-то что-то наверняка видел.

А вот Настя всерьез расстроилась — быть героиней медиаскандала тот еще экспириенс. Ее личный контакт закрыт по закону о защите несовершеннолетних, но ей и комментариев на инфо-поинтах хватило.

— Почему они пишут о нас такие гадости? — чуть не плакала дочь. — Что мы им сделали?

— В любом обществе есть постоянный процент людей, которым не нужен повод для гадостей. Достаточно того, что они узнали о нашем существовании. Их не так много, как кажется, просто они очень заметны.

— Но зачем?

— Эти люди полны говна, оно выплескивается, как только они откроют рот. Других причин нет.

— Это отвратительно.

— Не читай паблики пару дней, потом про нас забудут.

— Я не могу на улицу выйти, на меня все пялятся!

— Не выходи.

— Меня Вит… Меня пригласили на концерт!

— И на чем он играет? — проницательно спросил я. — Только не говори, что на басу!

— А как ты догадался? — покраснела дочь.

— Я пессимист. Сразу предположил худшее.

Прочесывание бесплодных информационных отвалов оставило ментальный привкус дерьма, но принесло и чуть-чуть пользы. Итак, Марта, поругавшись с мудаком-любовником, выписывается из гостиницы. Этот факт легко устанавливается по записи в гостиничной базе данных, доступ к которой мне любезно (хотя и совершенно незаконно) предоставила администрация. Она же (в лице полноватой и староватой, но все еще весьма кокетливой управляющей персоналом) дала мне возможность неофициально, краем глаза, поглядеть на записи с камер.

Марта спустилась в вестибюль с поджатыми губами и нахмуренными бровями, что выдавало крайнюю степень ярости. При ней была сумка с вещами и скрипка в чехле. Пока выписывалась, потирала левой рукой правую — видимо, ушибла об физиономию своего женатика. Ну что же ты, руки беречь надо! Затем вышла на улицу, где ее уже ждало такси, села в него и уехала.