Бернар Вербер - День Муравья [litres]

Чудесный аромат притягивает воина номер 103 как магнит.

Так и есть. Город Жу-ли-кан, вот он, здесь, причем совершенно неповрежденный. И со всем своим населением, тоже живым и здоровым. Муравей хочет поговорить со своими собратьями, прикоснуться к ним, но между ним и Городом твердая прозрачная преграда, и общение невозможно. Город заперт в прозрачном кубе. Муравей забирается на крышу. В крыше есть отверстия, слишком узкие, чтобы потереться усиками, но обменяться через них информацией можно.

Жуликанийцы рассказывают ему, как их перенесли в это искусственное гнездо. С тех пор как их насильно поместили сюда, пять Пальцев их изучают. Нет, Пальцы не злобные. Они их не убивают. Но однажды случилось нечто неожиданное. Пришли другие Пальцы, незнакомые, они их вытащили, безжалостно перетряхнули, и множество жуликанийцев погибли.

Но после того как их снова сюда поместили, никаких неприятностей больше не было. Пять Милых Пальцев кормят их, наблюдают за ними, защищают их.

Воин номер 103 радуется. Неужели он наконец нашел собеседника, которого искал так долго?

Запахами и жестами муравьи-пленники из искусственного гнезда показывают собрату, как найти Милых Пальцев.

Августа Уэллс заняла свое место в круге. Все тянули звук «Ом», выдувая духовный кокон, в котором все они станут единым целым.

Там, наверху, под потолком, над их головами, парило созданное их общими усилиями облачко, и в нем они самозабвенно существовали, не ведая больше ни голода, ни холода, ни страха.

Однако Августа Уэллс очень скоро оставила блаженное тепло кокона и снова оказалась в своем материальном теле. Она не была достаточно сконцентрирована. Она была озабочена. Ее неотступно преследовала одна мысль. И вот она осталась на земле со своим эго и занимавшей ее мыслью.

На эту мысль навел ее случай с Николя.

Она подумала, что мир людей должен производить огромное впечатление на муравьев. Никогда ни один муравей не поймет, что такое автомобиль, кофеварка или компостер для пробивания талонов в транспорте. Все это за гранью их понимания. Августа Уэллс подумала, что разница между вселенной муравьев и этой недоступной для их понимания вселенной людей, вполне возможно, такая же, как между вселенной людей и высшей вселенной. Возможно, божественной?

И возможно, в том высшем пространстве-времени тоже существует какой-нибудь Николя. Мы спрашиваем: почему Бог так поступает? Но на деле это от нечего делать просто забавляется какой-то мальчишка.

И спрашивается, когда же его позовут есть и скажут, что пора закончить игру с человечками?

Августу Уэллс забавляла эта мысль и в то же время беспокоила.

Если муравьи не способны вообразить себе компостер для погашения билетов в поезде, то что же говорить о механизмах и теориях богов высшего пространства-времени?

Но все это были пустые, ненужные мысли. Августа Уэллс сосредоточилась и вновь оказалась в уютном мысленном коконе вместе со всеми.

Много шумов, запахов, тепла. Здесь есть живые Пальцы, в этом нет сомнения.

Номер 103 ползет к зоне шумов и вибраций, стараясь не заблудиться в джунглях толстого красного ковра. Дорогу ему постоянно преграждают мягкие препятствия – предметы одежды, в беспорядке разбросанной по полу.

Последний участник похода взбирается на пиджак Жака Мельеса, потом на его брюки, затем продолжает путь по черному шелковому женскому костюму. Преодолев поле рубашки комиссара, он поднимается, чтобы скатиться вниз по американским горкам бюстгальтера Летиции Уэллс. А дальше – зона турбулентности.

Перед ним висит край вязаного покрывала, и он начинает по нему карабкаться. Чем выше он поднимается, тем сильнее становится тряска. Муравей чувствует запах Пальцев, тепло Пальцев, звуки Пальцев. Пальцы находятся наверху, это точно. Наконец-то он их нашел. Он раскрывает кокон бабочки и достает из него свое сокровище. Миссия «Меркурий» близится к концу. Он взбирается на кровать.

Будь что будет.

Летиция Уэллс закрыла фиалковые глаза, она чувствовала, как энергия ян ее партнера сливается с ее энергией инь. Их тела двигались в одном ритме. Летиция открыла глаза и вздрогнула. Чуть ли не возле ее носа стоял муравей и мотал головой, держа в жвалах крошечную свернутую бумажку.

Было от чего прийти в замешательство. Летиция замерла, выгнулась, высвободилась.

Жака Мельеса крайне удивила неожиданная пауза.

– Что-то случилось?

– На кровати муравей!

– Должно быть, сбежал из твоего террариума. Хватит нам на сегодня муравьев! Прогони его, и начнем с того, на чем остановились!

– Подожди, он не похож на других. Он какой-то необычный.

– Один из роботов Артура Рамиреса?

– Нет, это живой, настоящий муравей. Можешь мне не верить, но он держит во рту сложенную бумажку и хочет передать ее нам.

Комиссар был очень недоволен, но согласился проверить информацию. И действительно, в следующий миг он заметил муравья, который держал сложенный кусочек бумаги.

Номер 103 видит перед собой корабль, наполненный Пальцами.

Обычно пальчатое животное распадалось на два стада из пяти Пальцев. Но это было, очевидно, какое-то высшее животное, оно было более объемистое и располагало не двумя стадами, а четырьмя. Итого двадцать Пальцев, шевелящихся на чем-то розовом.

Опытный воин подходит ближе и протягивает послание на кончиках жвал, стараясь не поддаться страху, который не могли не вызывать эти сверхъестественные существа.

Он вспоминает битву с лесными Пальцами и чувствует, что готов кинуться прочь со всех ног. Но нет, было бы непростительной глупостью не устоять, когда цель так близка.

– Давай! Попробуй узнать, что он держит в жвалах.

Жак Мельес стал медленно протягивать руку к муравью.

– Ты уверена, что он меня не укусит и не отравит муравьиной кислотой? – шепотом спросил он.

– А ты уверен, что хочешь мне признаться в страхе перед этим крошечным муравьем? – шепнула ему в ответ Летиция.

Пальцы приближаются, муравья одолевает страх. Номер 103 вспоминает наставления, которые получал в Бел-о-Кане, когда был еще мальчишкой. Когда ты лицом к лицу с хищником, то забудь, что он сильнее. Думай о другом. Сохраняй спокойствие. Хищник ждет, что ты от него побежишь, он готов броситься ловить тебя и поймать. Но если ты будешь стоять неподвижно, не показывая страха, он растеряется и не осмелится напасть.

Пальцы, вне всякого сомнения, движутся ему навстречу.

И совсем непохоже, что они растерялись.

– Только не спугни его! Выжидай, не спеши, а то он убежит.

– А я уверен, он не шевелится и ждет, пока я подберусь, чтобы меня укусить.

И все-таки Мельес медленно и осторожно подвигал руку к муравью.