Томас Леннон - Ронан Бойл и Мост загадок [litres]

Побочным эффектом от столкновения с противником, у которого есть запрещенная медная шилейла, является то, что после каждого удара руки ужасно болят. Особенно холодной ночью, которых в Ирландии в избытке. Поэтому теперь у меня горело не только лицо, но и руки, а еще я проглотил немного острого огуречного сока, и ощущения тоже были не из приятных.

Я мог лишь смутно видеть, что красноглазая сняла что-то с пояса и помахала этим перед Лили. Я с ужасом увидел, что это был батончик чистейшего французского шоколада, а шоколад для собак очень опасен. Вы это знаете и я знаю, но собаки знать не могут, ведь шоколада у них нет. Соблазнять волкодава при исполнении обязанностей в Специальном отделе слишком подло даже для уиджи, и при виде этого я разозлился еще больше, на все двенадцать из пятнадцати по Ронан Бойл-метру.

«НЕ-Е-ЕТ!» – завопил я, бросаясь за батончиком, и пару секунд летел почти параллельно земле. Схватив шоколад в свою замерзшую руку, тут же по привычке сунул его в рот. Вкус был потрясающим.

Красноглазая женщина приземлилась мне на плечо. Ее маленький кулачок несколько раз ткнул меня в нос медным кастетом, который оказался таким красивым, что ему самое место в музее. Но мое лицо сильно горело, потому эти несколько ударов показались мне поцелуями от самой дружелюбной чихуахуа на свете.

Лили все еще сторожила гарпию, что развязало руки капитану де Валере, чья пурпурная шилейла мелькала в темноте, словно угорь. Она двигалась с безумной скоростью, поэтому ее комбинации ударов и тычков нельзя было различить невооруженным глазом, тем более моим.

Я собрался с силами, перекинул шилейлу в левую руку и как следует двинул красноглазую женщину по носу, который и так выглядел перевернутым.

Ударив ее по голове еще пару раз, сбил с нее шляпу. Настолько уверенно я себя никогда еще не чувствовал. Запах от маленькой женщины исходил все сильнее, как будто мы сидели в самолете, застрявшем на взлетной полосе, где каждое место было занято протухшей рыбьей головой. Я теснил ее задом к экипажу и сам удивлялся легкости, с которой получил над ней преимущество.

– Помню тебя! – кричал я, пока наши дубинки скрещивались вновь и вновь. – Ты укусила меня за нос в галерее Дули, но остался твой след, и теперь я наконец-то отомщу! А еще верну зонт, потому что это отличный зонт!

Красноглазая хихикнула, хотя явно проигрывала дуэль. Это должно было меня насторожить, и я никогда не прощу себе того, что случилось дальше. Адреналин бил из меня, как из пожарного шланга, и казалось, будто я побеждаю, но я упустил один важный момент: в злобной изворотливости малому народцу нет равных.

Я мог действовать иначе и спасти капитана той ночью от похищения. Йоджи Хансра всегда говорила: твои старания проваливаются из-за эго. А прямо сейчас эго во весь голос кричало мне, что я чертовски крут.

На деле же меня собиралась обвести вокруг пальца маленькая вонючая женщина с перевернутым носом.

Трюк был весьма древним. В буквальном смысле. Настолько буквальном, что про него рассказывалось уже на третьей странице «Практического ирландского и волшебного права».

Никогда не бери золота у лепреконов. Все их золото проклято [47] Мы знаем как минимум о двухстах известных проклятиях, которые защищают золото фейри. Все они перечислены в брошюре «Обращение и безопасное хранение проклятого золота лепреконов». Ее можно приобрести в отделе снаряжения в Коллинз-хаусе или сувенирном магазине Джой: двести пятьдесят евро в твердой обложке, но лучше берите в мягкой. Если вы взяли у малого народца золото, вас обязательно настигнет какое-нибудь проклятие. Одни из них быстрые и безболезненные – у вас выпадут все волосы или вы лишитесь чувства юмора. Мужчин и женщин, ставших жертвами последнего, можно встретить в большом количестве в день голосования на выборах. Некоторые проклятия ироничны и довольно жестоки. Я читал об одном мужчине из города Дун по имени Брайан О’Флаэрти, на которого из-за проклятого золота напало ненасытное желание есть этот драгоценный металл. Он расплавлял его и смешивал с соусом болоньезе – выглядело потрясающе, но на вкус, как вы понимаете, уже не так хорошо. . Это значит, что на него наложено заклятие, и последствия будут непредсказуемы. Точно так же, как мы можем сделать специальную дверь для защиты от фейри, они могут заколдовать драгоценный металл, чтобы он не попал в руки людей. Именно поэтому я слышал всего о двух случаях, когда золото лепреконов доставалось человеку. Просто владельцы не наложили на него нужные чары.

Но в этот момент я меньше всего думал о занятиях по праву, и поэтому, как самый большой идиот в мире, инстинктивно протянул руку, когда красноглазая бросила мне в лицо золотой монетой.

На мгновение все вокруг замедлилось. Я бросил взгляд на фигуру в экипаже и действительно узнал лицо человека, находящегося внутри. Он улыбнулся и подмигнул мне, словно после такого удара надо мной нужно было еще и посмеяться.

Я знал, что следовало оттолкнуть монету еще в воздухе, как нас учили в Коллинз-хаус. Но не сделал этого. Думал о другом и схватил ее. Теперь монета была плотно зажата в моем кулаке.

Я взял золото лепрекона. Тут-то и начался настоящий кошмар.

Когда санитары из Дунканнона нашли меня на рассвете, они решили, что я мертв, потому что выглядел я именно так. Мое тело было парализовано, рот раскрыт, в окаменевшем кулаке зажата тяжелая золотая монета. Слава богу, кто-то додумался пощупать пульс, прежде чем отправить меня в морг. И они были очень удивлены, узнав, что, скажем так, внутри тела я более чем жив. Но обо всем, что происходило вокруг, я не имел ни малейшего понятия из-за тромлуи. Это очень простое проклятие: человек, взявший такую монету, обречен переживать кошмар, сохранившийся у него в памяти. С того самого момента, когда я поймал монету и мое тело лежало без признаков жизни в форте Дунканнон, мой разум вновь и вновь переживал самый неловкий момент, случившийся за всю мою не такую уж долгую жизнь. Во всех красках.

К счастью, воспоминание было самым неловким, но не самым неприятным, поэтому день ареста родителей мне переживать не пришлось.

Хотя событие было всего лишь унизительным, мне все равно пришлось возвращаться в него вновь и вновь. Происходило все это на Эйр-сквер в центральном Голуэе. Долорес представила меня своей симпатичной кузине Бриджит Салливан, которая была чуть старше меня и работала в музыкальном магазине Пауэлла. Долорес даже арендовала нам по паре роликов для того, что, как я узнал потом, было свиданием вслепую. Она все-таки слегка сумасшедшая и решила, что мне обязательно нужно завести себе подружку, прежде чем исполнится шестнадцать и я «стану скучным».