Влад Тарханов - Торговцы смертью: online version

В начале девяностых годов он работал в Конторе. Тогда он вел дело одного американца, странного такого старичка, на которого вела охоту американская разведка. Тогда он получил свое первое ранение. Глупо… Но именно тогда он влюбился по-настоящему. Петра всегда привлекали стервы. Вот и его первая жена, с которой он тогда еще расстался, была классической стервой. Со второй он познакомился, когда вел это дело. Она была их главной помощницей, помогала вытащить из старика ценную информацию. Но не смотря на ее стервозный, бешенный, неуемный характер, ее сексуальную ненасытность, стремительность и мимолетность всех ее связей, Петр почему-то именно к ней прикипел Она ему настолько понравилась, что через какое-то время, оправившись от ранения, Петр сумел с ней познакомиться. Он просто подвез ее от института к театру, в котором она работала. Но он поджидал именно ее… и она каким-то женским чутьем, неуловимым, точным, именно это почувствовала. Через полгода бурного романа они поженились. У Петра была своя фирма. Точнее, после увольнения из Конторы, его шеф и покровитель, генерал Переделкин, дал Петру дело. Конторе нужны были средства, особенно в те, сложные времена, средства, которые не проходили ни по каким ведомостям и отчетам. Тогда были созданы несколько вполне легальных фирм, которые "крышевали" работники Конторы, а некоторые из них полностью переходили в их руки. Конечно, делами фирмы Петр не занимался. Он только подписывал документы. Но шефы его были людьми толковыми, понимали, что зарплата таким ключевым работникам должна быть достойная. Так что его доход позволял ухаживать даже за такой дорогой женщиной, как Жанна Крючкова. С Жанной Петр впервые был счастлив. С Жанной Петр окончательно потерял себя. Он был Александром Горбовым, преуспевающим бизнесменом, в котором мало кто мог узнать бывшего сотрудника Конторы, неприметного Петра Корчемного. Жанна ездила на съемки, ее талант актрисы расцвел, она стала известна. И она родила ему сына. Петр был счастлив с нею. Не смотря на толпы поклонников, которые ее домогались, не смотря на ее частое отсутствие дома, на ее взрывной характер – Петр впервые в жизни был счастлив с женщиной. Счастлив, как никогда до этого! Жанна старалась Петра держать от богемной жизни как можно дальше. Она знала, что в мире около кино бродят хищницы пострашнее нее, стоит попасть в их сферу внимания достойному мужчине, как они тут же проглотят его с потрохами. И все-таки они часто бывали вместе. Только вместе они бывали на их даче, дома, куда вход всем, кроме небольшого круга их самых близких родственников, был закрыт. Петр Александрович, их сыр, рос и радовал отца, который тоже по делам бизнеса иногда отправлялся в длительные командировки.

Все это было. Было. До той страшной ночи две тысячи второго года. Он ехал домой после трехмесячного отсутствия. Его направили в Ирак. Теперь он возвращался, он спешил домой, стараясь успеть к новогодней елке. Машину занесло на повороте. Навстречу несся тяжело груженый фургон с надписью "Кока-кола" и дурацким Санта Клаусом в красном колпаке, сжимающем в руке бутылку коричневого пойла.

Очнулся Петр в реанимационной палате. Медсестра почему-то очень заволновалась. Через несколько минут прибежал врач, а еще через несколько часов появился Константин Львович Переделкин. Генерал Конторы, его шеф и покровитель.

Потянулись длинные недели выздоровления. Петр находился в одной из небольших секретных больниц, принадлежащих Конторе, в Подмосковье. Его только поражало, что за первые недели выздоровления его ни разу не навестила жена, ни разу никто не позвонил. Только еще один раз навестил генерал, когда Петр еще был в полусознательном состоянии и не имел сил задавать вопросы. Генерал сокрушенно покачал головой и ушел так, как будто понимал, насколько Петру было плохо.

Этот разговор с генералом Петр не мог вспоминать без боли. Не мог до сих пор. Прошло уже больше семи лет, а боль никуда не уходила. Прошло больше месяца. Петр еще не мог разговаривать, он еще только делал попытки заговорить, руки еще не слушались его, но было ясно, что пациент оживает. Тогда генерал пришел к нему в сопровождении неизвестного человека в штатском. Сначала Переделкин очень сильно мялся… Так бывает, когда человек должен сказать что-то очень важное и что-то очень-очень плохое. Это действительно было важно. И это действительно было очень-очень плохо. Даже сейчас он может воспроизвести каждое слово из этого очень длинного монолога генерала Переделкина, восстановить каждую его фразу, каждую интонацию, повторить, где и как он делал ударения. Но чего Петр до сих пор не понимал, то КАК и ПОЧЕМУ с ним могло это произойти. Наверное, сама судьба, Фатум, определяла все его действия. Его судьба, Фатум, вела его по той узкой дорожке между гранями небытия, которую люди называют жизнью. Но ведь, куда ни кинь – всюду не-жизнь! И что остается человеку, как не принимать подарки Фатум, какими бы горькими они не оказывались на вкус.

А генерал сообщил Петру, что его официально нет уже в живых. Ни как предпринимателя Александра Федоровича Горбового, ни как сотрудника в отставке Конторы Петра Евгеньевича Корчемного. Его давно готовили к важной и сверхсекретной миссии, должны были предложить сразу же после прилета из Ирака. В их планах тоже стояла автокатастрофа. Нет… нет… это не их рук дело. Просто так сложились обстоятельства… И… Константин Львович взял ответственность на себя. Он понимал, какую реакцию это вызовет у Петра, но… если бы ты не выжил, так и было бы… а раз выжил… послужи еще интересам ДЕЛА. Это была самая хреновая вербовка в его жизни. Генерал не сомневался, что Петр примет его предложение. Знал, что ответственность Петра перед Отчизной пересилит личные чувства… а жена… а сын… пусть их горе будет настоящим. Зато какой будет радость, когда они снова обретут мужа и отца… А насчет Жанны ты не сомневайся, мы ее в беде не оставим. Она через твою фирму будет получать хороший пенсион. И сына мы не оставим. А вот вернешься лет через десять…

Петр почувствовал, как его руки сводит судорогой от боли и невысказанной тоски. Ему хотелось выть в такие минуты, ему хотелось послать все к чертям – и генерала с его предложениями, и всю эту работу, все… все… все…

Сергей зашевелился на заднем сидении. Петр сделал несколько приседаний, отжиманий, еще присел, закурил. Потом повернулся к Сергею, который смотрел на него недоумевающим прямым взглядом.

– Сергей, просьба, говори что-нибудь, рассказывай. А то я чувствую, что засыпаю прямо за рулем.

Сергей кивнул. Петр сел на место водителя и включил зажигание.

Египет. Лагерь у Ком-Омбо.