Роуз Сноу - Хрустальный мир [litres]

– Так же, как и остальных родственников Грейс, – заметил Блейк.

Наконец мы разделили книжные полки между собой и следующие несколько часов провели за длинным дубовым столом. Как нетерпеливые студенты, мы внимательно изучали различные работы из библиотеки и книги Катарины, надеясь найти хоть какую-то подсказку. В какой-то момент мы проголодались, и Престон попросил дворецкого принести нам остатки еды из буфета. Было странно есть в аристократической библиотеке, но, поскольку Дункан-Хаус теперь принадлежал Престону и Блейку, это было нормально. Пока Грейсон, Лили и Престон возились у подноса с закусками, мы с Блейком стояли в стороне и разливали напитки.

– Как ты? – спросил Блейк. При этом он соблюдал достаточно безопасное расстояние, чтобы случайно не коснуться меня, что казалось ему таким же трудным, как и мне.

– Я рада, что чары Грейс разрушены. Но от того, что проклятие все еще существует, меня тошнит. И…

– Что «и»?

Я быстро помотала головой.

– Ах, ничего.

– Давай, я же вижу, что там что-то есть.

Мгновение я колебалась, прежде чем попытаться ответить.

– Ты, вероятно, сочтешь это глупым, но, даже зная теперь, что тобой манипулировала Грейс, мое сердце все еще злится на тебя. – Я знала, что это несправедливо, но мысль о том, что Блейк сказал Грейс слова, на самом деле предназначенные для меня, что он делал с ней то, что мы должны были разделить друг с другом, наполовину свела меня с ума. Хотя страх за него был огромным, ревность пронзала меня, как нож, все глубже и глубже.

– Джун, скажи своему сердцу, что мои чувства к Грейс не были настоящими. Но они настоящие к тебе.

Я вертела в руке стакан с водой.

– Как ты можешь быть так уверен? Может быть, это просто проклятие?

Он покачал головой.

– Я знаю, как это ощущается с проклятием, и то, что я чувствую сейчас, определенно не оно.

Я улыбнулась, но, прежде чем успела что-либо ответить, Престон осведомился:

– Эй, где наши напитки?

Мы принесли стаканы и расположились вместе с остальными во главе стола. Лили сунула себе в рот кусочек лосося, а Грейсон беспокойно заерзал на стуле.

– Такое ощущение, что он наблюдает за нами.

– Кто? – Престон взял себе кусок хлеба из серебряной чаши.

– Лорд Масгрейв.

– Как? Прямо из ада? – хмуро спросила Лили.

– Нет, с картины, – Грейсон указал головой на темный портрет, висевший над двумя высокими створчатыми дверями.

– Я очень рад, что вы его устранили.

– Это был несчастный случай, – сказал Блейк.

– Возможно, он мог бы рассказать нам что-нибудь о проклятии, – задумчиво произнес Престон. – Возможно, он знал больше, чем рассказал нам.

Лили приподняла брови.

– Из могилы он, наверное, уже не поделится с тобой своими знаниями. А проводить еще один сеанс у меня нет желания.

Престон наклонил голову.

– А почему бы и нет? Проявите, пожалуйста, немного больше участия и энтузиазма.

– Я не понимаю, как это может нам помочь. И ты в самом деле не можешь винить меня за отсутствие участия и энтузиазма. В конце концов, я сижу здесь часами и изучаю эти скучные книги, чтобы ты не превратился в убийцу. – Она быстро откашлялась. – И чтобы Блейк не умер.

– Чтобы я не превратился в убийцу? – протяжно повторил Престон, не спуская с Лили взгляда. – Неужели ты делаешь все это ради меня?

Услышав его вызывающий тон, Лили так яростно покачала головой, что мне пришлось усмехнуться.

– Нет, о чем ты думаешь? Я делаю это для Джун, чтобы она была счастлива. Не могли бы мы теперь снова сосредоточиться на главном, пожалуйста? – Ее щеки уже стали цвета помидора, что Грейсон с удовольствием отметил.

– Дорогуша, в списке тети Катарины есть что-то о трансцендентном исполнении желаний. Что, собственно, под этим подразумевается? – Со стороны Грейсона было очень любезно помочь Лили сменить тему.

– Видимо, речь идет о том, чтобы снять проклятие, выполнив желание того, кто наложил его, – пояснила Лили. – Однако бабушка считает это очень расплывчатым. Потому что каково было желание Скарлетт? Справедливость?

– Это будет трудно сделать, – задумчиво сказал Блейк. – Но, может быть, есть одно желание, – Он встал и достал дневник Скарлетт. – А как насчет ее отца?

– Она желала справедливости для своего отца? – хмуро спросил Престон. – Думаю, мы не сможем дать ему этого.

Блейк покачал головой.

– Может быть, дело не в справедливости в том смысле. Может быть, речь идет об упокоении.

Потребовалось мгновение, чтобы до меня дошло.

Блейк уже читал отрывок из дневника.

«Они отказались похоронить отца на кладбище и исполнить его желание упокоиться рядом с матерью. Они называли его «убийцей» и хотели бросить его тело в море. Отец Энтони должен подчиняться воле деревенских старейшин, но он помог мне похоронить тело отца в красивом месте в лесу у ручья. Теперь я потеряла не только мать, но и отца».

Он закрыл дневник, и мой взгляд скользнул по вырезанным на нем христианским символам. Альфа и Омега. Начало и конец греческого алфавита. При этой мысли во мне что-то отозвалось, но я не могла это правильно уловить.

– Она наверняка хотела бы, чтобы ее отца похоронили, как полагается, – безапелляционно согласилась я с Блейком. – Но мы уже не смогли найти кости Скарлетт, как это сработает с ее отцом?

В следующий момент словно пелена упала с моих глаз.

– Кости, которые лежат у преподобного Белла. – Я подумала о сообщении WhatsApp Карлы. О том, что можно перепутать не только людей, но и знаки – например, перепутать на старом перстне омегу с отбитым краем с перевернутой подковой. Сразу же мне вспомнилась еще одна запись в дневнике Скарлетт: «Единственное, что меня утешает, это обручальное кольцо матери, которое отныне я ношу на цепочке на шее. На нем выгравирован знак начала, «Альфа», а на кольце отца – символ «Омега», означающий конец, который теперь причиняет ему такую боль».

Меня охватило огромное волнение, смешанное с глубокой надеждой.

– Думаю, я знаю, где найти кости.

– И вы думаете, что это решение? – Лили замерла, глядя, как Блейк и Престон, обливаясь потом, стоят перед могилой лорда Масгрейва и снова и снова вонзают свои лопаты в твердую землю. Ветер с воем проносился над маленьким кладбищем, рядом с которым угрожающе вздымался в небо черный силуэт старой церкви. Так как была уже почти полночь, никто, кроме нас, не остановился между выветренными надгробиями, погруженными в молочное свечение полной луны.

– Если нет, то, по крайней мере, у нас есть память об этом моменте, – заметил Грейсон. Он направил свой фонарик на наполовину вырытую могилу и следил за движениями ребят блестящими глазами. Блейк и Престон уже сняли куртки и были одеты только в свои белые рубашки, под которыми от напряжения отчетливо выделялись их мышцы.