Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Пораженные кислотой улитки, обезумев от ужаса, тянут шеи к небу и принимаются мотать головами, щеря мелкие зубки и широко тараща глаза. Впадая в безудержную панику, они выделяют в два раза больше слюны – наверное, думают, что так смогут быстрее убежать. Революционеры, оказавшиеся слишком близко к улиткам, сплошь покрываются клейкой массой. А в некоторых перепуганные насмерть травоядные даже впиваются своими острыми, точно иголки, зубками.

То и другое войско стоят друг напротив друга, подобно двум зверям, изможденным и озлобленным. Пока что все спокойно. Но все знают: вот-вот начнется великая рукопашная схватка. Двести двадцать тысяч против пятидесяти тысяч – битва обещает быть грандиозной.

Один из муравьев-союзников вскидывает усик. И отдает обонятельную команду:

– Заряжай!

Над многотысячным частоколом вздернутых усиков тут же воспаряет сонм злых запахов.

Революционеры врезаются когтями глубоко в землю, готовясь отразить удар.

Сотни союзнических легионов устремляются прямо напролом. Скакуны мчат галопом. Поспешают и стрелки. Резчики бегут, вскинув головы, чтобы не задеть друг друга длинными челюстями-саблями. Легкая пехота наседает на тяжелую, поторапливая ее, – все это скопище движется, точно ленточный конвейер. Земля содрогается под поступью несметного воинства.

Два войска вот-вот схлестнутся.

Столкновение. Челюсти союзников из первых рядов вгрызаются в передовые шеренги революционеров.

После первого жесткого лобзания легионы обоих полчищ разворачиваются на флангах, будто расплываясь в зловещей улыбке. Вздернутые челюсти вгрызаются в частокол лап, срезая их по колено. Союзнические легионы вихрем прорываются через линию обороны революционеров.

Два десятка самых крепких муравьев-революционеров, потрясая горящим сучком-пикой, сдерживают натиск скакунов-союзников. Своими действиями они сеют страх в ближайших неприятельских рядах, но, чтобы возместить численное превосходство противника, этого мало. К тому же скакуны, верно, были предупреждены и готовы к тому, что в разгар битвы может вспыхнуть принесенный из леса огонь: они быстро оправляются и просто-напросто обходят горящую пику.

Завязывается жестокая схватка. Противники наседают друг на друга, подстегивают, кусают. Кричат, испуская угрожающие запахи. Давят, прогрызая острыми челюстями вражескую броню. Из-под ошметков треснувших хитиновых панцирей торчит оголенная живая плоть. Противники колют друг друга. Крушат. Обдают друг друга пугающим смрадом. Валят наземь. Вонзают усики в суставы. Срубают головы. Выкалывают глаза. Ломают челюсти. Дергают за губы.

Неистовая ярость достигает крайней точки, и некоторые муравьи, опьяненные смертью, режут уже и своих, и чужих.

Обезглавленные тела продолжают скакать по полю битвы, привнося еще больше сумятицы в общий хаос. Обезглавленные тела подпрыгивают, будто в ужасе от сплошного безумия, которым обернулось это грандиозное побоище. Но их никто не замечает.

С пригорка 15-й, поддерживая брюшко, палит в неприятеля кислотными залпами и очередями. У него уже дымится зад. А когда заканчиваются запасы кислоты, он идет в атаку, разя врагов острым концом своего черепа. 5-й, вскинувшись на четыре лапы, двумя передними раздает пощечины налево и направо; он машет ими, точно хлыстами с наконечниками в виде когтей. 8-й, войдя в раж, хватает труп врага и, раскрутив его у себя над головой, что есть мочи швыряет в надвигающуюся шеренгу скакунов. 8-му вдруг приходит в голову, что когда-нибудь такой ловкий прием вполне можно было бы воплотить в метательном орудии. Он собирается повторить свой подвиг, но на него уже набрасываются несколько вражеских солдат и проламывают ему панцирь.

Революционеры прячутся в ямках, чтобы атаковать врага внезапно. Они мечутся вокруг травинок, изматывая неприятеля. 14-й пробует уговорить одного из врагов начать переговоры, но тщетно. 16-й, со всех сторон окруженный сражающимися воинами, даже несмотря на свои безотказные джонстоновы органы, теряется на поле битвы. 9-й сворачивается в клубок и, атаковав накатом неприятельский отряд, ухитряется его расчленить. Ему остается только отсечь врагам усики, прежде чем те успевают опомниться. Без усиков муравьи не способны сражаться.

Неприятель наступает сплошной лавиной.

103-я с ужасом наблюдает, как ее сородичи истребляют друг дружку. Ведь, в сущности, будучи союзниками или противниками на этом поле брани и скорби, почти все они друг другу братья.

Но революционерам надо одержать верх во что бы то ни стало.

103-я делает двенадцати спутникам знак, призывая их к себе, и объясняет им свою тактику. Они тотчас собираются вместе посреди самого крупного скопления революционеров и под их прикрытием начинают рыть туннель. Трое из них держат каменную жаровню с тлеющим угольком. Чтобы ускользнуть с поля битвы, тринадцати разведчикам приходится долго рыть прямой подземный ход. Жар огня придает им сил. Они ориентируются с помощью органов, чувствительных к земным магнитным полям. Направление – Бел-о-Кан.

Земля над ними содрогается от шума битвы. Они что есть силы вгрызаются челюстями в землю. В какой-то миг уголек блекнет – они бросают копать и, склонившись над ним, принимаются быстро шевелить усиками, чтобы легким потоком благодатного воздуха оживить его.

Наконец они натыкаются на участок с рыхлой землей. Разгребают ее – и попадают в проход. Они в Бел-о-Кане. Они спешно взбегают вверх с одного яруса на другой. Некоторые обитатели города, рабочие, недоумевают: что, собственно, эти муравьи делают у них в городе? – впрочем, сами они тоже не солдаты и безопасность города не их забота – вмешиваться в чужие дела они не смеют.

Столица заметно изменилась с тех пор, как 103-я была здесь последний раз. Бел-о-Кан теперь огромный город, который, как можно видеть, буквально кишит жителями. Какое-то мгновение муравьиха колеблется. Вдруг она делает что-то непоправимое?

Она вспоминает своих товарищей-революционеров, которые сейчас гибнут совсем рядом, и понимает, что у нее нет другого выхода.

Она подбирает сухой листик, подносит его к тлеющему угольку, и держит так, пока тот не загорается. Вслед за тем ее товарищи собирают веточки и пучками суют их в огонь, придерживая челюстями. Тут же вспыхивает пожар. Огонь живо перекидывается на ветки, из которых сложен купол. Поднимается паника. Рабочие несутся к яслям – спасать расплод.

Чтобы не оказаться в огненном кольце, надо скорее бежать. Революционеры кидаются к выходам, уже перекрытым рабочими. Они бросают жаровню, спешно спускаются на нижние ярусы и снова забираются в туннель, который сами вырыли. Им слышно, что наверху творится сумятица.