Helga Wojik - Кольцо времён. Проклятие Сета [litres]

– Ха, а кто поспорит, что умные и красивые. Хотя нет, прости, но ты просто красивый. А я всем хорош, но моё сердце отдано пустыне!

Борька подорвался и вернулся с ноутбуком.

– Ты что затеял? – удивленно вскинул брови Якоб. – Только не пьяный Мамба, я тебя умоляю!

– А вдруг у Машки фотки в бикини есть в профиле на фб?

– Нету, – протянул Якоб и вздохнул.

– Вот ты морда! А ещё друг!

– И как друг я просто обязан лайкать фотки моих друзей, особенно в бикини.

Повисла неловкая пауза.

– Крокодил дери, словно нам опять пятнадцать! Одна радость – алкоголь купить можем без проблем, – хлопнул в ладоши Борька, но, погрустнев, добавил: – Хотя тут мне тоже не особо подфартило. В Египте хороший алкоголь ещё поискать.

Друзья рассмеялись.

– И, как в пятнадцать, у тебя синяк под глазом. Что за история?

– Расскажу – не поверишь! Во всем виновато оно .

Войник положил на стол кольцо. Золото вспыхнуло, поймав свет лампы. Борька поправил очки и нагнулся, рассматривая украшение. Он что-то забормотал, видимо, читая надпись.

– Что говоришь?

– Я говорю, ван ринг ту бринг зем олл [36] «One ring to bring them all…» – цитата из Дж. Р. Р. Толкина «Властелин Колец», «Одно кольцо, дабы собрать их всех…». .

– Вот тут согласен, собрало оно всё, что могло: от кошмаров во сне до неприятностей наяву. Давай не будем о плохом сегодня… хоть один вечер расслабиться.

– Ну ладно. Хоть про драку расскажи?

Войник кратко рассказал о потасовке в «Метрополе» и о ремонтниках. Борька слушал внимательно, не перебивая, но когда Якоб закончил рассказ, то в образовавшуюся паузу самым бесцеремонным образом ворвался дуэт храпа: Пластик и его хозяин сопели в унисон в четыре дырочки.

– О’кей, гугл, и как давно он спит?

– Ой, прости, что ты сказал? – потирая глаза, очнулся Борька.

– Говорю, спать пора. Тебе ж завтра на работу?

– А? Да, – закивал египтолог. – Я с утра на работу, а потом устрою тебе эксклюзивную экскурсию, которая решит все твои проблемы.

Борька принёс комплект постельного белья, забрал Пластика вместе с одеялком и поплёлся в спальню.

– Эй, а что всё-таки на кольце-то написано?

– Сутех, Владыка Северного Неба, – зевая, ответил египтолог.

– И всё?

– Ну да… собачку ж видел с хвостом-вилочкой? Вот это он и есть. – Вздохнув, он посмотрел на Войника не совсем трезвым, но всё-таки понимающим взглядом. – Говорил я тебе, что с наследием Карнагана связана какая-то дрянь. Но ты не бойся – завтра всё закончится!

– Собачка – это же хорошо? – с надеждой спросил Якоб. – Не змея там какая и не скарабей, катящий шар навоза на мою голову…

Борька лишь пожал плечами.

Когда дверь за другом закрылась, Якоб ещё посидел пару минут, прежде чем выключить свет и плюхнуться на подушку. Он вспомнил последний сон, где с ним рядом бежали два пса. Один из них был двухвостый, с шерстью цвета запёкшейся крови. Зверь Сета, стало быть…

Завтра он отдаст кольцо музею, и миссия будет выполнена. Завтра всё закончится. В это прекрасное завтра он ужасно хотел верить.

Год 15хх до н. э., Уасет

Ночь застыла за ним, безмятежная, таинственная, но он был не в силах сделать последний шаг. Замерев на пороге шатра, он любовался своей царевной, и от её красоты замирало дыхание, как в тот самый первый раз…

Только эта ночь была последней из дарованных им. И казалось, чем быстрее он преодолеет расстояние меж ними, заключит её в объятия, тем ближе будет миг расставания.

Она улыбнулась, повела плечами так, что тонкий лён туники соскользнул, обнажая бронзовую кожу, и поманила его в полумрак шатра, освещённый скудным огнём светильника.

– Ты ведь не смотреть на меня пришёл, – вкрадчиво заметила царевна. – А рассвет настигнет нас раньше, чем мы будем готовы…

Её глаза, тёмные драгоценности. Изгибы её тела и грация речных волн. Её благоухающие редкими ароматными маслами волосы, которые она выкрасила в цвет кровавой меди… Каждую её черту он силился запомнить, вырезать по камню своей памяти, чтобы после сохранить в вечности… Но разве мог камень сохранить непокорную жизнь, неуёмное пламя её воли? Она была самой стихией, пленить которую не мог никто.

Приблизившись к ней, он опустился рядом, коснулся кончиками пальцев её лица, обрисовывая черты. Царевна поцеловала его ладонь, останавливая.

– Мы живы, любимый. Не оплакивай меня раньше, чем суждено.

– Не оплакиваю… Любуюсь…

– И боишься… – вздохнула она и, не дожидаясь, сама прильнула к нему, окуная в свой томительный огонь.

Боль и сладость, последний прыжок в бездну… Он не знал, как быть без неё… И после, когда царевна свернулась в его объятиях, он вдыхал аромат её волос, не в силах надышаться, и просил не уезжать.

– Он погубит тебя, – слова вырвались сами, запечатав безмятежную ночь безысходностью. – Я не смогу защитить тебя там…

Царевна повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза – уже не просто прекрасная женщина, а жрица. Мудрая, знающая тайны, которых боялись касаться многие посвящённые его народа.

– Прости, что обрекаю нас на это… В тебе я черпаю силы на этот шаг. О, я знаю, чего ещё ты боишься. – Она улыбнулась, обняла его крепче. – Но есть только ты. И всегда будет так… Ты – единственный, кто видит моё сердце и знает меня… единственный, кто сохранит меня для вечности такой, какая я есть… когда все остальные забудут…

Она взяла его за руку, переплетая свои пальцы с его, и он почувствовал холод кольца.

Её кольцо. Её имя…

– Но сегодня – люби меня, люби так, словно вечность уже открылась нам…

Год 2019, Каир

Когда Якоб разомкнул веки – надо сказать, не без труда, – первым, что он увидел, была Лидка. Чёрная кошка сидела у него на груди и внимательно смотрела изумрудными глазами.

– Тяжёлая же ты, – сонно проворчал Войник.

Кошка наклонила точёную головку и открыла пасть, вроде бы для привычного «мяу». Но вместо этого кошачья морда вдруг растянулась, превратившись в зубастую пасть. Из чрева монстра вывалился огромный слюнявый язык и отвратительной змеей потянулся к лицу Якоба.

Пришёл в себя Войник уже на полу. Утираясь, он смотрел на Пластика, который даром что не улыбался, роняя слюни. А затем этот представитель старой английской аристократии поднял свой складчатый зад и с грацией слона запрыгнул на диван вместе с песочным одеялком в зубах. Потоптавшись на ещё не остывшем месте, чудовище улеглось, отклячив картошку-хвост и вытянув задние лапы, как цыплёнок табака.