Бернар Вербер - День Муравья [litres]

Если бы кто-то стоял сейчас рядом с кроватью, ему показалось бы, глядя на одеяло, что перед ним разворачивается сцена любви.

Но к любви все это не имело никакого отношения. Это была сцена смерти.

Мутация: Когда китайцы заняли Тибет, они поселили там китайские семьи, желая показать, что в этой стране живет и китайское население. Но в Тибете очень высокое атмосферное давление, его трудно переносить. У людей, не привыкших к такому давлению, возникают головокружения и отеки легких. И еще: по неизвестной причине китаянки не смогли там рожать, хотя тибетские женщины благополучно разрешались от бремени даже в самых высокогорных селениях. Тибетская земля как будто отвергала захватчиков, не позволяя им жить на ее просторах.

На рассвете солдаты стали собираться там, где раньше были ворота номер 2, теперь превратившиеся в груду изломанных веточек.

Те, кто замерз, разогревались, потягиваясь и разминая мышцы. Другие же проверяли жвалы, принимали боевые позы, затевали шутливые потасовки.

Поднялось солнце, осветив выросшую, блестевшую хитиновыми кирасами армию. Возбуждение нарастало. Все ощущали величие момента.

И вот появляется воин номер 103 683. Многие узнают его и приветствуют. За ним идут два брата-мятежника. Номер 24 несет кокон мотылька, в котором проглядывает что-то темное.

– А в коконе что? – спрашивает один из солдат.

– Еда. Запас еды, – отвечает номер 24.

Прибывают жуки-носороги. Хотя их теперь лишь тридцать, они производят на всех большое впечатление. Солдаты толпятся, желая ими полюбоваться, им очень хочется посмотреть, как жуки летают. Но любопытным объясняют, что жуки поднимутся в воздух только при самых крайних обстоятельствах. А пока они пойдут со всеми вместе.

Солдат пересчитывают, воодушевляют, поздравляют и начинают кормить. Раздают медвяную падь и лапки погибшей тли – все это нашли среди развалин. У муравьев ничего не пропадает. Они едят яйца и погибших куколок. По рядам идут куски мяса, напитавшиеся водой, как губки, их выжимают и с аппетитом съедают.

Но вот завтрак окончен, звучит сигнал, и муравьи строятся в походном порядке. В путь! Идем против Пальцев!

Военный поход начинается.

Муравьи движутся вперед длинной колонной. Это сам Бел-о-Кан протягивает к востоку руку с оружием. Солнце согревает муравьев мягким теплом, а они отвечают ему душистым гимном:

У муравьев-наемников нет феромонов гимна рыжих муравьев. Но они сопровождают пение музыкой, проводя хитиновым острием груди по зазубринам, расположенным на кольцах брюшка. Звук напоминает стрекотание сверчка, но суше и не такой громкий.

Но вот улетают последние феромоны гимна, и муравьи теперь шагают в тишине. Идут они не в лад, но в лад бьются их сердца.

Каждый думает о Пальцах, вспоминает легенды о жутких монстрах. Но собравшись вместе, муравьи чувствуют себя сильными и весело бегут вперед. Поднимается легкий ветерок, похоже, решивший помочь великому походу, подгоняя воинов.

Во главе колонны идет воин номер 103 683, впитывая антеннами запахи трав и кустарников, которые проплывают мимо.

Вокруг море запахов: брызги страха разлетающейся во все стороны перепуганной мелюзги; соблазнительные, влекущие ароматы ярких цветов; феромоны злобных вражеских отрядов, затаившихся в коре деревьев; кислый дух кишащих в папоротнике клопов-солдатиков. Да, все на своих местах. Да, всё как было в первый раз. И всё исполнено ожиданием необыкновенных приключений, которые уже начались.

Закон Паркинсона: Закон Паркинсона (ничего общего с болезнью Паркинсона) гласит: чем активнее растет предприятие, тем больше берут на него среднего уровня работников, которым платят больше, чем они того заслуживают. Почему? Потому, что старые работники боятся конкуренции. Лучший способ не иметь под боком опасных конкурентов – нанимать людей малосведущих. Лучший способ лишить их желания двигаться – хорошо им платить. Таким образом каста руководителей обеспечивает себе стабильность.

– Профессор Максимильен Макхариус – светило в области химии из Арканзасского университета. Во время своего пребывания во Франции прожил неделю в этом отеле, – сообщил инспектор Каюзак, сверившись с досье.

Жак Мельес изучал номер, делая заметки. В дверь заглянул дежурный полицейский:

– Журналистка из «Воскресных известий» хочет вас видеть, комиссар. Впустить ее?

– Да.

Вошла Летиция Уэллс, как всегда несравненная, в очень красивом черном шелковом платье.

– Здравствуйте, комиссар.

– Здравствуйте, мадемуазель Уэллс. Каким добрым ветром вас занесло к нам? Я-то думал, пути наши больше не пересекутся, ведь мы не хотим мешать друг другу. И победа будет за сильнейшим.

– Так оно и есть, но это не повод отказываться от встречи, особенно когда возникает новая загадка. Мы вместе смотрим «Найди разгадку», но ищем решения каждый по-своему. Итак, вы провели экспертизу вещества из КОХ?

– В лаборатории считают, что, скорее всего, это отрава. Оно состоит из веществ, – я забыл их названия, – которые чрезвычайно опасны. Их используют как компоненты инсектицидов. Так нам было сказано.

– Что ж, комиссар, теперь вы знаете ровно столько, сколько и я. А что показало вскрытие Каролины Ногар?

– Остановка сердца. На слизистой множественные мелкие язвы. Картина та же.

– Понятно. А теперь еще один труп. Просто ужас какой-то.

Рыжеволосый ученый лежал на животе, повернув голову к своим гостям, словно призывая их в свидетели своего ужаса, смешанного с изумлением. Глаза едва не вылезали из орбит, рвотная слизь, вытекшая изо рта, залила окладистую бороду, из ушей все еще сочилась кровь… А на лбу белело странное пятно. Надо выяснить, было ли оно у профессора при жизни. И еще одну заметку добавил Мельес: руки умершего судорожно вцепились в живот.

– Известно, кто он? – спросила Летиция.

– Нашу новую жертву зовут профессор Максимильен Макхариус, специалист с мировым именем в области инсектицидов.