Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Нашлась среди припасов и мука, и Поль предложил, чтобы революционеры сами пекли себе хлеб, тем более что выйти из лицея в булочную не представлялось возможным. Активисты разобрали небольшую стену и сложили из кирпичей хлебную печь. Поль руководил работами в огороде и фруктовом саду, дабы у них всегда были свежие овощи и фрукты, даже в случае категорического запрета на поставки того и другого.

На стенде «Гастрономия» Поль заверял всех, желавших его послушать, что нужно доверять своему обонянию, чтобы угадывать хорошую пищу. И видя, с каким удовольствием он обнюхивает свои медовые напитки и овощи, все понимали: это превосходные продукты.

Одна из амазонок сообщила Жюли, что какой-то Марсель Вожирар, репортер из местных, хочет поговорить по телефону с «вождем революции». Она сказала ему, что у них нет вождя, зато есть глашатай – Жюли, и тогда он попросил организовать с ней интервью. Жюли взяла трубку.

– Здравствуйте, месье Вожирар. Не ждала вашего звонка. Мне казалось, вам сподручней писать о событиях, особо в них не вникая, – саркастически заметила Жюли.

Он уклонился от ответа.

– Хотелось бы уточнить число манифестантов. В полиции мне сказали, что в лицее забаррикадировалась сотня бродяг и что они нарушают учебный процесс, вот я и хотел узнать ваше мнение.

– И вы возьмете среднее значение между числом, которое называет полиция, и цифрой, которую назову я? Нечего тут гадать. Да будет вам известно, нас ровно пятьсот двадцать один человек.

– И вы причисляете себя к левакам?

– Ничуть не бывало.

– Тогда к либералам?

– Не угадали.

Ее телефонный собеседник, похоже, приуныл.

– Вам неизбежно придется выбирать либо правых, либо левых, – убежденно проговорил он.

Жюли почувствовала усталость.

– Похоже, вы привыкли думать только в двух направлениях, – вздохнула она. – Движение вовсе не предполагает шараханье вправо или влево. Можно с тем же успехом двигаться вперед или назад. Мы предпочитаем идти вперед.

Марсель Вожирар долго обдумывал ее ответ, явно раздосадованный, что он отличается от выводов, которые он уже набросал на бумаге.

Зое, стоявшая рядом с Жюли и все слышавшая, выхватила у нее трубку:

– Если кому-то неймется причислить нас к политической партии, такую еще надобно придумать, впрочем, партия «эволюционистов» сгодится вполне, – сообщила она. – Мы выступаем за скорейшую эволюцию человека.

– Ну да, я так и думал, вы леваки, – успокоившись, сказал репортер из местных.

И отключился, довольный, что в очередной раз все предугадал заранее.

Марсель Вожирар был большой любитель разгадывать кроссворды. Ему нравилось, когда все распределялось точно по своим клеткам. Газетная статья была для него всего лишь четко расчерченной сеткой, которую надо было заполнить практически неизменными элементами. У него в запасе было несколько подобных сеток. Одна для политических статей, другая для культурных событий, третья для хроники, ну и прочие – для всяких манифестаций. Он принялся печатать статью, благо заголовок у него был уже готов: «Лицей под бдительным оком».

Жюли, которая все никак не могла прийти в себя после телефонного разговора, почувствовала, что ей, как ни странно, хочется есть. Она направилась к Полю, стоявшему у своего стенда. Поль в конце концов передвинул его чуть дальше на восток, чтобы не мешали звуки, доносившиеся с подмостков.

И они вдвоем принялись обсуждать силы и возможности человека.

Поль считал, что восемьдесят процентов информации люди передают в свой мозг только с помощью зрения. И в этом вся беда, поскольку зрение, таким образом, превращается в превалирующее чувство, ущемляющее все остальные. Для вящей убедительности он завязал глаза девушки платком и попросил ее угадать запахи, струящиеся из его ароматизаторной установки.

Она без труда угадала легко узнаваемые ароматы: запах тимьяна и лаванды, – потом, поморщив нос, учуяла запах говяжьего рагу, ношеных носков и старой кожи. Обоняние у Жюли будто просыпалось. Все так же вслепую она уловила ароматы жасмина, бородача и мяты. Ей даже удалось превзойти самое себя, определив запах помидора.

– Здравствуй, носик мой! – сказала она.

Поль поведал Жюли, что запахи, подобно музыке и цветам, – те же вибрации, и тут же предложил ей все так же, с завязанными глазами, угадать вкусы.

Она отведала продукты с едва уловимыми запахами. Она тщилась определить их с помощью пробуждающегося нёба. Фактически она ощущала только четыре вкуса: горький, кислый, соленый и вдобавок все ароматы, которые чувствовала носом. Она сосредоточенно следила за тем, как проходит каждый кусок пищи. Проталкиваемый трубчатыми стенками, он проникал в пищевод, а оттуда попадал в желудок, где его уже был готов переварить желудочный сок. Жюли рассмеялась от удивления, когда почувствовала это.

– Здравствуй, желудок мой!

Ее организм с удовольствием принимал пищу. Пищеварительная система как будто раскрывалась перед ней. А ведь она так долго молчала. Жюли поняла, что ее организм, хорошо помнивший приступы анорексии, теперь цепляется за каждую частицу пищи, боясь, как бы его снова не лишили ее.

Углеводы и жиры наполняли ее организм по мере того, как она прислушивалась к нему. Поль все так же наугад подавал ей кусочки сладких или соленых лепешек, шоколада, виноградины, ломтики яблок и апельсинов. Она всякий раз прислушивалась к своим вкусовым сосочкам и называла то, что он давал ей на пробу.

– Без дела органы засыпают, – заметил Поль.

И, пользуясь тем, что глаза у нее все еще были завязаны платком, он поцеловал ее в губы. Она вздрогнула, оторопела и затем оттолкнула его. Поль вздохнул:

– Прости!

Жюли, стянув с глаз повязку и смутившись даже больше, чем он, сказала:

– Ничего страшного. Не сердись, просто в такое время мне совсем не до этого.

И она ушла. Зое, следившая за происходящим, догнала ее.

– Тебе что, не нравятся мужчины?

– Мне вообще не нравится, когда ко мне прикасаются. Будь моя воля, я бы с радостью нацепила на себя броню, чтобы защититься от всех этих приставал, которые по всякому поводу хватают тебя за руку или за плечи, не говоря уже о прилипалах, которые считают своим долгом расцеловать тебя в знак приветствия. Так и норовят обслюнявить с ног до головы, так-то вот…

Зое расспросила Жюли о ее сексуальной ориентации – и премного удивилась, узнав, что в свои девятнадцать лет она, такая милашка, все еще девственница.

Жюли объяснила, что она всегда остерегалась половых связей, потому как не хотела походить на родителей. Сексуальность, по ее разумению, – первый шаг к созданию пары, который ведет к заключению брака и заканчивается мещанской старостью.