Павел Иевлев - Мертвая женщина играет на скрипке

— Молод ты еще о таких материях судить, — надулась бабуля.

— Так где же Марта?

— А Лайсу не бросишь? Ладно, не слюбилось у вас, понимаю. Но хоть поможешь ей? Прикроешь спину?

— И даже задницу. Но отсюда все равно съеду. Ей же самой неловко на меня смотреть будет.

— Ладно. А кота я, если ты не против, оставлю.

Кот посмотрел на меня с бабулиных коленок и беззвучно мяукнул. Типа не возражает.

— С нашим удовольствием. Что ж за ведьма без кота?

Я решил, что сюда мы в любом случае не вернемся. Если регулярно беседовать с галлюцинациями, это может войти в привычку. Перекантуемся одну ночь в гостинице, а завтра поищем жилье.

Однако в «Макаре», когда я спросил у Невзора, есть ли в Жижецке какой-то ресурс по аренде жилья — сайт или риэлтерская контора, может быть, — он категорически заявил, что мы должны остаться тут.

— У нас куча пустующих комнат сейчас! — горячо убеждал он меня. — Хотите, вместе вас поселю, хотите — раздельно.

— Вместе, — категорически оборвал я уже раскрывшую рот дочь.

По крайней мере, спать она будет ложиться в свою кровать. И одна. Не то чтобы я думал, что их отношения с Виталиком зашли достаточно далеко, но даже тени шанса этому гитарасту не предоставлю! Пусть пока в кулачок тренируется.

— Мне так не хватает помощника! — жаловался он, ведя нас по коридору. — Пусть даже номинального. Просто еще одного взрослого человека. Антонина, знаете, вся в своей кухне, больше ни в чем не участвует. А у меня слишком много обязанностей, я не успеваю! Детям нужно внимание — да хоть просто присутствие кого-то, вроде вас. Человека с неформальным авторитетом. Пожалуйста, поживите хоть немного, это сильно поможет нам сейчас… Вот, посмотрите, какая отличная комната!

Комната неплохая, правда. Даже две — одна побольше, проходная, вторая поменьше, там только кровать, шкаф и небольшой столик. Будет Настина, а я в первой расположусь, сторожевым псом девичьей чести, на посрамление всем Виталикам.

— Тут даже интернет есть, как вы, молодые, любите, — уговаривал меня директор, — а что пыльно, так это ничего, сейчас ребят организую, помогут привести в порядок. И о питании не беспокойтесь, Антонина поставит вас на довольствие, уж на это наших скромных фондов хватит.

— Уговорили, уговорили, — засмеялся я, — вы меня прям сватаете.

— Поверьте, так действительно для всех будет лучше. И ваша дочь, заметьте, тут будет в полной безопасности! У вас же был… инцидент?

— А вы откуда знаете? — напрягся я.

— От Сумерлы, — вздохнул Невзор. — У меня от нее мурашки, но иногда приходится контактировать. Общественные обязанности, чтоб их. Особенно сейчас, когда на носу праздник.

— Какой праздник?

— А вас до сих пор никто не просветил? Местная традиция, нечто вроде «Дня города», но раз в шесть лет, на большую луну.

— И какого числа?

— Каждый раз по-разному. В июньское полнолуние.

— А разве оно еще не…

— Нет-нет, это просто так кажется. Оптический обман. Настоящее, правильное полнолуние должно вызреть, как ночной плод… В общем, на днях. Вы не пропустите, весь город будет праздновать. Увы, я вхожу в число организаторов, так что вынужден отдавать этому много времени. Ваше присутствие здесь — большая удача. Дети уже почти взрослые, но пригляд все-таки нужен.

— Да из меня педагог…

— Справитесь, я уверен!

Дети, прибежав шумной стайкой с ведрами и тряпками, бодро драили помещение, причем, не допустив к этому занятию меня. Удивительно, они не выглядели недовольными, что их оторвали от смартов и отправили заниматься уборкой. Дочь моя скорчила бы такое несчастное лицо, как будто ее на рудники сослали, а эти как будто даже с радостью.

— А вы правда будете тут жить? — спросила меня девочка, имени которой я не вспомнил.

— Некоторое время, — подтвердил я.

— Здорово! — сказала она с таким энтузиазмом, как будто я Дед Мороз.

— Да, класс! Супер! Отлично! — подержали ее голоса с разных сторон.

Мне аж неловко стало.

— Ты что предпочитаешь на завтрак? — спросила меня Антонина.

— Анто…

— Тоня! — категорически перебила она. — И на «ты».

— Что всем, то и мне, ради бога! Еще не хватало мне отдельно готовить! И так чувствую себя нахлебником.

— Антон, я тебя уверяю, нахлебником точно не будешь. Оладушки?

— Ан… Тоня! Я обожаю оладушки, но, если меня кормить ими регулярно, то я скоро в дверь не пройду! Давайте… То есть, давай не усложнять. Что всем — то и мне. Ну, может, еще кофе. Но я и сам могу его сварить.

— Хорошо, что вы с Настей у нас побудете, — вздохнула она. — Дети так рады!

И чему это они, интересно, рады?

— Они боятся, — сказала Клюся, бесцеремонно завалившись ко мне в комнату и плюхнувшись на кровать прямо в кедах.

Я укоризненно на нее посмотрел, она вздохнула и свесила ноги в сторону.

— Чего боятся?

— Всего. Местных, приезжих. Сумерлу, азовку. Покляпых, жеребьёвки. Дня, ночи. Сидят как кролики в загоне и ждут, пока их подадут к столу.

— К какому столу?

— К праздничному. Неважно. Фигура речи. А в тебе они хотят видеть защитника. Вдруг ты их спасешь?

— От чего?

— От ночных страхов. От дневной тоски. От утренней беспомощности. От вечерней депрессии.

— Я?

— А кто? Я пыталась, честно, но не тяну. У меня своих проблем полно.

— У меня тоже.

— Я знаю, — вздохнула Клюся, — но они все равно надеются. Когда ты решишь свои проблемы и свалишь, будет одним разочарованием больше. Но ты не парься, они привычные. От них и так все отказались, так что…

— Не надо разводить меня на жалость, — строго сказал я.

— И не думала. Кстати, представляешь — у меня вирп пропал!

— И у тебя? — удивился я. — Мне тут сказали, что, скорее всего, они где-то в игре застряли.

— А так бывает?

— Оказывается — да.

— Так пошли за ними! — подскочила на кровати Клюся. — Сейчас за очками сбегаю…

— Эй, время к ночи.

— И что? Ты как не геймер… Сварим кофе покрепче — и вперед.

— Ночные визиты к мужчинам вредят репутации юных барышень.

— Я тебя умоляю! Детишки и так думают, что мы с тобой вовсю блудим, и ночами дружно воображают себе, как именно. Я не подтверждаю, но и не опровергаю.

— Почему? — удивился я.

— Во-первых, все равно не поверят. Во-вторых, какая мне разница? Пусть думают, если им от этого легче. Типа тебе есть что защищать. После того как я перехватила у своего басиста жребий…

— Не перехватила, — покачал головой я, — я считал строки. Последняя все равно была бы твоя.

— Заметил, да? — засмеялась Клюся. — А вот они — нет. Теперь я как камикадзе перед полетом — мне можно всё!

— Что вообще значит эта странная игра?

— Не бери в голову. Детские страшилки и суеверия.

Она вдруг поскучнела, перестала улыбаться и добавила тихо: