Анастасия Гор - Ковен озера Шамплейн [litres]

Руна рождения, вырезанная на теле очередного несчастного. Изображение солнца, олицетворяющее близнецов и придуманное для нас двоих Джулианом. Черный жемчуг, как насмешка над всем, что мне дорого.

– Да, Одри, – прошептала Ферн, вторя моим мыслям. – Я поклялась Джулсу не убивать тебя… Но это не значит, что я не могу сломать тебя иначе.

– За что? – только спросила я, чувствуя слезы ярости и боли, разъедающие щеки. – За что ты мстишь мне, Ферн? Я даже не знала о твоем существовании!

– Я мщу не тебе, Одри. Я мщу Виктории Дефо. Я убедила ее родного сына убить других ее детей, а отца маленькой Верховной превратила в чудовище, каким был отец мой. Я заставила тебя пройти через то, через что пришлось пройти мне, чтобы ты перестала быть на нее похожей. Я разрушу все, что она любила, включая тебя. Если загробный мир существует, то пусть она сидит и смотрит, как все, что было ей дорого, полыхает адским пламенем! А теперь, – Ферн поднялась и, очутившись в центре зала, протянула ко мне раскрытую ладонь, – Вестники, пожалуйста.

Губы щипало от слез. Тепло-карие глаза Коула смотрели с надежной и нежностью, но стоило ему обернуться к Ферн, как от этого выражения не осталось ни следа. Для нее он снова превратился в охотника, почти упирающегося острием навахона ей в грудь. Сэм пришел в движение, подняв пистолет и выступив впереди Зои так, будто и впрямь мог защитить ее. Я же опустила глаза на жемчуг и, сжав его в пальцах, усмехнулась.

– Попробуй забери.

Ферн вздохнула, вытягивая из кармана бронзовый свисток на цепочке.

– Я рассчитывала на такой ответ.

Еще до того как она обхватила свисток губами и выдохнула пронзительную мелодию, Коул уже вскинул голову и оттолкнул меня, заставляя пригнуться.

Тень, висящая под потолком, всколыхнулась, точно живая. Сделавшись осязаемой, с наточенными когтями-лезвиями, эта тьма обрела форму и, повернув к нам свою уродливую белую маску, спикировала вниз.

Коул отбил атаку одержимого Исаака одним быстрым выпадом: лезвие навахона встретилось с маской, оставив на той плоский дол и едва не разрубив пополам. Отброшенное назад, существо снесло собою половину фонтана и заскулило.

– Неплохо, Коул Гастингс, – оценила Ферн, наблюдая за ними. – Джулиан сказал, ты самый жалкий охотник, каких видел свет, но, кажется, он просто ревнует.

Коул фыркнул, выставив меч, но его тут же сбил с ног поднявшийся Исаак. Когти-лезвия принялись рвать все, что встречали на своем пути. Коул вскинул клинок, защищаясь, и он прошил тьму насквозь. Чудовище словно не заметило этого: как защитный кокон, тьма была гораздо плотнее и больше, чем тело Исаака, спрятанное внутри, – до него предстояло еще достать.

Краем глаза я увидела еще одну тень, облаченную в фиолетовое пальто, а затем меня сковало обездвиживающее заклятие. Руки вытянулись по швам, а колени подогнулись, заставляя меня преклониться ей.

– Аврора, что ты делаешь?! – вскрикнула я, когда она сорвала Вестники даров с моей шеи и с вожделением прижала их к своей груди.

Взор ее, сделавшись маслянистым и торжествующим, заблестел.

– Я так и знала, – прошептала она благоговейно. – Магия… Я чувствую ее! Так много! Извини, Одри, но столь могущественная вещь нужна мне самой.

Она стукнула тростью трижды, и клюквенные губы произнесли одно из своих коронных заклятий, которое я видела на шестой странице ее раздела. Ферн, застыв у фонтана, издала такой яростный рев, что содрогнулась вся гора Кливленд, но Аврора его уже не услышала, растворившись в воздухе.

Я села на полу, чувствуя тепло, растекшееся внутри грудной клетки, – благодарность Авроре за ее проворство, трусость и лицемерие. Где еще мой жемчуг будет в большей безопасности, чем в лапах коварной ведьмы, привыкшей выживать столетиями?

– Упс, – невинно улыбнулась я, пожав плечами, когда лицо Ферн, пылающее красным, повернулось ко мне. – Проворонила!

– Vocant infernum , – вдруг сказала она, и Зои позади завизжала, когда мрак, наполняющий дом ковена, сгустился и зашипел, подбираясь все ближе.

Дар некромантии, освоенный в совершенстве, мог не только призывать мертвых – он мог отдавать им на растерзание живых. Я почувствовала стальные щупальца, тянущие меня за лодыжки, и подожгла несколько из них, пытаясь отбиться. Вопя и расползаясь, жадные души все равно возвращались, чтобы утолить свой голод.

– Тяжело без дара прорицания, правда? – спросила Ферн у Зои, когда сгустки тьмы затащили ту в угол зала и приложили виском об стену. Кровь потекла по черным вьющимся локонам, пятнами расползаясь по платку такого же цвета. А ее капли, собравшиеся в выемке над верхней губой, вдруг стянули ей рот, точно жвачка. Зои замычала, не в силах договорить ответное заклятие, пока кости ее трещали, стискиваемые по мере того, как Ферн сжимала свой кулак.

Сэм, ошеломленно наблюдая за тем, как Коул борется с Исааком, пытающимся сбросить его с окна, поддался натренированным рефлексам. Вот только для борьбы с ведьмой их, приобретенных в полицейской академии и армии, было недостаточно: он выпустил в Ферн половину магазина, но все пули вернулись к нему. Сэм вскрикнул, подкошенный, и упал напротив Зои с простреленным бедром, боком и коленом.

Весь мир вокруг сузился до размеров спичечного коробка. Секунды, длящиеся целую вечность. Я открыла рот, кинувшись к Ферн с иссушающим заклинанием Авроры, но боль, прошившая каждую клеточку тела, выбила из меня весь дух.

– Ах, кажется, твоего атташе ранили, – с деланым сожалением сказала Ферн, обернувшись на Коула, пригвожденного к подоконнику когтями Исаака. – А ваши чувства друг к другу породили связь, не так ли? То, что должно было стать твоей силой, стало твоей же слабостью.

Я закричала, опрокинувшись на спину, когда Исаак ударил Коула снова. Было даже страшно представить: если это лишь отголоски той боли, что испытывает он, то какова же эта боль на самом деле? С пальцев Исаака сочилась кровь Коула, но он, сбросив его с себя, поднял с пола свой навахон. Метка на его запястье горела, точно солнце, освещая половину зала. Она выжимала из меня все силы, и я охотно отдавала их, готовая и вовсе остаться без магии, если это его спасет.

– И что же мне теперь со всем этим делать, – простонала тем временем Ферн, снова усевшись на бортик своего фонтана как ни в чем не бывало.

Я услышала мычание Зои и с трудом повернула голову, дрожа от судорог с головы до пят. Во рту растекся металлический привкус: чтобы сдержать крик и не доставить Ферн еще больше удовольствия, я стиснула зубы так, что чуть не откусила себе язык.

Высвободив одну руку, Зои потрясла в воздухе запястьем.

Поняв все без слов, я перевернулась на бок и полезла к себе в карман, чтобы выбросить на пол золотой браслет. Тьма тут же потекла с него, отдаленно похожая на ту, что пыталась перемолоть кости Зои. Но, в отличие от нее, эта тьма была ласковой и пушистой.