Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Почти все нервные клетки призывали ее полностью расслабиться. В конце концов, они признали Давида, да и потом когда-нибудь Жюли должна была неизбежно стать женщиной. Лишь малая часть клеток напомнила девушке, что она отрешается от самого главного – невинности. От ласк Давида ее обдало радужными волнами ацетилхолина – наркотика, вызывающего естественную эйфорию, – которые утопили ее протестующие нервные клетки.

Последняя парадная дверь наконец-то распахнулась настежь. Жюли ощущала себя одновременно внутри и снаружи собственного тела. Внутри она чувствовала глубокое дыхание и кровь, благодарно стучащую в висках от наслаждения. Ее мозг будто пронизали тысячи крохотных молний.

Обмен флюидами.

Жюли была счастлива и радовалась жизни, бытию, радовалась, что появилась на свет и стала такой, как сейчас. Ей еще столько предстояло узнать и повстречать еще столько людей: ведь мир такой огромный!

Раньше она не понимала, почему так этого боялась. Просто потому, что прежде все никак не складывались обстоятельства.

Теперь же она все поняла.

Любовь – это таинство, которое должно вершиться в подземелье – желательно пирамидальной формы с мужчиной – желательно по имени Давид.

24-й принц требует разъяснить половое поведение Пальцев, наверное, для того, чтобы его подробно описать.

ПОЛОВОЕ ПОВЕДЕНИЕ

Пальцы – животные с сильно выраженным половым влечением.

Если у всех других животных половая активность ограничивается лишь определенным временем в году – так называемым брачным периодом, Пальцы склонны предаваться любви беспрестанно.

Любовью они готовы заниматься когда угодно в надежде, что смогут угадать благоприятное время для оплодотворения: ведь судить по каким бы то ни было внешним признакам, что у самки наступила овуляция, самец не может.

Палец-самец способен управлять половым актом и по желанию растягивать его как можно дольше, в то время как у большинства млекопитающих он продолжается не больше двух минут.

Что же касается Пальца-самки, она в разгар акта исступленно кричит. Почему – неизвестно.

103-я принцесса и 24-й принц, тихонько покачиваясь верхом на улитках-извозчицах, обсуждают мир Пальцев, не обращая внимания ни на окружающую обстановку, ни на глазки на кончиках рогов улиток, которые нет-нет да и поглядывают на них.

А под ними по обе стороны тянется черное скопище муравьев-паломников – они движутся двумя колоннами, чтобы не вляпаться в слизь, которую оставляют позади себя улитки. Когда же они останавливаются на привал, то уже не повисают на елях, точно шишки – уж слишком их много, – а облепляют деревья целиком. Повсюду дымят жаровни.

103-я принцесса ощущает позади себя тяжелый, всеохватывающий запах этого несметного полчища, которое она увлекла за собой. Феромоны ее рассказов далеко не всегда доходят до конца длинной вереницы, так что их поочередно передают дальше другие насекомые. Передача запахов, как и слов, далеко не всегда происходит гладко – порой сведения поступают в несколько искаженном виде.

– Принцесса сказала, что самки Пальцев, когда совокупляются, истошно кричат.

Что касается Пальцев, тут уж ничему не приходится удивляться. Однако некоторые букашки начинают толковать рассказ принцессы по-своему:

– Почему Пальцы-самки кричат?

Вот вам ответ:

– Таким образом они отгоняют хищников, чтобы те не мешали им совокупляться .

Букашки в хвосте процессии получают не совсем точные толкования подлинного рассказа.

– Пальцы криком прогоняют хищников .

Хотя 103-я принцесса мнит себя непримиримым врагом деистов, многие участники марша все больше склоняются к тому, чтобы почитать Пальцев за богов, а посему им кажется, что они самые настоящие богомольцы.

24-й принц желает знать о Пальцах как можно больше. Например, как они поднимают тревогу.

ТРЕВОГА

Поскольку Пальцы не владеют обонятельным языком, они не вырабатывают феромоны тревоги.

В случае опасности они пускают в ход звуковые сигналы – пневматические сирены или зрительные – мигающий красный цвет.

Ну а в общем, первыми сигналы тревоги принимают телевизионные усики – они-то и предупреждают Пальцев об опасности.

Множество глаз следит за их передвижением по лесу. Те из лесных обитателей, кто не примыкает к процессии, встревожены не на шутку. Великий марш не только поглощает все больше добычи, но и все чаще превращает ее… в жаркое.

Жюли сложила губы для очередного поцелуя, как вдруг откуда-то снаружи послышался хорошо знакомый голос:

– Живо вылезайте! Вы окружены!

Внутри пирамиды грянула тревога. Все кинулись на пост управления. На телеэкранах мелькали полицейские, занимавшие позиции по всему холму.

Артюр Рамирес вздохнул:

– Снова проклятие Кро-Маньона…

В камере Жюли сигнал тревоги передавался через мигающую красную лампочку.

– Это конец! – прошептал Давид.

– Еще поглядим, – сказала Жюли. – Не все так плохо.

Цзи-вонг приоткрыл дверь, удивленно заглянул в проем и без лишних слов объявил:

– На нас напали. Надо что-то делать, и быстро.

Джонатан с Летицией принесли чемоданчик с ярлыком «Наблюдатели». Внутри он был проложен мхом и разделен на маленькие пронумерованные ячейки, где помещались крылатые муравьи-роботы.

Четверых крохотных роботов, являвших собой истинное чудо микромеханики, поднесли к вентиляционным отверстиям. Джонатан Уэллс, Летиция Уэллс, Джейсон Брейгель и Жак Мельес расположились за видеоконтрольными устройствами и взялись за ручки управления. Четыре букашки, словно торпеды, устремились в вентиляционные трубы, в то время как управлявшие ими на расстоянии операторы наблюдали за их полетом в видеоперископы.

Вскоре крылатые разведчики передали первые телевизионные изображения. Все обитатели пирамиды с тревогой следили за передвижениями полицейских вокруг их логова.

Максимилиан отдавал по рации четкие приказы. Подъехал грузовик и выгрузил инструменты для земляных работ. Полицейские вооружились отбойными молотками.

Джонатан с Летицией спешно достали второй чемоданчик с ярлыком «Бойцы». И снова обитатели пирамиды обступили их у видеоконтрольного устройства. Артюр не участвовал в управлении роботами: у него слишком сильно тряслись руки, а полет крылатых муравьев следовало корректировать с точностью до миллиметра.

Отбойный молоток вгрызся в склон холма. Земля поглощала дробные удары отбойника, но внутри пирамиды никто не сомневался: рано или поздно он упрется в препятствие – стену логова.

Один из ловко управляемых бойцовых муравьев впился в шею полицейскому, который орудовал отбойником, и вколол ему анестезирующее средство. Человек рухнул как подкошенный.