Александра Гринберг - Дочь шторма, невеста огня [≈ Жнец крови и пепла] [litres]

– Полегче, милочка! – тут же вспетушился Карл. – У нас работы нет, чтоб ее работать, и дать эту работу никто не может! Серьезно, Киара, смотри сама: ты всю неделю где-то шляешься со своей очередной зазнобой, а капитан нынче скорее мертв, чем жив.

– Что с ним? – нахмурилась Киара, но тут же припомнила, что болтали эти двое: – А, смертельно опасное похмелье.

– Так точно! Его вчера твой бывший уволок на какую-то пьянку, еще до окончания рабочего дня.

Киара кивнула, принимая к сведению. Но потом на всякий случай уточнила:

– Так оно уже объявилось?

Не уточняя, о ком речь, ее подчиненные переглянулись и синхронно скривились.

– Три дня назад, – обрадовала Анни, – но сегодня еще не нарисовалось. Вчера здесь часа два проторчал, даже что-то делал. Но потом решил, что надоедать Стэну гораздо интереснее, а там уж их обоих след простыл.

– Надоедал он не только Стини, – наябедничал Карл, чему-то довольно скалясь. – У этого ряженого кретина Гейбриела, по-моему, три темы для разговора: он прекрасный, придворные сплетни и ты, Киара. О Хладная! Киа то, Киа это, а вот мы с Киарой, а где моя Киара, а дайте мне ее сюда… Слушай, а он точно бывший-то?

Ответ на сей идиотский вопрос был написан у Киары на лице, и Карл поспешно вскинул руки перед собой.

– Понял, понял. Ну, хм… работать-то будем?

– Обожди немного, – она прошла на свое место и села за стол, – сейчас разберусь с фокусами придворного крысеныша, тогда и найду всем вам занятие по душе.

Киара сняла перчатки, придвинула к себе чернильницу – та стояла на два дюйма дальше, чем обычно; Гейб ее явно лапал, треклятый смертник! – и наспех накарябала записку, которую отправила в архив. А полминуты спустя с вытянутой физиономией любовалась на ответ дежурного:

«Вещ. док. № 305044 предоставить не могу. Изъят врем. уполномоч. по расследованию. Причина: экспертиза независимого артефактора».

Киара в раздражении испепелила записку. И на кой демон Гейбу занадобился нож? Прикарманить решил, что ли, коллекционер хренов? Да нет, зачем бы ему примитивной конструкции железяка с куском необработанного хрусталя в центре крестовины…

Камень и железо.

– Да ну, бред какой-то, – пробормотала Киара неслышно.

Гейб не способен на преступление – не потому что так уж благочестив, а потому что второго такого трусливого ублюдка не сыщешь во всей империи. Да и кто бы ни состряпал этого лича… или не лича… чем бы Элрисса ни была, в общем, а этот некто точно не прогуливал занятия неделями, как сиятельный лорд Гейбриел.

Быть того не могло, и все же…

И все же минуту спустя она уже изучала присланную из канцелярии копию дела – и писанину Гейба в частности.

Лорд Тандос, стало быть, закупился излишним количеством нейтрализаторов. Жена лорда Экстора явно помогла тому сфабриковать алиби. Что до леди Теагерд, та вообще посмела приобрести у левого артефактора камни-телепорты на сумму сто сорок золотых империалов, что является в высшей степени подозрительным, ибо в деле фигурировал телепорт схожего калибра…

В общем, все кругом виноваты, и посему Гейб, невинная душа, нижайше просит разрешения на ментальный допрос указанных лиц.

Увертки и очернение других подозреваемых можно списать на трусость ряженой крысы. Само присутствие этой крысы здесь – на волю императора, человека не то чтобы глупого, но не вполне объективного в отношении своих обожаемых некромантов.

Но нож не объяснялся ничем, кроме как желанием убить Киару, на свою беду родившуюся от крови фейри. Даже идиотское покушение Артмаэля вмиг обрело смысл – Элриссе нужно было дать Гейбу то, чем можно убить фейскую полукровку! Ибо в участок можно пронести только вещдоки и табельное оружие, да и нож из чистого железа – вещь нынче редкая.

Однако же эти подозрения недоказуемы. Любой здравомыслящий человек скажет, что все это притянуто за уши. Тем более что мотив обвинять Гейба у Киары найдется.

И даже если списать хищение ножа на всамделишную экспертизу, все равно непонятно: то ли подлое трусло перестраховывается, то ли в самом деле пытается замести следы. Что ж, так или иначе, а у него неплохо получилось…

«Нет уж, драгоценный мой. – Киара свирепо улыбнулась, вытянув из ящика стола несколько конвертов и листов чародейской бумаги. – В эту игру можно поиграть и вдвоем».

Поудобнее перехватив держатель пера, она наложила на бумагу чары копирования и принялась сочинять письмо в четырех экземплярах. Хоть она и была уверена, что резонно писать лишь по двум адресам, а все же решила перестраховаться.

Покончив с писаниной, Киара разложила послания по конвертам, ткнула себе в палец острым посеребренным пером и шустро вывела на всех конвертах адресную руну. Гордое звание параноика и педанта необходимо оправдывать.

– Мальчики, сбылась ваша мечта о продуктивной работе! – На ходу зализав ранку от пера, Киара плюхнула по два конверта на столы Карлу и Глуни соответственно. – Адресаты и города указаны, так что вперед. Мастерам лично в руки, скажете, что вас магистр Блэр прислала. Ответа дожидаться на месте, запечатать кровью. И не трепаться, ясно вам?

Глуни немедля подорвался с места, вид у него сделался одновременно заинтригованный, жутко таинственный и чуть самодовольный – мол, поглядите, я такой офигенный, что младший офицерский состав одарил меня суперсекретным поручением. Карл же соскребся со стула с таким видом, будто делает величайшее одолжение в жалкой блэровской жизни.

– Мы тебе что, имперская почтовая служба?

– Советую туда и перевестись. Потому как тут, Боднар, сидеть тебе в рядовых до пенсии, – ласково сообщила Киара и тут же рявкнула: – Выметайся!

Обоих недоумков тут же как ветром сдуло, а Анни печально вздохнула, глядя им вслед:

– Можно мне тоже курьером подработать? А то наш Стини там, по ходу, в самом деле помер.

Киара достала из нижнего ящика стола два пузырька с антипохмелкой и левитировала в сторону Анни.

– Вот иди и реанимируй его. Небось отоспаться там решил, скотина!

Она справедливо полагала, что если уж ей приходится в такую рань бодрствовать, то и остальные тоже должны страдать.

Едва Анни скрылась в каморке у Фалько, как дверь кабинета распахнулась, и вошел – о нет, вплыл , как заправский лебедь (хотя у Киары в ходу другое определение), – Гейбриел Лейернхарт собственной персоной. Киара выразительно скривила лицо и брезгливо оглядела с ног до головы кошмар своей юности.

Пожалуй, за прошедшие годы этот хлыщ ничуть не изменился: по-прежнему высок, длинноволос, омерзительно красив и разряжен в пух и прах. К губам намертво прилипла снисходительная улыбочка сноба, в петлице – пепельная роза, в пальцах зажат извечный мундштук с дымящейся сигариллой. Ощутив такой знакомый и тошнотворный запах гвоздики, Киара с трудом подавила желание зажать нос рукой. Но еще сложнее было не схватить расфуфыренного крысюка за холеные патлы цвета платины и не отволочь по лестнице к самому выходу.